Фамильные ценности - читать онлайн книгу. Автор: Магдален Нэб cтр.№ 48

Возвращаясь по мосту в Палаццо Питти, инспектор испытывал непонятное замешательство из-за того, что сделал, и раздражение из-за того, что не оправдал доверия капитана. В конце концов, если бы он сохранил доверие Леонардо Брунамонти, им бы не пришлось идти на сделку с Салисом. Частично вина ложится и на капитана, который переоценил инспектора. Молодой Брунамонти из хорошей семьи, умен и, несомненно, с большей готовностью доверился бы самому капитану, а не унылому младшему офицеру. Однако во время их первой долгой беседы Леонардо был обезоруживающе откровенен и честен. За исключением, конечно, того, что не сказал правды о сестре. Мысль о ней сейчас раздражала больше всего! Вот что действительно стало его поражением. Как мог он позволить себе так обмануться, хотя все время ощущал какую-то неловкость! «Что-то не так», как он говорил. Он слушал ее бесконечные комплименты самой себе и бесконечную критику в адрес других, особенно матери, и, если бы он не пребывал в полном заблуждении, не возникло бы необходимости в этой сделке. Он струсил — побоялся понять, кем она была на самом деле.

Как после этого он мог обвинять ее брата? Брата, который однажды так мягко поглаживал ей руку, удерживая ее с почти болезненной добротой, не желая, чтобы она стала тем, чем был ее отец. Не было причин ждать от него — особенно в такой ужасной ситуации, — что он преодолеет свой страх, привязанность, свой стыд.

И все-таки, скольких других людей, которые звонили во все колокола, инспектор не услышал? Например, в первый же день — синьору Верди с этим «ее сиятельство не пожелала», репортера Нести с мерзким замечанием о деле, благоприятном для карьерного роста, рыдающую служанку и ее вполне оправданный страх: «Что со мной теперь будет?»

Не говоря уже о тревожных знаках, которые исходили от самой Катерины. Она часто лгала, но как насчет правды, которую она говорила? Как насчет того, что она избегала слова мать, при этом со вкусом произнося слово отец? Говорила, что модели не более чем вешалки для пальто?… Вот из этих-то мелочей и родились его неловкость, чувство беспокойства и тревога. Так много мелочей, а он отказывался их замечать.

Если он и думал об операции, которая вскоре должна была произойти в горах, то просто надеялся на благополучный исход, не размышляя о подробностях и о средствах для достижения цели. Он чувствовал, что там все будет в порядке. Сейчас дело в руках специалистов, и они несут за него ответственность. Его вклад ограничился установлением связи между Бини, чей многолетний опыт, добрая воля и знакомства сделали эту операцию возможной, и людьми, способными довести это дело до конца. Этот вклад был столь незначителен, что на него не обратят внимания в случае позорного поражения и тут же забудут в случае оглушительного успеха.

Но пройдет еще немало времени, прежде чем он перестанет злиться на себя и забудет эту «ядовитую маленькую мерзавку», как именовала ее графиня Кавиккьоли Джелли — единственная женщина, которая называла вещи своими именами. После знакомства с ней он перестал заблуждаться относительно этой девицы. Если бы и другие были так же откровенны!

Инспектор поднялся по внутреннему двору напротив Палаццо Питти, свернул налево и прошел под каменной аркой. Он должен вернуться в свой мир и сосредоточиться на решении мелких ежедневных проблем, из которых и состояла обычно его служба. Прежде всего нужно, чтобы его заместитель Лоренцини рассказал о последних происшествиях в квартале, помимо похищения графини, затем он примет всех, кто ждет у кабинета, а оставшееся время посвятит накопившимся бумагам. Раз уж в этом деле он ничего не добился, необходимо так заполнить мозг рутиной повседневной работы, чтобы не осталось ни малейшей щели, куда может заползти мысль о девице Брунамонти. Желая обрести душевный покой, он позвонил домой и спросил Терезу:

— Может, поедим на ужин макароны? Она засмеялась:

— Ты спрашиваешь, как Джованни!

— Ну да, я — как Джованни! Может, это он — как я? — Гварначча был задет. — Если тебе трудно, я не настаиваю, просто вдруг пришло в голову.

— Какой ты чудной! Я поставлю воду. Придется подать их с обыкновенным томатным соусом, я ведь не планировала…

— Томатный соус — это замечательно.

Ему действительно удалось заставить себя отвлечься на повседневные дела. Он продержался часов до пяти. Потом его скрутил приступ тревоги при мысли, что способна натворить Катерина в случае провала завтрашней операции. Она шокировала его историей с Патриком Хайнсом, удивила запертыми воротами, уволенной служанкой, нанятым привратником, встревожила своим интервью газете. Он не мог позволить себе забыть о ней ради собственного спокойствия. Он не должен разговаривать с ней, капитан с этим согласился, но он обязан проверить, чем она занимается.

Пятнадцать минут спустя он крепко держался за ручку над головой, пока джип с Лоренцини за рулем жестоко трясло в каменистой тракторной колее.

— Я не поверил, когда вы сказали, что нам понадобится джип, чтобы добраться до места в двух минутах от центра города, но… дьявол! С вами все в порядке?

— Все нормально. Я бывал здесь прежде. Остановись тут, развернись и жди меня. Я недолго.

Берег, на котором цвели крокусы, сейчас был усеян флорентийскими ирисами, некоторые уже распустили первые бледно-голубые оборки. Больше ничего не изменилось. Собаки дружным лаем сообщили о прибывших на джипе гостях. Элеттра, в поношенном сером костюме, появилась в дверях в сопровождении Цезаря и собачьего хора, приглаживая руками непокорные пряди седых волос:

— О, как я рада вас видеть! И Тесси тоже — только посмотрите, как она вас приветствует! Она знает, что славный инспектор пытается помочь ее мамочке, разве нет? Да, знает, знает, моя лапочка!

В прошлый раз они наслаждались февральским солнцем, а сейчас, хотя весна уже была в разгаре, вошли внутрь, спасаясь от приближающегося дождя. Там их ожидала уютная картина: полированный каменный пол, диваны в цветочек и растопленный большой камин. Они уселись лицом друг к другу около огня, и, пока собаки устраивались на диванах, инспектор попытался поделиться с графиней своими страхами.

Этот разговор дался инспектору нелегко. Элеттра — потрясающая женщина, умница; не стоило и ожидать, что она разрыдается над выдуманной историей, даже если предположить, что он способен ее сочинить (в последнем он сильно сомневался). Поэтому инспектору пришлось состряпать историю не то чтобы от начала до конца лживую, однако и правдивой ее тоже можно было назвать лишь с большой натяжкой. Он не знал, выплачена ли часть выкупа, но предполагал, что нет, следовательно, в его задачу входило убедить графиню, что нет никаких причин платить деньги сейчас.

— Статья в газете может стать ее смертным приговором. Они поймут, что никаких денег не будет. Поймут, что среди знакомых семьи нет влиятельных людей, которые могут вмешаться. А освобождать ее за сумму, намного меньше запрашиваемой, — значит похоронить бизнес. Вы же понимаете?

— Разумеется, понимаю. Я также понимаю, что вы что-то задумали, поэтому внезапно стало очень важно не платить выкуп, и вы не собираетесь мне говорить, что именно.