Страсть куртизанки - читать онлайн книгу. Автор: Моника Бернс cтр.№ 29

— Тремейну? — Этот заданный резким тоном вопрос заставил Рут удивленно взглянуть на Гаррика.

— Это не нынешний виконт, а его отец.

— Яблоко от яблони недалеко падает, — сердито заметил Гаррик.

Его явное раздражение свидетельствовало о том, что он относился к нынешнему лорду Тремейну так же, как она к старому виконту, который умер несколько лет назад. Рут снова ощутила боль, которую тот причинил ей и ее матери.

— Отец приказал выгнать мать из дому. Мои дедушка и бабушка умерли, и ей, дочери викария, некуда было идти. В конце концов некий друг детства арендовал для нее небольшой коттедж. Когда мать поняла, что беременна, она пошла к своему мужу, чтобы оправдаться перед ним, но он заявил, что не собирается воспитывать внебрачного ребенка.

Рут сжала челюсти при воспоминании о том, как он употребил те же слова в тот день, когда она обратилась к нему за помощью после смерти матери. Тогда она впервые испытала чувство ненависти. Рут отбросила эти воспоминания и продолжила историю своих родителей.

— Мать всегда говорила мне, каким прекрасным был мой отец, и я верила ей до десятилетнего возраста. Тогда она взяла с собой меня, чтобы познакомить с отцом. В то время я была очень похожа на него, когда он был ребенком. Мать верила, что, увидев такое сходство, он узнает правду.

— Но он не признал вас.

— Нет. Тремейн распространил слухи о том, что наставил рога моему отцу, и это еще больше восстановило того против моей матери. Разговор, состоявшийся между ними в тот день, был ужасен. Мать заставила меня выйти из комнаты, а сама осталась там.

Рут замолчала, вспомнив крики, доносившиеся из-за двери кабинета отца. Все это невозможно было осознать, но она услышала достаточно, чтобы понять, каким жестоким был маркиз на самом деле. Дрова в камине потрескивали, и она наблюдала за вспышками голубого пламени на поверхности одного из горящих поленьев. Рут нахмурилась и продолжила свою историю.

— Они ужасно ругались несколько минут, а когда мать вышла из кабинета, она выглядела так, как будто постарела на несколько лет. После этой встречи она резко изменилась. В течение следующих восьми лет ее здоровье пошло на убыль, и я была убеждена, что ей уже не хотелось жить. Когда она умирала, я по ее просьбе пошла к отцу. Перед смертью она хотела увидеть его еще раз.

— Но он отказался прийти, — гневно произнес Гаррик, явно потрясенный.

— Да. Он проклял меня и приказал выгнать из дома, сказав при этом, что больше не желает видеть. Моя мать умерла спустя несколько дней с его именем на устах. — На этот раз Рут не стала скрывать свою горечь. — Через три недели после похорон матери ко мне с визитом явился виконт Чиппенем. Тот видел меня во время моего посещения отца и, по-видимому, влюбился. Он предложил мне кров в обмен… в обмен на постель. Человек со многим готов смириться, когда голоден и, особенно, когда нет средств к существованию. Я не имела практических навыков, чтобы устроиться на работу. Денежное содержание матери прекратилось, а никаких других ресурсов не было. Поэтому я приняла его предложение.

— Каков негодяй, — проворчал Гаррик.

— В этом я согласна с вами. У моего отца была жена, которая обожала его…

— Я говорю не о маркизе и его безобразном поведении.

— Я имею в виду Чиппенема и то, как он воспользовался вашей ситуацией. — Пылкие слова Гаррика заставили Рут удивленно взглянуть на него.

— Как сказать… Возможно, если бы не он, я в конце концов оказалась бы в борделе. Жить в качестве любовницы Чиппенема было все же предпочтительнее. — Рут слегка пожала плечами, заметив, что Гаррик нахмурился. — Покровительство Чиппенема обеспечило мне доступ в высшее общество Мальборо, где я могла выгодно пользоваться своим титулом. Он придавал мне особую респектабельность. Все это приводило в ярость моего отца.

Рут позволила себе улыбнуться, вспомнив, как впервые столкнулась с отцом на приеме, устроенном Чиппенемом. Отец побагровел и приказал ей прекратить пользоваться своим титулом. Ей доставило огромное удовольствие открыто отказать ему, рискуя тем, что он может привлечь ее к суду.

Однако они оба знали, что такое действие грозит ему большими издержками в суде и потерями в общественном мнении. Отец никогда не дорожил общественным мнением, но если в суде будет объявлено, что она его дочь, он будет вынужден признать ее. Рут была уверена, что он никогда не допустит это.

— Вы очень рисковали, выступая против Хейлторпа.

Рут покачала головой в ответ на замечание Гаррика.

— Я ничего не теряла. Очень многие люди, включая членов его семьи, потихоньку говорили, что я очень похожа на отца, хотя никто не осмеливался сказать это в его присутствии. Любое обращение в суд могло заставить его признать меня в качестве своей дочери. Он никогда не согласился бы с тем, что моя мать говорила ему правду, возможно, потому, что не смог бы вынести вины или потому, что мысль о своей ошибке доставляла бы ему огромное неудобство.

Откинувшись назад в кресле, Гаррик внимательно изучал Рут поверх сложенных пирамидой пальцев. Сочувственное выражение его лица вызвало у нее дрожь. Она закрыла глаза под его напряженным взглядом. Что, черт возьми, заставило ее поделиться своей историей с ним? Она не нуждалась в его жалости. Она, в конце концов, сумела устроить свою жизнь, несмотря на то что отец отказал ей в помощи. Конечно, это была не та жизнь, какую представляла себе мать, однако лучше, чем могла бы быть.

— Нет, чтобы противостоять своему отцу требуется немало мужества, — возразил Гаррик. — Ваша мать гордилась бы вами.

Внезапно перед мысленным взором Рут возник образ матери, и тупая боль вновь пронзила сердце. Какой могла бы быть ее жизнь, сумей мать убедить отца в правдивости своих слов? Это был чисто риторический вопрос, и не было смысла отвечать на него. Отец бросил их и ничего изменить нельзя. Знание правды не избавляло от боли, а лишь усиливало ее.

Почувствовав приближение слез, Рут закрыла глаза и отвернулась от Гаррика, пытаясь взять себя в руки. Последний раз она плакала, когда отец отказался от нее. Этот человек сделал свой выбор, вынудив ее сделать свой. Она никогда его не простит.

Он бросил свое родное дитя на съедение волкам, и за это она ненавидела его. Слезы давили на веки, и Рут тяжело вздохнула. До нее донесся легкий шорох, когда Гаррик слегка пошевелился, но она не могла смотреть на него. Он заметит выступившие на глазах слезы, а она не хотела, чтобы он ее жалел.

В следующий момент крепкие руки подхватили Рут, и Гаррик, разместившись в кресле, усадил ее себе на колени. В прошлый раз, когда между ними возникла подобная близость, он поцеловал ее. Ошеломленная его поведением, она проглотила слезы и посмотрела на него в замешательстве.

— Похоже, вам требуется крепкое плечо, чтобы выплакаться, — сказал он хриплым голосом, — поэтому воспользуйтесь моим.

Ни один мужчина никогда не проявлял к ней такую сердечность, и, словно прорвав плотину, слезы покатились по щекам. Она тихо плакала, в то время как Гаррик крепко обнимал ее. Когда всхлипывания прекратились, Рут, обессиленная, прижалась головой к его плечу. Перед ней возник чистый белый носовой платок, и она, приняв его, высморкалась.