Забытая история любви - читать онлайн книгу. Автор: Сюзанна Кирсли cтр.№ 92

Подобного чувства я не испытывала никогда раньше, и погрому слегка растерялась и не могла понять, что мне с ним делать. Зима приносила мне все больше и больше новых, доселе неведомых впечатлений.

— Хороший торт, — сказал Грэм, попробовав кусочек, дожидаясь, пока закипит чайник. В одной руке он держал коробочку, а другой протянул мне вилку.

— Хочешь?

— Нет, спасибо. Я за обедом два куска съела.

— И как прошло? Я об обеде.

— Было весело. Мне нравится общаться с Джейн. Мы много говорили о книге.

Он посмотрел на мой портфель, который поставил у софы.

— Компьютер привезти не забыла?

— Конечно. Ты же без него меня не пустил бы. — Когда мы разговаривали по телефону, он несколько раз напомнил мне о компьютере.

— Можешь надо мной смеяться, но потом спасибо скажешь, когда посреди ночи на тебя нападет вдохновение и тебе захочется поработать.

— Да, папочка.

— Я серьезно.

— Значит, ты считаешь, что на меня нападет вдохновение, да?

Облокотившись на тумбочку, с куском торта в руке, он сверкнул плотоядной улыбкой.

— Я постараюсь.

Незнакомая комната. Я не узнала расположения окон и стен, когда проснулась. К тому же здесь было слишком просторно. Несколько секунд я озадаченно моргала, а потом почувствовала спиной что-то твердое и теплое, услышала ритмичное дыхание Грэма и поняла, где нахожусь.

Я закрыла глаза. Мне захотелось одного — оставаться здесь, в его объятиях, когда его голова лежит на подушке так близко к моей, что его дыхание шевелит мне волосы. Я почувствовала, точно так же, как тогда, в кухне, когда он делал чай, что могу переживать этот миг снова и снова и никогда не устану от него. Но вместе с тем, как эта полусонная мысль дошла до моего сознания, другая сцена начала появляться у меня в голове, развеивая дремоту. Я попробовала сопротивляться, но от этого стало еще хуже, и в конце концов я сдалась. Аккуратно сняв с себя руку Грэма, я, стуча зубами от холода, выскользнула из-под одеяла, оделась и спустилась вниз.

В кухне у зимнего сада уже не было солнца, теперь луна отбрасывала на пол длинные тени. Я замерзла. Возле двери во двор на крючке рядом с куртками висела большая выцветшая синяя футболка для игры в регби с красными и золотыми полосами. Выглядела она так, будто прошла не одну войну, но показалась мне теплой, поэтому я надела ее и подтянула длинные рукава до локтей.

Ангус поднял голову и дружелюбно шевельнул хвостом, когда я подошла и села рядом с ним, а потом перекатился на спину и задрал вверх лапы, подставляя мне грудь. Я почесала его, но рассеянно, и Ангус, похоже, имел представление о том, что такое сосредоточенность, потому что зевнул и снова свернулся калачиком возле меня, засунув нос и одну переднюю лапу в складки хозяйской футболки. Когда я начала писать, он уже спал.

XVII

София осторожно пошевелилась в кровати, чтобы не потревожить сон ребенка. Ощущение прикосновения этого маленького тельца к ее телу казалось ей столь непривычным и столь прекрасным, что у нее до сих пор в такие минуты порой перехватывало дыхание и сердце сжималось от удивления. Уже прошло три недели с того дня, когда ребенок появился на свет, но каждый раз, когда она всматривалась в крошечное личико дочери, ее волшебная красота заставляла Софию забывать обо всем вокруг. А она и вправду была красива, эта девочка, названная в честь сестер Мори и Софии Анной. Когда придет время, ее окрестят, как полагается, Анной Мэри Мори, но пока что она вполне могла побыть просто Анной. У этого существа были идеальные кукольные ручки и мягкие каштановые волосы, а глаза ее уже начали окрашиваться в зеленовато-серый цвет зимнего моря.

Каждый раз, встречаясь взглядом с этими глазами, София вспоминала полковника Грэйми, как он стоял рядом с ней у большого окна в гостиной Слэйнса и говорил, что когда-нибудь она увидит надежду, которую таит в себе зимнее море, и думала, что он, наверное, был прав, потому что в детских глазах дочери она видела новую жизнь, родившуюся из глубин этого сурового времени года, которое так долго держало мир в ледяном заточении, жизнь, возвестившую о приближении весны.

А здесь, подумала София, весна придет раньше, потому что жили они теперь намного южнее Слэйнса. Графиня позаботилась о том, чтобы послать их туда, где ребенок сможет родиться в безопасности, вдали от посторонних глаз. Она переехала к Малколмам. Эта добрая пара служила графам Эрролл и была предана семье. Жили они недалеко от Эдинбурга, на берегу Ферта — широкой приливной реки, идущей от самого моря, и София слышала, как каждый день на дороге, проходящей мимо их дома, скрипят колесами кареты и проезжают всадники, направляющиеся в королевский город или возвращающиеся из него.

Ее путешествие на юг было медленным и тяжелым. Они с Кирсти выехали почти сразу после Рождества, и по дороге экипаж несколько раз так прочно застревал в глубоких, наполненных вязкой грязью колеях, что у кучера и лакея уходило несколько часов на то, чтобы освободить их, а однажды они попытались объехать грязь и чуть не перевернулись. София, больше всего волновавшаяся о безопасности ребенка, с радостью прислушивалась к бойким толчкам у себя в животе, как будто малыш показывал свое недовольство столь грубым обращением.

Еще больше она обрадовалась, когда они добрались до дома Малколмов и увидели, что и миссис Малколм и ее муж — добрые и приветливые люди.

Они не задавали вопросов. Соседям объяснили, что София — их дальняя родственница с севера и что ее муж, которому неожиданно пришлось уехать по делам, отправил ее сюда, чтобы она была в кругу семьи, когда придет время рожать ребенка.

София не знала, сами ли они придумали это или так им описала ситуацию графиня. Да это и не имело значения. Здесь они с маленькой Анной были в безопасности и могли спокойно ждать Мори.

Ребенок зевнул, пошевелился и, не просыпаясь, прижался к ней посильнее; одна ручка поднялась, махонькие пальчики легли на серебряное кольцо, надетое на цепочку на шее Софии, и сжались на нем, как будто присваивая. Она любила так спать, одной рукой держась за кольцо, а второй за волосы Софии, словно сводя родителей вместе.

София нежно погладила кудряшки дочери и какое-то время смотрела, как она спит. Ее не переставало удивлять, что хотя сердце ее все так же наполняла любовь к Мори, оно каким-то образом выросло и изменило форму, чтобы вместить еще и эту новую любовь, любовь доселе ей неведомую, к человечку, который принадлежал ей так, как не принадлежал еще никто и никогда.

Не знала она, как долго пролежала вот так, в тишине, не слыша ничего, кроме частого и удовлетворенного сопения Анны. Но вдруг, в одно мгновение, она поняла, что у дома остановилась лошадь. София услышала беспокойный танец копыт, а потом стук в дверь и голоса: возбужденный гомон мистера Малколма и еще один голос, который тоже был ей знаком.

Она бережно перенесла Анну в колыбель и пошла в другой конец комнаты будить Кирсти.