Мишель - читать онлайн книгу. Автор: Елена Хаецкая cтр.№ 52

— Раздолье для всяких Яго, — пробормотал Мишель, все еще думая о своем.

Юра взял его за локоть:

— Слушай дальше.

Мишель вскинул глаза:

— Еще что-то?

— Да. Монго — влюблен.

— Опять актерка? Дорога вам известна — лезете в окно, потом скачете — опять из окна…

— Нет, не актерка… У императрицы есть подруга, Амели Крюденер, племянница (кажется) известной предсказательницы, существо совершенно роковое и странное. В эту Амели влюблены сразу несколько: во-первых, конечно, Монго, во-вторых, твой Васильчиков…

— Почему это Васильчиков — мой? — удивился Мишель.

— Ты же с ним дружил…

— Встречался и имел ничего не значащие дела…

— Это в молодости и называется — дружить, — назидательным тоном проговорил Юра. — Мне так старшие товарищи объясняли. Мол, сперва дружба слабенькая, зависящая от случайных встреч, но потом, после жизненных испытаний, она закаляется и крепнет. В общем, князь Васильчиков — два. И, самое ужасное, — это три.

— Кто?

Юрий понизил голос:

— Царь!

— Как это может быть?

Юрий обвел пальцем вокруг своего лица и выпучил глаза:

— Гусарские сплетни! Но известие совершенно точное. Он ее преследует. Под разными видами. Амели же предпочитает Монго, что не удивительно, поскольку Монго…

— Знаю, образец всех достоинств, и было бы странно для женщины не предпочесть его…

— Вот и договорились, — заключил Юрий.

Они прибыли за час до полуночи, когда бал уже был в разгаре и повсюду бродили, произнося различные вольные словеса, маскированные персонажи. У Мишеля слегка кружилась голова — он как будто очутился посреди шекспировской драмы, плохо играемой — и, самое странное, почти не узнаваемой: одна пьеса перетекала в другую, искажалась, портилась и теряла всякую форму, чтобы затем на миг блеснула другая, краткой фразой или быстрым, страстным взглядом, предназначенным кому-то другому… А после все опять смешивалось в один пестрый ком, и Мишель безвольно катился, точно его налепили на этот шар — маленький шут, то наверху шара, то под ним, символ переменчивости судьбы.

Пышная дама в голубом домино остановилась рядом с низеньким гусаром и заговорила с ним из-под маски измененным голосом:

— Кто вы, человечек? Быть может, безнадежно влюбленный?

Он поднял глаза и вдруг догадался. Это была императрица. От ее обнаженной кожи пахло усталостью и дорогими духами.

— Я не влюблен, милая маска, — сказал Мишель. — Напротив, мне отвратительны женщины. Я хотел бы, чтобы всех их раздели и высекли.

— Это бы вас развеселило? — спросило пышное голубое домино.

— Вряд ли, — сказал Мишель.

Она хлопнула его по руке веером:

— Не сочиняете ли вы стихов?

— Сочиняю, — сказал Мишель, — но никому не читаю их.

— Они так дурны?

— Они слишком хороши для того, чтобы их слушали женщины…

— Я не верю, чтобы вы были женоненавистником, — заявила дама.

— Отчего?

— Это притворство…

— Если женщина не дает мне то, чего я хочу, то я ее ненавижу.

— А чего вы хотите?

Вопрос был рискованный, но императрица понимала, что молодой гусар не станет дерзить: он наверняка уже догадался, с кем разговаривает. Императрица всегда понимала — догадывается собеседник или нет, по еле приметной паузе в разговоре — в том месте фразы, когда, ради маскарада, проглатывается обращение «ваше величество». И маленький гусар тоже делал эту паузу.

Он чуть помолчал, а затем посмотрел прямо в глаза, скрытые маской, и проговорил вполголоса:

— От женщины я хочу лишь то сокровище, которое они прячут между ног, а щедрые дары их души мне без надобности…

Домино повернулось и пошло прочь, но маленький гусар побежал рядом:

— Куда же вы, маска? Я хотел бы еще рассказать вам о себе…

— Убирайтесь! — сказала дама, приостановившись.

— Почему? — Он преградил ей путь, подбоченился, склонил голову набок.

И тут она увидела второго. Еще одного — такого же.

Юрий понял, что императрица его видит, подпрыгнул в воздухе, брякнул шпорами и замахал руками. Императрица, замерев, глядела на эту скачущую фигурку, затем обернулась туда, где только что стоял Мишель, — его уже не было, пестрая толпа поглотила его…

Братья встретились спустя четверть часа за колонной.

— Что ты наговорил императрице?

— Разных гадостей…

— Зачем?

— Затем, что она ко мне приставала. Ненавижу, когда женщины делают это первыми.

— Слушай меня. Сейчас ловишь Васильчикова. Займи его разговором, ладно? И постарайтесь все время находиться в поле зрения императрицы. Я буду отвлекать государя — он здесь и минут десять назад прижимал бедняжку Амели к стенке в кабинете с фонтаном — таковы последние данные разведки. Монго выхватит Амели — и был таков! А потом пусть их величества разбираются, где находился корнет Лермонтов на самом деле! Наверняка поссорятся, будут доказывать друг другу, что глаз с «меня» не спускали…

— Жаль, что этого нельзя увидеть, — сказал Мишель.

Юра засмеялся и нырнул в толпу.

Васильчиков легко узнавался в любом столпотворении — он был худ и чрезвычайно высок ростом, так что его голова вечно плавала над морем других голов. Заметив приятеля, он обрадовался — но как-то рассеянно, чуть печально.

— Я, брат, влюблен, а она, кажется… недоступна для меня, — сказал Васильчиков так просто, что Мишель едва не растаял.

Однако, помня просьбу брата, уцепился за локоть Васильчикова и потащил его в сторону.

— Пойдем лучше выпьем. Расскажи мне свою идею.

— Какую еще идею?

Васильчиков глядел на Мишеля сверху вниз.

— Мне стоило бы табурет подставлять, чтобы с тобой вровень разговаривать, — сказал Мишель. — Да еще когда ты — светлейший князь, а я просто лейб-гвардии гусарский корнет…

— Ладно тебе! — засмеялся наконец Васильчиков. — Разве маскарад — такое место, где стоит рассказывать идеи?

— А чем еще тут заниматься? Дамы — сплошь перестарки.

— С чего ты взял?

— Молодые не будут прятать личики…

— Опять убедил… — И Васильчиков, почти против воли увлекаясь, заговорил: — Я хочу участвовать в деятельности моего отца, только не в том направлении, как он действует, не в ультраконсервативном, а, скорее, в духе благотворных перемен… Скоро еду на Кавказ с бароном Ганом, для реформы и реорганизации края…