Заговор францисканцев - читать онлайн книгу. Автор: Джон Сэк cтр.№ 99

Конрад и Дзефферино, скрыв лица под куколями, ждали в большом зале дома Аматы.

Молодой Пио не узнал отшельника, даже когда тот спросил, по-прежнему ли живет здесь Амата. Возможно, его голос тоже изменился от промозглой сырости камеры, хотя бесконечные разговоры с Джованни не дали ему совсем заржаветь.

Давным-давно простив своего тюремщика, Конрад до сих пор не задумывался, как встретят Дзефферино в этом доме. Впрочем, Амата видела его лишь однажды, в темной заброшенной часовне, а имя свое он тогда назвал, только исповедуясь Конраду. К тому же шрамы и жизнь в подземелье сильно изменили его лицо. Другое дело – как посмотрит на девушку Дзефферино, если, конечно, узнает в ней виденного на дороге послушника. Конрад предпочел бы не будить спящего пса те несколько дней, которые они здесь проведут.

Услышав шаги Аматы, он склонил голову.

– Мир вам, братья, – начала она. – Вы ищете здесь приюта?

– Да, Аматина, – ответил Конрад. – Для меня и моего спутника.

Молчание стало осязаемым.

– Конрад? – голос у нее дрожал.

– Да. Меня освободили.

– О, Господи. Дай же на тебя взглянуть!

Она потянулась к его куколю, но Конрад удержал ее руку.

– Прошу тебя. Ты напугаешься.

Ее опустившаяся рука сжалась в кулак.

– Что они тобой сделали?

– Не «они», мадонна, – перебил Дзефферино. – Я был его палачом.

– Ты был не более, чем орудием Божьим, – прикрикнул Конрад. – Не обвиняй себя.

– Братья, перестаньте! Довольно, прошу вас, – сказала Амата. – Не мучайте меня. – Ее рука легла на плечо Конрада. – Ты что, собираешься всю жизнь прожить под капюшоном? Вспомни, в этом доме все – твои самые верные друзья. – Она сквозь капюшон погладила его по голове. – Начинай привыкать.

Конрад обернулся к спутнику.

– И ты, Дзефферино. Надо, не то мы можем с тем же успехом вернуться в нашу тюрьму.

Они одновременно откинули куколи. Амата сморгнула слезы, провела кулаком по скуле и отступила назад, переводя взгляд с отшельника на Дзефферино и обратно. К радости Конрада, она ничем не показала, что узнает монаха, пытавшегося проткнуть ее копьем.

Наконец взгляд ее остановился на Конраде, и так пристально, что тот покраснел.

– Конрад, Конрад, – заговорила девушка, – как же я по тебе скучала. И как мне нужно поговорить с тобой именно теперь!

Она словно не замечала перемены в нем. Даже сумела улыбнуться.

– А сейчас я тебя удивлю. Идем!

С помощью Аматы и Дзефферино он взобрался по лестнице. Когда ладонь девушки поддержала его под локоть, отшельник не отстранился. Он начинал ощущать, как не хватало ему эти долгие месяцы таких мимолетных знаков привязанности – и сколько тепла он получил в этом доме два года назад, даже не замечая его.

Осилив последнюю ступеньку, Конрад увидел двух писцов, монаха и мирянина, склонившихся над работой. Оба показались смутно знакомыми, хотя теперь он не вполне доверял своему зрению. Временами все представлялось ему как в тумане, и маленький скрипториум Аматы тоже показался сновидением.

– Фра Салимбене, сиор Джакопоне, – окликнула Амата. – Смотрите-ка, кто пришел! Вы помните фра Конрада?

Печаль омрачила лицо Джакопоне, когда он поднял голову. Он отвел взгляд, уставился на перила лоджии. На лице монаха было чистое любопытство. Салимбене слишком плохо знал Конрада, чтобы помнить, как тот выглядел прежде.

– Невероятный документ доверил вам фра Лео, – заговорил историк, – хотя в нем и маловато чудес.

Амата поспешно стала объяснять, что за листы лежат на пюпитрах у переписчиков.

– Я надеюсь, ты будешь доволен, Конрад. Ты ведь когда-то просил меня это сделать.

Она испытующе взглянула на него.

С помощью Дзефферино отшельник проковылял сперва к одной, затем к другой конторке, просмотрел пергаменты.

– Вы оба – прекрасные писцы, – похвалил он, затем обратился к фра Салимбене: – Что касается чудес. Фра Лео намеревался записать совершенно правдивую историю. Он не позволил бы себе раскрашивать рукопись вымышленными событиями, сколь бы поучительны они ни были для читателя.

Салимбене виновато склонил голову, возможно, снисходя к немочи говорящего.

– И он, разумеется, был прав. Я знавал многих, вымышлявших ложные видения, чтобы заслужить почет и представить себя святыми, которым открыты высшие тайны. И один Бог знает, сколько видений порождены больным мозгом, отравленным собственными испарениями, так что иной и в истинном видении заподозрит лишь вымысел.

Он начал горячиться.

– А поддельные реликвии! Сколько я повидал в своих странствиях! Монахи в Суассоне хвастают молочным зубом, якобы выпавшим у Христа-дитяти на девятом году жизни. Нить, которой перевязывали пуповину Господа, я видел в трех разных мощехранилищах – впрочем, там, допускаю, хранятся куски одной и той же нити. Зато цельную крайнюю плоть мне показывали в семи церквах. И каждую в праздник Обрезания выставляют с огромным торжеством.

Джакопоне отложил перо, смиренно взглянул на рассказчика.

– Я однажды касался крайней плоти. Это событие потом месяцами вдохновляло мои молитвы.

Салимбене насмешливо усмехнулся в ответ на признание Джакопоне:

– Такова вера простецов. В конечном счете это самое веское основание для существования реликвий и чудес. Абстрактные рассуждения не нужны вдовице, сжимающей в кулаке свою лепту. А вот сосуд с драгоценными каплями молока Богоматери... кто не отдаст за него и то немногое, что имеет?

Конрад нахмурился, но смолчал.

– Я теперь устал, – сказал он Амате, не прибавив, что утомил его фра Салимбене. – Где можно отдохнуть?

Только спустившись вниз, где их не могли слышать писцы, он выразил свои сомнения.

– Сиору Джакопоне я верю и рад видеть его с пером в руках, но боюсь, ты сделала ошибку, доверив рукопись Лео Салимбене. Его легко принять за пустого шута, но его симпатии на стороне конвентуалов.

– Он историк, Конрад, – возразила Амата. – Интерес к истории ордена для него важнее борьбы партий.

– А когда он удовлетворит любопытство?

– Он мне твердо обещал. Мне и...

Амата сбилась, не зная, как назвать Орфео. Только не женихом, как назвал его фра Салимбене. Она не знала даже, есть ли у нее право называть его другом.

– Мне нужно с тобой поговорить, Конрад. Фра Дзефферино отпустит тебя после ужина?

Дзефферино склонил голову.

– А пока, если хотите вздремнуть или перекусить до ужина, только скажите. Весь дом в вашем распоряжении.

После ужина она уведет друга в тенистый уголок двора. И пока ему не надоест слушать, станет рассказывать обо всем, что она обрела за время их разлуки, и обо всем, что совсем недавно утратила. И если ему захочется выплеснуть свою историю, он найдет в ней сочувственную слушательницу. Так многое переменилось в их жизни за эти два года!