Заговор францисканцев - читать онлайн книгу. Автор: Джон Сэк cтр.№ 44

Отшельник направился прямо к полкам, где хранились хроники времени основания ордена. К его разочарованию, там обнаружилось всего несколько кратких житий неканонизированных святых ордена, история первого братства в Англии Томаса Эклстонского и такая же хроника Джордано ди Джиано, описывающая распространение ордена в Германии. И ни слова об Умбрии, где зародилось все движение, – пробел, который бы отлично заполнила тайная рукопись Лео.

Оставшееся на полке место полностью занимала «Legenda Major» [32] Бонавентуры. Тот же труд переписывали все работавшие за столами переписчики – побочный результат печально знаменитого эдикта 1266 года. Запретив все ранние предания, министры-провинциалы ордена постановили, что в каждой обители должна храниться хотя бы одна копия истории Бонавентуры. Время от времени материнская обитель посылала в провинции братьев-проезжающих, и каждый проезжающий вел за собой мула, навьюченного копиями. По словам Лео, во времена Элиаса таких братьев называли «братья-извлекающие», поскольку они возвращались в Ассизи с полными сумами сокровищ, извлеченных у настоятелей, желавших сохранить свое положение, – от золотых кубков до драгоценной соленой рыбы в полотняной обертке.

Лодовико приклеил к полке с хрониками копию эдикта. Конрад, взглядывая на нее, всякий раз содрогался от негодования: в сущности, все первое поколение братьев было наказано за правдивость.

Генеральный капитул приказывает в послушание, чтобы все предания о блаженном Франциске, составленные ранее, были исключены, поскольку предание, составленное великим магистром, включает все, услышанное им из уст тех, кто все время был с блаженным Франциском и имеет обо всем достоверное знание.

«Услышанное из уст тех, кто был с блаженным Франциском»? Уж конечно не от Лео, и не от Руфино, и не от Анжело Танкреди, и не от кого-либо из тесного круга посвященных!

Конрад впервые узнал об эдикте через четыре года после его издания, когда в 1270 году навещал Лео – за год до смерти наставника. Лео считал официальное бонавентуровское «Предание» ужасным – раскрашенной фигурой святого, вырванного из настоящей жизни, установленной высоко в нише, где никто уже не сумеет его коснуться, – карикатурой на Франческо, которого они знали. Ничего не осталось от живого человека, который в юности возглавлял весенние шествия по улицам Ассизи, заслужив звание Короля шутов, который швырял на ветер деньги своего доброго отца, тратя их на прихоти и наряды. Мот, трубадур, весельчак был стерт с листа – остался только чудотворец.

«Они высосали из него кровь и дух, – бушевал Лео. – Обошлись с ним, как лекари, которые полагают, что человечность – смертельный яд, убивающий святого. Все братья спиритуалы в трауре!»

Но они не только оплакивали святого. Лео доверительно поведал ему, что многие изгнанники тайно оставили у себя запретные рукописи; и так же поступили Бедные женщины в Сан-Дамиано. Тогда-то он и попросил Конрада переписать и сохранить у себя написанную им хронику ордена. Манускрипт Лео не содержал ответов на вопросы, которыми задавался теперь Конрад, но был, несомненно, важным звеном, связывавшим орден с его прошлым. Теперь Конрад содрогался при мысли, что лишь ему и Амате известно, где спрятан свиток. Надо будет при первом случае рассказать донне Джакоме. Ведь если с ним случится беда, он уже не вернется в свою хижину, а на девушку полагаться нельзя, да и в любом случае она теперь заперта (и слава Богу за это!) в своем монастыре.

Все эти соображения кипели у него в уме, когда Конрад открыл «Главное предание». Он помолился Святому Духу о даровании ему мудрости и понимания и обратился сразу к тринадцатой главе – главе о серафиме.

CAPUT XIII О ЕГО СВЯЩЕННЫХ СТИГМАТАХ

За два года до того, как дух его удалился на небеса, Господень промысел увел Франциска на высокую гору, называемую Ла Верна. Здесь он начал сорокадневный пост во имя святого Михаила Архангела.

И Божьим вдохновением открылось ему, что, открыв Евангелие, узнает он, чего хочет от него Господь. Помолившись благочестиво, он взял с алтаря книгу Евангелий и просил своего спутника, благочестивого и святого брата, открыть ее трижды во имя святой Троицы. Всякий раз книга открывалась на страстях Господних, и Франциск понял, что должен уподобиться Христу в страданиях и горестях... Тело его уже было истощено суровостью прежней жизни и неслагаемым им с себя крестом Господним, но он преисполнился решимости вынести любое мученичество.

Близился день Воздвижения Креста Господня. Молясь в горах, Франциск увидел серафима с шестью огненными сияющими крылами, сходящего с небес. Видение быстро приблизилось и остановилось над ним в воздухе. Тогда он увидел между крылами образ человека распятого, и руки и ступни Его были прибиты гвоздями к кресту... Франциск онемел... преисполнившись радости, потому что Христос в облике серафима взирал на него так милостиво, однако видя Его прибитым к кресту, Франциск содрогнулся, потому что душу его пронзил меч сочувственной печали.

Исчезнув, видение оставило в сердце его трепетный восторг и запечатлело чудесные отметины на его теле... Ладони и ступни казались словно пробитыми посередине гвоздями, головки которых были на внутренней стороне ладоней и ступней, острия же выходили с обратной стороны. И правый бок казался пронзенным копьем и отмечен был красной раной, и часто она кровоточила, пятная его рясу и подрясник.

Когда раб Божий понял, что не сумеет скрыть стигматов, так явно впечатанных в его тело, то был охвачен сомнением... Он призвал некоторых из братьев и спросил их, говоря как бы не о себе, что следует делать в таком случае. Один из них, именем Иллюминато, был просвещен благодатью и понял, что свершилось некое чудо, потому что святой был еще не в себе. И он сказал так: «Брат, помни, что когда Бог раскрывает тебе Божественные тайны, то это не для тебя одного, но также и для других». Святой человек часто повторял: «Secretum meum mihi, моя тайна принадлежит мне», – однако, выслушав Иллюминато, он подробно описал свое видение, прибавив, что Явленный открыл ему многие тайны, но о них он никому не расскажет до конца жизни.

Подняв глаза от записок, Конрад увидел фра Лодовико, перебиравшего книги на полке у его стола.

– Не скажешь ли мне, брат, – обратился к нему отшельник, – отчего мне кажется знакомым имя Иллюминато? Он сыграл важную роль в истории ордена?

– Думаю, ты найдешь ответ в девятой главе, – ответил библиотекарь. – Фра Иллюминато сопровождал святого Франциска в плавании в Египет, был с учителем, когда тот пытался обратить султана, и вернулся с ним назад через Землю Обетованную.

– Это когда святого Франциска поразила болезнь глаз, приведшая затем к слепоте?

– Так рассказывают. Яркое солнце Святой Земли обожгло ему глаза.

Лодовико вернулся к своей полке. Конрад внес в свои записи фразу из письма Лео: «Первый Фома отмечает начало слепоты», – написал он и трижды подчеркнул написанное, после чего стал грызть ноготь и постукивать пером по столу. Не мог ли Лео под «слепцом» понимать самого Франциска? Но где же началась его слепота, если не на Востоке?