Аптекарская роза - читать онлайн книгу. Автор: Кэндис Робб cтр.№ 23

Старый дурак. Голова аптекаря, должно быть, уже плохо работала, когда он готовил снадобье. Николас ведь сразу потерял сознание, как только оказался за порогом лазарета, спустя всего несколько минут после того, как доставил лекарство.

Спустя только несколько минут после того, как пилигрим назвал его убийцей. Именно это сильнее всего беспокоило Вульфстана. Ведь принесенное снадобье содержало огромную дозу аконита. Лекарство, специально приготовленное для пилигрима. До сих пор Николас никогда не ошибался, готовя микстуры. Он мог ошибиться в диагнозе, и ни одна аптекарская мерка не может считаться идеальной. Но здесь был допущен такой грубый просчет, который очень легко определялся, стоило только взять лекарство на кончик пальца.

Вот поэтому Вульфстан и опасался, что никакой ошибки здесь не было. Что Николас с самого начала задумал приготовить отраву. Что он вознамерился убить пилигрима, того самого человека, который назвал его убийцей, того самого, кто надеялся, что Николас мертв; того, кто был уверен, что убил Уилтона еще десять лет тому назад.

Подозрения вконец доконали Вульфстана. Получалось, что, обвиняя другого, он пытался стереть собственную вину. Николас Уилтон не мог желать смерти пилигриму. Аптекарь ведь даже не знал его имени.

С другой стороны, Николас подробно расспрашивал о больном. Задавал вопросы, не имевшие никакого отношения к болезни. И Вульфстан рассказал ему все, что знал. Возможно, этого было достаточно.

Нет. Николас хороший человек. Немыслимо, чтобы он сотворил такое. Кроме того, какой у него мог быть мотив? У Николаса было все, что только мог пожелать смертный. Владелец аптеки, которому покровительствовали богатейшие жители Йорка, женат на красивой, благородной женщине, помогавшей ему в работе. Его единственное огорчение — отсутствие детей.

Вульфстан всегда считал, что его добродетель и чистые помыслы помогают ему в ремесле. Бог даровал ему самую чудесную профессию, ибо он доказал, что достоин ее.

Но теперь о чистых помыслах не могло быть и речи. По собственному неразумию он убил двух человек. И предпочел никому не говорить. Никто не должен знать, что эти больные умерли неестественной смертью. Молва могла уничтожить чету Уилтонов и, да простит его Бог, подорвать веру аббата Кампиана в своего лекаря. Он не мог так поступить, тем более с Люси Уилтон. Да и с собой тоже. Он не станет разрушать ее жизнь, после того как эта женщина подарила ему еще один шанс. А что касается его самого, то он знал, что отныне будет проявлять безмерное усердие.

Потому он и решил не делиться своими подозрениями ни с кем, кроме Люси Уилтон. Ей обязательно нужно присматривать за мужем. Лекарь опасался этого разговора, но она восприняла известие с поразительным спокойствием.

Вульфстан доверял Люси. Но он терзался виной в содеянном из-за собственной беспечности.

В таком состоянии ему не нужны были визитеры. И все же он вряд ли мог отказать в приеме тому, кто привез письмо от лекаря самого архиепископа.

Когда Оуэн появился в лазарете, Вульфстан отошел от рабочего стола, но даже не взглянул в глаза гостю.

Оуэн вручил ему послание.

Руки монаха дрожали, когда он взламывал печать и читал письмо. Оуэн заметил в глазах Вульфстана беспокойство, но оно исчезло, когда старик дочитал письмо до конца.

— Мастер Роглио. Да благословит его Господь за то, что он вспомнил обо мне. Я ничего особенного не сделал, всего лишь приготовил лекарство для архиепископа. — Вульфстан нахмурился. — Даже точно не помню, какое именно. У меня нашлись все составляющие, кроме мандрагоры. Я ее здесь не выращиваю, видите ли. Дьявольский корень.

Он потер щетину на подбородке, мысленно погружаясь в прошлое.

— Архиепископу понадобилось обезболивающее?

В глазах Вульфстана опять вспыхнуло беспокойство.

— Я вижу, вы кое-что смыслите в ремесле. Да, мандрагора избавляет от боли.

Оуэна не удивило, что монах так нервничает. Все-таки у него недавно умерли двое больных. Но бывший капитан лучников надеялся, что лекарь не откажется рассказать то, что знает.

— Я удивлен, что вы настояли на мандрагоре. Вы ведь знаете другое средство — аконит.

Монах побледнел.

— Разумеется. Но мастер Роглио сказал, что архиепископ темпераментен и легковозбудим, аконит мог подействовать на него как горячительное. Поэтому я послал к Уилтону — у него отличный сад, где растут почти все необходимые растения, — за растертым в порошок корнем и собственноручно приготовил лекарство. Да, так все и было. И благодаря такой малости мастер Роглио все еще помнит меня.

— Я познакомился с женой мастера Уилтона, — сказал Оуэн. — Она приготовила мазь для моего глаза.

— Николасу Уилтону повезло с Люси. Она много знает.

— Не сомневаюсь. Ее мазь оказалась гораздо лучше той, что я купил в Уорвике.

— Руки у нее золотые.

— Между прочим, окно моей комнаты выходит в сад Уилтонов. А вы часто пользуетесь их услугами?

Лекарь напрягся.

— Время от времени. — Монах вернулся к работе.

Оуэн оглядел комнату. Хорошо освещенное, теплое помещение, пропахшее лекарствами, которые монах смешивал за своим столиком и хранил в горшочках и склянках, расставленных по полкам вдоль стен. Камышовая подстилка на полу была свежей и сухой. На койках вдоль противоположной стены в этот день больных не было.

— Братья аббатства отличаются здоровьем, как я вижу.

— Не больше, чем обычно. Скоро начнется весеннее кровопускание. А до того всегда затишье.

— Никому не хочется лишний раз любоваться пиявками.

Вульфстан слегка улыбнулся.

— Да вы знаток человеческой природы.

— Пришлось им стать по должности. Когда-то я был капитаном лучников. — Оуэн решился на рискованный шаг. — Рад убедиться, что зимняя эпидемия закончилась.

Красные щеки покрылись пятнами. Рука нервно разрушила насыпанную горку порошка из фиалкового корня. Серое облачко поднялось к самому лицу Вульфстана, и он расчихался, закрывшись рукавом. Обойдя стол, он уселся рядом с гостем.

— Откуда вам известно об эпидемии?

Оуэн пожал плечами.

— Вчера вечером послушал разговоры в таверне. Самый верный способ узнать, что творится в городе. Народ обсуждал две похожие смерти, случившиеся в течение только одного месяца. Одна смерть — не показатель. Просто больному пришло время умереть. Но две смерти могли означать, что затем последует третья, четвертая, десятая…

Вульфстан прикрыл глаза и потер переносицу с видом утомленного человека.

— Прошло столько времени, что уже можно не беспокоиться. — Он покачал головой. — В любом случае две смерти означают только, что пробил час этих больных. Господь в своей милости призвал обоих, когда они стали пилигримами, то есть безгрешными. Эти смерти свидетельствуют о безграничной доброте Всевышнего.