Танец убийц - читать онлайн книгу. Автор: Мария Фагиаш cтр.№ 12

Их парижской идиллии пришел конец в мае, когда король Милан направился в Вену. Михаил успел осторожно прощупать настроение короля, убедился, что антипатия последнего к Драге Машиной по-прежнему неизменна, и поэтому делал все, чтобы эти двое не могли повстречаться. Милан остановился в Империал-отеле, где у него были постоянные апартаменты, в которые входил и номер для адъютанта. Драгу же Михаил поселил в отеле «У белого ягненка» в районе Леопольдштадт.

— Мой сын хотел бы, когда он в следующий раз будет здесь, взять меня с собой в Белград, — сказал Милан Михаилу вскоре после их прибытия в Вену. — Наверное, я соглашусь, эта цыганская жизнь меня утомляет. Пока Вы были в санатории, я обнаружил у себя любовь к ботанике. Если я вернусь в Сербию, то хотел бы жить не в Белграде, а в Топольнице, мечтаю там основать школу-питомник для селекции фруктовых деревьев. Она стала бы первым таким заведением в Сербии. Да-да, я вполне могу представить себе, что до конца моих дней буду передавать молодым агрономам мои скромные познания по выведению новых сортов фруктов и цветов.

Несмотря на всю свою преданность бывшему королю, Михаил на этот счет имел самые серьезные сомнения, так как было абсолютно ясно — осуществить намерения Милану никогда не позволят. После своего отречения он получил от России два миллиона франков с условием, что его нога никогда не ступит на сербскую землю. Хотя Милан не был человеком, который всегда держит слово, он не мог не понимать, что и русские не выбросят на ветер свои два миллиона. Их не введет в заблуждение внезапная любовь Милана к ботанике, они, естественно, прежде всего подумают, что на самом деле он намерен сместить своего сына с трона. В результате отдел Азии в русском министерстве иностранных дел, в чьем ведении находилась и шпионская деятельность на Балканах, приложит все силы, чтобы изгнать старшего Обреновича из Сербии. Частые переговоры Милана с австрийским министром иностранных дел графом Голуховски и не менее частые обеды у императора Франца-Иосифа никак не способствовали усилению любви русских к нему.

То, что старый Франц-Иосиф питал заметную слабость к Милану, не переставало удивлять Михаила. Непосвященные превратно полагали, будто дело лишь в проявлении благодарности государя своему верному союзнику, но это было не совсем так. Кайзер, в плазах народа воплощение чести и незапятнанной репутации, чувствовал к Милану, чей разнузданный образ жизни и скандальные похождения не сходили с уст всей Европы, истинную симпатию.

С благословения австрийцев и под проклятья русских Милан действительно вернулся в Белград. Ко времени прибытия в столицу и Топольница, и школа-питомник были уже давно забыты. Вместо этого он тут же занялся модернизацией сербской армии. Король Александр, которому никогда не удавалось наладить с военными хорошие отношения, назначил своего отца Верховным главнокомандующим и предоставил ему возможность укротить и обучить пять самых неуправляемых и необузданных дивизий.

В Вене так и не представилось возможности выяснить, изменилось ли отношение бывшего короля к Драге, но Белград, в отличие от Вены, был небольшим городом, где каждый в курсе дел каждого, и Михаил посчитал разумным сообщить Милану, что вдова Машина является его любовницей.

Для бывшего монарха это, по-видимому, стало новостью, и ему потребовалось несколько мгновений, чтобы ответить.

— Вы ее любите? — спросил он без особого неодобрения.

Этот вопрос Михаил сам неоднократно задавал себе.

— Боюсь, скорее да.

— Хотя это и ошибка, но поправимая, если только Вам не придет в голову на ней жениться. Я бы посоветовал Вам обратить внимание на биографию этой дамы. Содержите ее в качестве любовницы, но ни в коем случае не женитесь. На роль офицерской жены она не годится.

Драга никогда не говорила ни слова о замужестве, но с момента их возвращения в Белград эта тема как дамоклов меч висела над ними. Покупка небольшого дома недалеко от офицерского клуба тоже явилась шагом к установлению долговременных отношений, хотя Драга и отказалась принять дом в качестве подарка, по поводу чего между ними произошла ссора, и впервые Драга не уступила.

Развязка случилась внезапно, но, как позже Михаил признался себе, не без некоторых предшествовавших тому странных моментов. Когда он вернулся из двухнедельной поездки, его встречал холодный дом без света. Все вещи Драги отсутствовали. Даже шкаф в комнате кухарки был пуст. Михаил не хотел расспрашивать соседей, сел на лошадь и отправился к замужней сестре Драги, Марии. Та, более старое и круглолицее издание Драги, сделала вид, что исчезновение сестры для, нее полная неожиданность, хотя и была смущена, потому что, как и все другие Луньевицы, испытывала благодарность к Михаилу за подарки и одолжения, которые он им время от времени делал. И все-таки она утверждала, что не знает, где Драга.

Только в «Сербской короне», куда Михаил зашел поужинать, он узнал от болтливого кельнера, где находится Драга. Не имея понятия об отношениях между ней и его гостем, кельнер в нескольких фразах рассказал о последних событиях в столице за время его, Михаила, отсутствия. Не оставил он без внимания и последний скандал в правящем доме.

Первые слухи о том, что живший до этого в полном воздержании король Александр, слывший женоненавистником, стал проявлять интерес к слабому полу, поползли после того, как он посетил гала-концерт в Национальном театре в обществе бывшей гофдамы его матери. За слухами последовало открытие того факта, что мадам Драга Машина поселилась в элегантном городском дворце на улице Короны как официальная любовница короля.

Странным образом эта новость в первый момент сильно Михаила не затронула. Он закончил ужин, затем подсел со стаканом вина к своему знакомому, который вошел, как раз когда Михаил собирался уходить. Только на улице он стал думать, что же ему делать. Поскольку он не мог переночевать ни в своем доме, ни у родителей — ему не хотелось тревожить их в столь поздний час, — он взял номер в «Сербской короне». Несмотря на волнения прошедшего дня, заснуть Михаилу не удалось, и он решил забрать из дома кое-какие вещи.

Сохраняя полное спокойствие, он поискал спички и зажег керосиновую лампу. Спальня, которую делили они с Драгой, носила следы поспешного бегства. Обычно на редкость аккуратная, его любовница в этот раз оставила после себя полный разгром: пустые картонки, разбросанные кругом порванные чулки и вешалки, отовсюду выдвинутые ящики и шкафы с открытыми дверцами.

Михаил почувствовал, как медленно от желудка поднимается жгучая ярость, и понял наконец то, в чем не хотел до сих пор себе признаться: она потеряна для него безвозвратно. Внезапно он увидел действительность, как будто был зрителем какого-нибудь скабрезного кукольного спектакля: Драга и Александр лежат, тесно переплетясь телами, и показывают ему, рогатому любовнику, языки. С хриплым зверским криком он схватил самый лучший стул и запустил его в зеркало туалетного столика, затем стал крушить саблей матрацы и перины. Когда позднее он вспоминал об этом приступе ярости, ему становилось ясно, что, если бы Драга и король лежали там в постели, живыми им было бы не уйти. Сабли показалось недостаточно — он схватил на кухне топор и порубил всю мебель. Осколок фарфора рассек ему щеку в нескольких миллиметрах от глаза. Осознание того, что любимый цветок Драги вместе с прекрасной вазой из севрского фарфора вышвырнут через закрытое окно салона, наконец охладило его пыл. Прижав полотенце к раненой щеке, он, убитый и пристыженный, рухнул в кресло. Ярость улеглась, и Михаил понял, что испытывал отвращение не к Драге, а единственно к себе самому.