Лейтенант и его судья - читать онлайн книгу. Автор: Мария Фагиаш cтр.№ 8

Почему кому-то нужно было убивать человека, который был настолько безобиден и дружелюбен, что непонятно, как такой человек вообще мог попасть в Генеральный штаб?

Еще до обеда полицейский привел в бюро Кунце фрау Чепа, управляющую дома номер 56 на Хайнбургерштрассе. Тощая, с узкими губами, она сильно напоминала главный инструмент ее профессии — длинную метлу из прутьев. Некоторое время она болтала о несущественном, и Кунце слушал ее в полудреме, пока одно из замечаний вмиг не прогнало его сон: «…и тут перед домом появилась молодая дама. И только Бока ее увидал, как его лицо стало белым и он закричал ей, что она должна уйти».

— Что вы имели в виду, когда сказали, что его лицо стало белым? — спросил Кунце.

— То, что я сказала, господин капитан, — пожала она плечами. — Белым как полотно. — Она помолчала секунду и шепотом добавила: — Выглядело все так, как будто он не хотел, чтобы она была там, когда появится полиция. Наверное, она что-то знала, а он не хотел, чтобы она это им рассказала.

Фрау Чепа в душе была зла на солдата Бока. Уже вскоре после переезда Мадера между Бока и ею возник спор из-за мусора, который она должна была забирать у жильцов. Бока, не привыкший к тому, чтобы получать указания от какой-то штатской, сделал ряд обидных замечаний об австрийцах вообще и их стремлении всегда увильнуть от физической работы в частности, на что фрау Чепа прошлась насчет родителей Бока самым нелестным образом. Только своевременное появление капитана Мадера предотвратило начало активных действий, но вражда между ними сохранилась.

— Вы сказали «молодая дама», — заметил Кунце. — По вашему мнению, она действительно выглядела как настоящая дама?

— Она совсем не выглядела как шлюха, если господин капитан это имел в виду.

— Какие отношения, по-вашему, могли бы быть между ней и солдатом Бока?

— Если вы меня спрашиваете, ваша милость, то они одна шайка-лейка. Когда он ей закричал, то она сначала вроде бы удивилась, а потом сразу повернулась и пошла прочь.

— А до вчерашнего дня видели ли вы ее раньше?

— Только один раз. На лестнице. Она как раз тогда вышла из квартиры Мадера.

— Был ли господин капитан тогда дома?

— Этого я не знаю. Может, и был. Это было примерно в семь вечера. Обычно в это время он дома.

Если Мадер был дома, ясно, что женщина посещала именно его, а не ординарца, подумал Кунце.

Утром того же дня полиция и военные юристы получили результаты вскрытия. Смерть наступила в результате отравления синильной кислотой. Хотя исследование еще не было закончено, патологоанатомы были едины во мнении, что дозы хватило бы, чтобы отправить на тот свет дюжину людей.

Капитан Кунце отдал приказ доставить на допрос солдата Бока. Пока он ждал его, почувствовал, как мигрень, подобно ненасытной крысе, пытается угнездиться у него за правым глазом и начинает вгрызаться в кости черепа. Вдобавок в желудке нарастало какое-то давление, хотя он за целый день не съел ни крошки. В последнее время эти головные боли стали появляться чаще, и он не знал почему. Жизнь, которую он вел, была приятной и упорядоченной, и он имел все основания считать ее счастливой: он был здоров, был доволен работой и домом.

Офицерская карьера Эмиля Кунце началась довольно поздно. Случай к тому представился во время маневров 1902 года, в которых он участвовал как лейтенант запаса. Предложение последовало от генерала Хартманна, одного старого знакомого, практически друга, хотя то, что их связывало, не совсем подходило под это определение. Мать Кунце служила более пятнадцати лет экономкой в доме Хартманнов, а он, Эмиль Кунце, вырос на их большой, комфортабельной, расположенной в огромном парке вилле.

Его мать, Вильгельмина Кунце, дочь учителя, была стройной, не лишенной привлекательности женщиной и напоминала собой казавшихся истощенными и не имеющими пола средневековых святых. Она была хорошо воспитана и обладала манерами дамы. Всех удивляло, почему она предпочла работать по хозяйству у чужой женщины, вместо того чтобы подыскать себе мужа, способного предложить ей собственный дом.

Ей было двадцать пять, когда на свет появился сын Эмиль как результат ее недолгого брака с фельдфебелем немецкого полка Гербертом Кунце, который вскоре после свадьбы исчез из ее жизни так же незаметно, как и появился незадолго до этого.

— Только не пытайся его найти, — сказала она подраставшему Эмилю, когда он стал спрашивать об овеянном тайной фельдфебеле. — Он был приличным человеком и хорошим солдатом. Это все, что ты должен знать. Имя, которое он тебе дал, почтенное имя. Если в будущем кто-то придет к тебе и станет предъявлять от имени фельдфебеля Герберта Кунце какие-то требования, укажи ему на дверь. Ты ничего фельдфебелю не должен — ни денег, ни заботы о нем. Помни всегда об этом.

Это была довольно необычная манера говорить с юношей о его предполагаемом отце, но Эмиль Кунце привык к особенностям своей матери. Кроме этого, он научился уважать ее нежелание подробно распространяться о своем браке. Ей тяжело давалась каждая копейка, которую она зарабатывала, при этом ей платили намного меньше, чем другим экономкам, не имеющим к тому же детей. Тем не менее мать Эмиля была, казалось, на особом положении в доме — ни прислугой, ни членом семьи. По иронии судьбы в доме семейства Хартманн были дамы, которые чувствовали себя в большой зависимости от экономки и даже слегка побаивались ее, а вовсе не наоборот.

Кунце подозревал, что мать располагает какими-то дополнительными средствами: мальчик никогда не испытывал нужды. Два раза в год она заказывала большой портрет дорогому фотографу. На себя она не тратила ни копейки. В воскресенье, когда после обеда мать была свободна, они гуляли вместе в лесу или совершали походы вдоль Дуная. В свой день рождения, а также вдень рождения императора они отправлялись в маленький ресторанчик. Дважды в году, когда были готовы фотографии, она отпрашивалась у фрау Хартманн после обеда, одевалась особенно тщательно и ехала в город. Через несколько часов она возвращалась и была на следующий день особенно молчалива. Своей привычке два раза в год отсутствовать она оставалась верной до самой смерти. Эмиль к тому времени уже сдал экзамены на юриста и работал в известной адвокатской конторе Теллера и Бауэра. Несмотря на его настойчивые просьбы оставить работу, мать продолжала вести хозяйство в семье Хартманн, пока сердечный приступ не заставил прекратить службу и не прервал ее жизнь. К своему огромному удивлению, Кунце узнал, что мать сумела собрать для него почти десять тысяч гульденов. «Для моего любимого сына Эмиля, — значилось в ее завещании. — В качестве компенсации за его несчастливое детство без отца».

У него часто возникало желание сказать ей, что она была не права. Он никогда не чувствовал себя несчастным. Ему никогда не хотелось быть кем-то другим, а не Эмилем Кунце, сыном фрау Вильгельмины. Генерал Хартманн, его жена, дочь и оба сына принимали его как члена семьи. Но где-то существовал еще кто-то, кто незримо вел его по жизни и внимательно за ним следил. Несомненно, предложение от фирмы Теллера и Бауэра было делом его рук, так же как и назначение в гарнизонный суд. Казалось, этот некто парил где-то на недосягаемых олимпийских высотах и не считал возможным снизойти к обычным смертным. В юные годы у Кунце часто возникало неодолимое желание вознестись на фаэтоне к своему ангелу-хранителю. Ясно было, однако, одно: фельдфебель Герберт Кунце, чье имя он носил, этим ангелом точно не был.