Наследство последнего императора - читать онлайн книгу. Автор: Николай Волынский cтр.№ 196

– Ну – что «просто»? Что молчишь? Отвечай, что тебе «просто»? Может, ты просто коллекционируешь старые деньги?

– Да-да! я это… коллекционирую!.. – с облегчением подтвердил кондуктор.

– Ну, тогда это слишком дорогая бумажка, – заявил Голощекин. – Возьми советские рабоче-крестьянские и сдачи не надо – купи на нее все, что твоя душа пожелает.

Проводник торопливо сунул тридцатитысячную в карман и исчез.

– Да… да… – покачал головой Якоб Шифф. – Не сразу появляются новые привычки в революционном обществе. Вы лучше скажите мне, сын мой, какие, в большом и конечном итоге, новости вы везете в город вашего детства? – с хрустом откусил кусочек сахара своими заграничными зубами Шифф.

– Позвольте вам сказать, рав Якоб, – мрачно заметил Голощекин, – что Екатеринбург – город не моего детства, а Янкеля Свердлова. И везу я туда не очень приятные новости. На прощание наш Янкель мне так и сказал: «Филипп, так и передай товарищам из Уралсовета, что ВЦИК официальной санкции на расстрел не дает!»

– Что-то я вас не понял, сын мой, – пронзительно глянул на Голощекина Шифф. – Какой санкции не дает ВЦИК на расстрел Романовых?

– Официальной, рав Якоб. Официальной санкции не дает. Вы совершенно правильно меня поняли, – ответил Голощекин.

– Ага! – важно кивнул бородой Шифф, откусил второй кусочек сахару и медленно запил его. – Он говорил только о главном персонаже? Или обо всех? – спросил Шифф немного погодя.

– Мы, многоуважаемый рав Якоб, не уточняли.

– Так-так-так, – снова несколько раз кивнул Шифф своей бородой. – Ну, а какие у вас намерения после этого интересного разговора с главой всей России, сын мой Исаак? – посмотрел он из-под бровей на Голощекина.

Голощекин удивленно воззрился на Шиффа.

– Но как же, многоуважаемый рав Якоб… Какие у меня еще могут быть другие намерения? Я полагал, что мои вам хорошо известны… Такие намерения, какие можут родиться с помощью вашей бесконечной мудрости, которую знает весь правоверный мир.

Шифф снова медленно кивнул бородой.

– Да… сын мой, да. Верю, что ты послушный мальчик. И не обманешь надежд, которые на тебя полагает множество очень уважаемых людей в разных странах, в том числе и в той, откуда я приехал.

– Что вы имеете в виду, рав Якоб?

Шифф с удивлением глянул на Голощекина.

– А разве вы имеете в виду что-нибудь иное, сын мой? – тихо спросил он.

И тут Голощекин неожиданно для себя самого широко и с облегчением улыбнулся.

– То же, что и вы, многоуважаемый рав!

– Вот и хорошо.

Шифф поднялся, снова полез в гардероб, вытащил оттуда врачебный саквояж, а из него пергаментный сверток, пропитанный жиром, и сунул его в руки Голощекину.

– Вот, – сказал он.

Голощекин развернул пакет, там оказалась половина вареного цыпленка.

– Никак не пойму эту русскую привычку, – пожаловался Шифф, – сначала пить чай, а потом ужинать.

Он взялся обеими руками за цыпленка, разорвал его на две неравные части, большую протянул Голощекину и вонзил свои замечательные зубы в кошерную курицу.

Разжевывая цыпленка вместе с костями, Голощекин хотел было сказать, что у русских нет такой традиции – сначала пить чай, а потом есть, но потом подумал, что рав Якоб и здесь должен знать все лучше других. А если не знает, то не Голощекину его учить.

Когда на пергаменте остались только крупные кости, Шифф сказал:

– А знаете ли, сын мой, я бы, наверное, еще выпил стаканчик чаю.

Голощекин позвал проводника.

– Вот, – указал он на кости. – И еще два стакана.

Проводник принес чай.

– А сахар? – спросил Голощекин.

– Никак нет, – огорченно развел руками кондуктор, уводя взгляд в сторону. – Все кончилось. Совсем.

– Ты в этом уверен? – предельно вежливым тоном переспросил Голощекин и как бы невзначай прикоснулся к кобуре своего нагана.

От наблюдательного проводника не укрылось.

– Я попытаюсь еще раз посмотреть… Может, в соседнем вагоне…

– Посмотри, посмотри! – приободрил его Голощекин. – Посмотри в соседнем. Только поскорее.

Очевидно, сахар нашелся гораздо ближе, потому что уже через несколько секунд он уже лежал на столе.

– Прошу вас, господа хорошие, – сказал проводник. – Извольте.

Голощекин снова полез в карман.

– Нет-нет! – неожиданно запротестовал кондуктор. – Прошу вас! Ни в коем разе!

– А в чем дело? – спросил Голощекин. – Таки что – социализм уже наступил?

– Никак нет, гражданин комиссар, – широко улыбнулся проводник. – Ждем, ждем, а он еще пока не наступил. Но скоро, наверное, будет, если такие комиссары, как вы, за этим присмотрите!.. – с торопливой уверенностью добавил проводник. – А за этот сахар вы уже заплатили и дали даже очень большие деньги.

– Вот-вот! Теперь ты говоришь правильные и разумные слова! – похвалил Голощекин. – Тогда принеси еще одну пару стаканов, но без сахара – не надо!

– Зачем же без сахара? – печально возразил кондуктор. – Разве такой чай можно без сахара?

– Хорошо, послушаем твоего совета, – согласился Голощекин.

Когда и этот чай был выпит, Шифф с удовольствием перевел дух, тщательно вытер пальцами свои зубы, сверкнувшие в огне керосинового фонаря, который оставил им проводник. Вытер снаружи и внутри челюстей, и сочувственно произнес:

– А вы, сын мой, привыкли, наверное, поздно ложиться? Вы все-таки военный человек.

– Как когда, рав Якоб. Как требуют окружающие обстоятельства.

– Окружающие… да! – кивнул бородой рав. – Я хотел бы, – добавил он, – чтобы мне не приходилось искать вас в Екатеринбурге, когда мне понадобится.

– Вам не придется этого делать! – заверил его Голощекин. – Я прикажу поставить телефонный аппарат вам прямо в гостиничный номер.

– В гостинице? – удивился Шифф. – Вы считаете, что мне надо поселиться в гостинице?

– Нет-нет, – сразу понял его Голощекин. – Мы поселим вас в отдельный пульмановский салон-вагон. От царя остался. А если надо, возьмем два и соединим в один.

– Так, это хорошо, сын мой Исаак, – кивнул бородой Шифф. – Только я хотел бы упомянуть перед тем, как мы с вами распрощаемся, что не привык завтракать, как эти некультурные американцы, среди которых я вынужден жить уже много лет. Нормальный человек даже представить себе не может такой гадости.

– А что же они едят на завтрак? – поинтересовался Голощекин.

– Яичницу.

– Яичницу? – удивился Голощекин, не понимая, что гадостного может быть в яйцах.