Наследство последнего императора - читать онлайн книгу. Автор: Николай Волынский cтр.№ 155

Пред. Обл. Совета А. Белобородов

Чрезвычайный комиссар Совнаркома В. Яковлев

Дочитав до конца, комиссар покачал головой:

– Но ведь причина, отчего моя миссия прервана, указана ложная.

– Что еще там ложного? А ты, Яковлев, разве не в Москву? – спросил Голощекин. – Или намылился еще куда в какое место?

– Впрочем, не имеет значения, – сказал Яковлев, не отвечая на прямой вопрос. – Подписываю.

Получив подпись, Голощекин в сопровождении Белобородова вошел в поезд хозяином. Без стука он неожиданно и резко отодвинул дверь в купе Николая.

– Гражданин Романов! С вещами на выход!

В купе Александры Белобородов постучал. И услышав звонкое «Да!», которое произнесла Мария, отворил дверь и некоторое время рассматривал помертвевшую от страха Александру, лежащую на диване и Марию рядом с ней. Девушка держала в руках салфетку, смоченную в уксусе с водкой: она ставила матери компресс на лоб и восприняла появление Белобородова и Голощекина совершенно спокойно, даже равнодушно, хотя сердечко у нее колотилось так, что стук отдавался в ушах. Она проявила отцовский характер, молча дав понять, что у нее есть более важные дела, нежели общение с незваными гостями.

– Так, дамочки! – заявил Белобородов. – Приехали! Поезд дальше не пойдет. Быстро выходим. На сборы – десять минут.

– Вы разве не видите? – хладнокровно спросила Мария. – Моя мама нездорова. У нее только что был сердечный приступ.

– Ничего! – заявил Голощекин, выступая вперед. – Считайте, мы вам подали карету скорой помощи. Путешествие кончилось. У вас есть возможность отдохнуть в спокойной обстановке. Вот и поправитесь от мучений, которым вас совершенно напрасно подверг комиссар Яковлев. Полчаса вам лично хватит, чтобы собраться?

– Нам лично – хватит. Но остальные вещи…

– Остальные соберет и погрузит прислуга, – заявил Голощекин. – Но сразу советую: привыкайте довольствоваться малым. Такого курорта, как в Тобольске, у вас уже не будет!

В это же время, собрав в штабном вагоне своих командиров, комиссар Яковлев открыв сейф и на глазах у изумленных Гончарюка, Гузакова, Чудинова, обоих Зенцовых стал доставать из него под одному николаевские империалы. Получилась внушительная горка золотых рублей. В полном молчании он разложил их столбиками по десять монет. Вышло семь столбиков. Два он придвинул к себе. Извлек из второго сейфа двадцать пачек ассигнаций по сто тысяч в каждой. Четыре пачки разложил по карманам куртки, остальные сдвинул на середину стола.

– Разбирайте, други мои. Это наш честный заработок. Как ни хочется это сознавать, но мы с вами сейчас расстанемся. Быть может, навсегда. А в таких случаях…

– Ты чего это, Константин? – удивленно перебил его Чудинов.

– Дай договорить, – мягко осадил его Яковлев. – У меня нет времени. По моим предчувствиям, мне осталось на свободе несколько часов. Нужно немедленно распустить людей, выдать им деньги, и пусть сами решают – расходиться им по домам или оставаться на службе. Но я должен уйти раньше всех, чтобы не давать повода применить против всех нас силу. Я не считаю необходимым, чтобы из-за меня пролилась ваша кровь и кровь наших бойцов.

Вскочил Гузаков:

– Прекрати, Костя! Противно слушать! Мы тебя никому не отдадим. Будем пробиваться боем.

– Да, – заявил Чудинов. – Уходить – так вместе!

Яковлев вздохнул.

– Товарищи мои… Куда? Куда пробиваться? После всего меня на свободе, а может, и на этом свете никто не оставит. Полагаете, Голощекин и Заславский проявят рыцарское великодушие? Никогда! Им нужно сейчас доказать свою правоту и самым лучшим доказательством их правоты будет моя отрубленная голова. Арест неизбежен, а потом – «убит при попытке к бегству», спасаясь от революционного трибунала… Конечно, факт моего ухода тоже станет доказательством. Но это – меньшее зло. Потому что все равно остается надежда, что правда восторжествует. Но не сразу. А чтоб она восторжествовала, нужно остаться живым. Мертвому мне правда не так нужна.

– Мертвому правда еще нужнее, чем живому!.. – мрачно бросил реплику матрос Гончарюк.

Чудинов все-таки попытался возразить:

– Но Ленин… Ведь ты, Костя, что бы там ни было, ты его личный комиссар. Разве он может тебя предать?

– «Есть множество явлений, друг Горацио, что недоступны нашим мудрецам…» [125] – произнес Яковлев. – Ленин сейчас, в настоящую минуту – мне не защита. Он глава правительства, но само правительство, как мы сейчас убедились, малоуправляемо, и председатель совнаркома, как ни печально, всей реальной власти не имеет. Кроме того… – он внезапно замолчал. – Что такое?

Снаружи послышался рев автомобильных моторов. Он шагнул к окну и увидел удаляющиеся легковой автомобиль и грузовик, которые увозили Романовых и прислугу в Екатеринбург.

– Мы так с ними и не попрощались, – виновато проговорила Новосильцева.

– У меня на это не хватило бы смелости, – проговорил Яковлев.

– У меня тоже, – вздохнула она.

– … Кроме того, – продолжил Яковлев, снова обращаясь к товарищам, – есть обстоятельство, которое может сделать мое уничтожение выгодным и для Ленина.

– Что ты говоришь, Костя! – угрюмо произнес Гузаков. – Не хочу верить.

– Это не вопрос веры, – ответил Яковлев. – Если человек – любой, не обязательно я – обладает сведениями огромной политической и важности… и финансовой важности, добавлю… имел задание эту информацию реализовать, но с делом не справился. И в таких случаях он становится опасен как лишний носитель чрезвычайных сведений. Потому что он может попасть в руки врагу, например. Или использовать информацию в своекорыстных целях… Так что у меня никаких иллюзий нет! – подчеркнул Яковлев.

Все поняли, что спорить нет смысла. Каждый взял свою долю.

Только матрос Гончарюк по-прежнему сидел на своем месте – угрюмый и неподвижный. За все время он не произнес ни слова.

– Что же, Павел Митрофанович! – сказал Яковлев, – будем прощаться? И деньги не забудьте. Долгой была твоя служба. Пора и отдохнуть.

Гончарюк, продолжая сидеть, поднял тяжелый взгляд на Яковлева, потом, уже мягче, внимательно посмотрел на Новосильцеву, скользнул взглядом по ее животу, и она несмело и смущенно улыбнулась.

– Будем уходить на восток? – спросил он. – К Колчаку?

– Исключено! – сказал Яковлев. – Если Голощекин нас в лучшем случае просто расстреляет, то Колчак, прежде чем повесить, запытает. Мне наплевать, но Глафира…

– Василий Васильевич! – перебил его матрос Гончарюк, стрельнув глазами из-под бровей. – Да нет уже здесь Глафиры. Есть Евдокия Федоровна. Правильно я понимаю оперативную обстановку.

– Откуда вы знаете? – изумилась Новосильцева.