Смерть в адвокатской мантии - читать онлайн книгу. Автор: Дэвид Дикинсон cтр.№ 19

— Не понимаю, что ты имеешь в виду, — смутилась леди Люси.

— Ну, не могла бы она попытаться забеременеть от другого?

— И потом убедить мужа, что это его ребенок? — Леди Люси нахмурилась. — Вполне возможно, такое часто бывает. Хотя, конечно, всегда есть риск, что муж узнает правду. Я слышала, что иногда бездетные пары уезжают на год за границу и возвращаются оттуда с младенцем. Он может быть приемным, а бывает, что муж платит какой-нибудь бедной женщине, чтобы та родила для него ребенка.

Пауэрскорту вспомнилось, что Элизабет Донтси говорила о любви мужа к Калну, о его необычайной привязанности к родовому гнезду. Такому человеку остаться без наследников, наверное, особенно мучительно.

— Для самого Донтси это, видимо, тоже была страшная трагедия, — сказал он вслух. — Фамильное имение очень много для него значило: оно принадлежало его семье в прошлом, в настоящем и должно было принадлежать в будущем. Вот только будущего не было. Разумеется, Донтси нашел бы среди своих родственников того, кому передать усадьбу, но это была бы не плоть от плоти, не его наследник.

— «Наследник» — ужасное слово, — с улыбкой перебила мужа леди Люси. — Юридический термин, которым начинается какой-нибудь скучнейший документ о правомочном правопреемстве и прочем.

— Прости, дорогая, — кивнул Пауэрскорт. В его памяти вновь возник образ утонченной Элизабет Донтси, которая легкой походкой скользит по пустынным залам Кална в надежде найти утешение у портретов предков. — Возможно, у Донтси и был незаконный ребенок, которого он предполагал усыновить и впоследствии сделать владельцем Кална. Ведь тот парень, чья вдова оставила в дар обществу Собрание Уоллес, был незаконнорожденным, однако унаследовал немало. Но трудно представить, что Донтси захотел бы завести потомство от какой-нибудь простушки, готовой родить ребенка за деньги.

И он замолчал, разглядывая потрепанного плюшевого медвежонка, любимца близнецов и Оливии. Мех на лапе протерся, словно от лишая, стеклянные глаза смотрели в разные стороны, а мордочка приобрела какое-то зловещее выражение.

— Но не могу же я дать в газеты объявление: «Женщину, которая вступала с Александром Донтси в близкие отношения с целью родить ему ребенка, прошу обратиться к Фрэнсису Пауэрскорту по адресу: Лондон, Манчестер-сквер, дом № 8».

Леди Люси покачала головой. Она прекрасно понимала, куда клонит муж. Ей уже не раз приходилось обращаться к своим многочисленным родственникам и выяснять, не случалось ли кому-нибудь из них знакомиться, встречаться, общаться или флиртовать с лицами, представляющими интерес для очередного расследования Фрэнсиса. Особенно ценил он информацию, полученную от представительниц слабого пола. Женщины любопытнее мужчин и так любят посплетничать. У них есть возможность пообщаться в парикмахерской или за чашечкой кофе с пирожным. Их волнуют взаимоотношения людей, всякие симпатии-антипатии, драматичные разрывы и счастливые примирения. Только женщины — и Пауэрскорт отнюдь не осуждал их за это — способны часами болтать, перемывая косточки всем своим знакомым. Подтверждение этой теории он получил от крупного лондонского книготорговца, который сообщил, что среди покупателей романов мисс Джейн Остин женщин в четыре раза больше, чем мужчин.

— Не могла бы ты, Люси, поговорить со своей родней? Узнай, известно ли им что-нибудь об Элизабет и Александре Донтси. Лишний шум нам, как всегда, не нужен. А может, кто-нибудь из твоих родичей обитает поблизости от Кална?

Леди Люси слегка зарделась.

— Кажется, одна из моих двоюродных сестер снова переехала и поселилась где-то там. Ее муж очень богат, у него большие связи в Сити, так что, наверное, они вращаются в тех же кругах, что и Донтси.

— Шепни, пожалуйста, словечко этой милой кузине. — Пауэрскорт встал и обнял жену. — А что, если мы сходим куда-нибудь поужинать? Признаться, я не прочь подкрепиться.

В начале следующей недели, точнее, во вторник утром Пауэрскорт и старший инспектор Бичем, приехав в Куинз-Инн, чтобы допросить Джозефа, увидели весьма странное зрелище. На столах парадного зала были разложены приборы, расставлены бокалы — отряд официантов обслуживал банкет-призрак. Их шествие, подумал Пауэрскорт, могло бы символизировать три этапа человеческой жизни. Пожилые важно, хотя походка их при этом особой твердостью не отличалась, несли блюда с несуществующими овощами. Лицо старейшего из официантов напоминало пергамент. Штатные лакеи Куинза, в основном средних лет, вели себя так, как будто обслуживали воображаемых гостей всю свою жизнь. Юноши, двое из которых, казалось, еще не совсем проснулись, несли пустые суповые тарелки или наполняли бокалы водой из винных бутылок. Пауэрскорт усмехнулся: в данном случае вода вряд ли превратится в вино.

— Я решил, что это поможет им припомнить все подробности, — бодро доложил Джозеф, выливая «выпитые» бокалы в ведро, — и предупредил, что они должны быть готовы ответить на ваши вопросы.

Старший инспектор Бичем внимательно наблюдал за официантами.

— Подойдите все сюда! — распорядился дворецкий, и официанты мрачно выстроились в круг возле стула, на котором сидел в день банкета Донтси, а сейчас расположился сержант Бичем. — Лорд Пауэрскорт! — объявил Джозеф тоном мажордома, представляющего гостей.

— Большое вам спасибо, что пришли сюда сегодня, — поблагодарил всех Пауэрскорт. — Знаю, это было не легко. Итак, кто-нибудь вспомнил что-то интересное о том банкете? О смерти мистера Донтси?

Они тихо посовещались, и вперед вышел один из штатных официантов.

— Мы всяко это обсуждали, сэр, и в ту ночь, да и нынче утром. Нет, непонятно нам, как бедного джентльмена могли отравить на банкете. Начинали с закуски. Мы взяли подносы и понесли к этому столу. Никто не мог знать, какая тарелка достанется мистеру Донтси. Потом был суп. Как накапать в чашку яду, если несешь их сразу две? Ведь обе руки заняты! Никак. То же самое с вином. Ты ж, вынося новую бутылку, не знаешь, в чей бокал надо будет подливать. Вот если захотеть сразу всех перетравить, — с подозрительным воодушевлением произнес он, — тогда, конечно, легче. Повар плеснет отравы в суповой котел, а ты просто иди, разноси порции. Или сам подсыплешь яду в дюжину бутылок и прикончишь всех гостей разом. Но одного кого-то, это нет, не выйдет.

Официант замолк, с вызывающим видом ожидая возражений, но их не последовало.

— Вопросов нет! — подытожил старший инспектор Бичем. — Вы нас убедили.

Трудно, почти невозможно представить, чтобы детективу представилась возможность так явственно увидеть лицо человека, чью смерть он расследует. Как говорится, «и живые мертвых узрят». Однако через день после воображаемого банкета лорд Фрэнсис Пауэрскорт эту возможность получил. А устроил все Эдвард.

— С нового бенчера всегда пишут портрет, — как всегда кратко сообщил он. — И вешают в парадном зале и в библиотеке.

Пауэрскорт тут же вспомнил два старинных портрета кисти Гейнсборо на стене парадного зала над столом, за которым сидел Александр Донтси в тот злосчастный вечер.