Чума на оба ваши дома - читать онлайн книгу. Автор: Сюзанна Грегори cтр.№ 10

Дожидаясь, пока Майкл закончит, Бартоломью обвел комнатушку взглядом. После позавчерашнего переполоха Уилсон распорядился, чтобы в каморке Августа на ночь не разводили огонь. Он не без основания утверждал, что это опасно и нельзя рисковать жизнями всех остальных, оставляя безумца наедине с открытым пламенем.

Бартоломью подозревал, что Уилсон в данном случае заботился и о расходах: он неоднократно подступал к сэру Джону с разговорами о том, необходимо ли разводить в комнатах коммонеров огонь в июле и августе. Майкл-хауз был построен из камня, и Бартоломью знал, что Август не единственный, кто жаловался на холод даже в разгар лета. Однако в маленьком очаге весело потрескивал огонь, значит, какой-то мягкосердечный слуга предпочел ослушаться приказа Уилсона и дать старику понежиться в тепле.

– Идем, Мэтт. Мы сделали все, что могли.

Бартоломью взглянул на Майкла. Блестящее от испарины лицо монаха почти отливало зеленью. Елей в маленьком пузырьке дрожал в его трясущихся руках, и смотрел он куда угодно, только не на Бартоломью и не на Августа.

– Что с тобой? – спросил озадаченный Бартоломью. Монах нередко сопровождал его к пациентам, помочь которым уже не удавалось, и повидал немало смертей. С Августом они никогда не были особенно близки, поэтому объяснить такое поведение горем невозможно.

Майкл ухватил Бартоломью за мантию и потащил к выходу.

– Идем отсюда. Оставим его здесь и идем обратно в зал.

Бартоломью уперся, и пузырек выпал из пальцев Майкла на пол.

– Возьми себя в руки, дружище, – посоветовал рассерженный Бартоломью и нагнулся поднять флакончик – он закатился под кровать. Когда он распрямился, то с изумлением увидел, как край монашеских одеяний скрылся за дверью. Майкл в прямом смысле слова сбежал.

Бартоломью обернулся к Александру, вид у которого был столь же озадаченный, как, должно быть, и у самого Бартоломью.

– Возвращайтесь на обед, – сказал он, видя волнение управляющего. – Без вас там не справятся. Я позабочусь об Августе.

Александр вышел, закрыв за собой дверь, и до Бартоломью донесся скрип ступеней и стук захлопнувшейся входной двери. Он недоуменно прикусил губу. Что на Майкла нашло? Они были знакомы с тех самых пор, как Бартоломью стал профессором, и ни разу еще Мэттью не видел его в таком состоянии. Обыкновенно тучный монах вполне владел собой и редко позволял себе растеряться до такой степени, когда у него не находилось колкого замечания или язвительного ответа.

Бартоломью поставил пузырек с елеем на подоконник и только теперь заметил, что пробка вывалилась и руки его испачканы пахучим маслом. Он обтер их о салфетку, которая лежала на столе у окна, взял лампу и опустился на четвереньки, чтобы найти крышечку. Она закатилась в самый дальний угол под кроватью, и Бартоломью пришлось растянуться на полу, чтобы добраться до нее. Поднимаясь, он заметил на одежде какие-то крохотные черные чешуйки. Озадаченный, он принялся внимательно разглядывать соринки, приставшие к рукаву. Они походили на частицы сгоревшего пергамента. Бартоломью стряхнул их; должно быть, они вылетели из очага. Он уже почти уходил, когда его внимание привлек край постели. На светло-зеленом одеяле рыжела бледная подпалина. Охваченный любопытством, он оглядел все покрывало и обнаружил точно такую же отметину в углу.

В ушах у него зазвучали вопли Августа двухдневной давности. Старик твердил, что черти приходили сжечь его заживо! Бартоломью покачал головой. Смех, да и только. Должно быть, Агата прожгла одеяло, когда гладила; спрашивать ее об этом что-то не хотелось. Тем не менее он взял лампу и, улегшись на спину, осмотрел деревянные доски, из которых была сколочена кровать. У него перехватило дыхание. Дерево оказалось опалено, а в одном месте даже обуглилось. Августу ничего не померещилось. Под его кроватью на самом деле горел огонь.

Все так же лежа на спине, Бартоломью задумался о позавчерашних событиях. Август поднял крик глубокой ночью, в час или в два. Разбуженный Бартоломью накинул халат и бросился в дортуар коммонеров, расположенный по диагонали через двор от его собственной спальни. Когда он прибежал, перед каморкой уже толпились Элкот, Александр, отец Уильям, а также слуга Уилсона Гилберт и соседние коммонеры. Элкот и Уильям сказали, что вместе работали в комнате Уильяма над материалами к открытому диспуту, который должны были проводить на следующий день, а поскольку спальня Уильяма располагалась прямо под каморкой Августа, подоспели первыми. Гилберт, вечно вынюхивающий сведения и слухи для Уилсона, появился как из-под земли, а Александр, похоже, не спал вообще никогда.

Бартоломью прищурился. Ведь до него туда пришел еще один человек – брат Майкл, растрепанный, как и Бартоломью, поскольку его тоже разбудили. Однако комната Майкла находится над комнатой Бартоломью, следовательно, он должен был передвигаться с необычайной быстротой, чтобы успеть первым. Если только он уже там не находился. Бартоломью осенила непрошеная мысль. Майкл был растрепан. Неужели это он напал на Августа и поджег кровать? Неужели это его Август принял за черта? Но дверь Августа была заперта изнутри, Майкл помогал Бартоломью высадить ее.

Что-то не вязалось. Зачем Майклу желать зла Августу? Майкл – бенедиктинец, редкая птица в университете, где других монахов и священников множество, а бенедиктинца встретишь нечасто. Бартоломью протянул руку к подпалине, ковырнул ее ногтем. Дерево не просто было слегка опалено – оно обгорело, а значит, поджигатель не шутил. Бартоломью снова задумался. В комнате, помнится, стоял ужасный дым, у него даже глаза заслезились, но окна были распахнуты, и сквозняком дым затягивало из дымохода обратно в комнату. Он вспомнил, как попросил Александра погасить огонь, чтобы можно стало проветрить. Любые признаки дыма из-под кровати при этом были бы незаметны.

Его взяла злость на самого себя. Он ведь ни на секунду не усомнился, что в истории Августа нет и доли истины. А если и в других словах старика крылась правда? А его сегодняшнее заявление? Что же он сказал? Что-то относительно того, что затевается зло, что оно поразит всех и каждого, в особенности неосторожных, что сэр Джон начал догадываться, и вот что с ним случилось…

У Бартоломью кровь застыла в жилах. Внезапная кончина сэра Джона стала неожиданностью для всех; вечером накануне его смерти ничто, на взгляд Бартоломью, не выдавало его намерения покончить с собой. А если он не совершал самоубийства? Если старческие бредни Августа таят в себе истину и сэр Джон действительно что-то заподозрил? Но что? В Майкл-хаузе существовали мелкие интриги и борьба за власть, как, без сомнения, и в любом другом колледже или пансионе университета. Но Бартоломью с трудом мог поверить, что дело приняло настолько серьезный оборот, чтоб дойти до смертоубийства. Да и в любом случае, Майкл и Бартоломью видели Августа живым перед началом обеда, а никто из профессоров, коммонеров и студентов не покидал зала до того, как Александр вызвал Бартоломью.

Он во второй раз выбрался из-под кровати и отряхнулся от пыли. Взглянул на распростертое тело Августа, на выражение ужаса на его лице. Присев на кровать, он принялся скрупулезно осматривать тело. Понюхал губы в поисках признаков отравления, пальцами пробежал по покрытой старческим пушком голове, проверяя, не ударили ли старика, приподнял ночную рубаху и осмотрел тело на предмет следов от укола или синяков и в заключение оглядел руки. Не обнаружилось ничего, даже волокон под ногтями. На теле не было ни царапины, ни малейшего следа крови. Понимая, что елей мог перебить запах яда, Бартоломью снова раскрыл рот покойника, тщательно осмотрел, нет ли красноты и не распухли ли язык или десны. Безрезультатно.