Я, Мона Лиза - читать онлайн книгу. Автор: Джинн Калогридис cтр.№ 101

Я уставилась на него, пытаясь побороть гнев и в то же время отчаяние. И все же я доверяла ему так же безоговорочно, как мужчине, воспитавшему меня словно родную дочь.

— Вам пора идти, — тихо произнес он. — Возница не должен ничего заподозрить. К тому же начинается дождь.

Я кивнула, взяла со стула сырой плащ, накинула на плечи и снова повернулась к Леонардо.

— Мне не хочется прощаться на такой неприятной ноте.

— Ничего неприятного не произошло. Есть только добрая воля. — Он кивнул на портрет. — Я возьму его с собой и поработаю, если получится. Возможно, вам еще раз удастся попозировать мне.

— Обязательно. — Я шагнула вперед и протянула руку, его пожатие было теплым и крепким. — Берегите себя. Не болейте.

— И вам того же, мадонна Лиза. Я знаю, сейчас для вас настали трудные времена. Я могу лишь пообещать, что впереди вас ждет великое счастье.

В его голосе звучала уверенность, но я этим не утешилась. Теперь, когда моего Джулиано не было на белом свете, счастье для меня, как когда-то для моей мамы, оказалось похороненным в прошлом.

И снова Салаи завязал мне глаза черной тряпкой, и снова, как прежде, заткнул мне уши ватой. Он повел меня куда-то, держа за локоть. Я медленно прошла нетвердым шагом по короткому коридору, затем остановилась у большой деревянной двери или панели, которую открыли передо мной со скрипом и грохотом.

Мы спустились на один пролет — я по-прежнему ступала неуверенно, подобрав одной рукой длинные юбки, тяжелую накидку и полу плаща, подметавшего каменные ступени. Затем, как всегда, мы постояли немного — видимо, Салаи ожидал сигнала, что путь свободен. Получив сигнал, мы засеменили по гладкому полу.

А потом, впервые, мы замерли в дверях — я уверена в этом, потому что дождь немилосердно хлестал всего в нескольких дюймах от моего лица. Отдельные брызги, разносимые ветром, попадали мне на щеки. Раскаты грома прогремели так мощно, что земля содрогнулась у нас под ногами.

Салаи, стоявший рядом, вдруг напрягся и вцепился мне в руку повыше локтя.

— Бежим, — скомандовал он и потянул меня за собой.

Я побежала, как слепая, и задохнулась от ледяной воды, обрушившейся на меня сверху. Дождь лил как из ведра, попадая прямо мне в лицо, под капюшон. Я попыталась опустить его пониже, заслониться от воды, но повязка быстро промокла, и вода начала щипать глаза. Я поднесла к ним свободную руку.

В эту секунду мой каблук зацепился за обвисший край плаща. Я потеряла равновесие и упала, вырвавшись из цепкой хватки Салаи. Больно ударилась локтем и коленями, попыталась встать, оттолкнувшись ладонями от холодной, скользкой плиты. Вторую руку я подняла, чтобы вытереть глаза.

Промокшая повязка соскользнула и упала. Я уставилась в красивое молодое лицо Салаи, искаженное паникой.

Рядом стоял фургон, запряженной лошадью. А за спиной Салаи возвышались массивные стены огромного монастыря, который я сразу узнала. Салаи протянул ко мне руки, пытаясь как-то исправить положение, но было слишком поздно: я успела повернуть голову и оглядеть сквозь серый ливень площадь, раскинувшуюся вдали.

С другой стороны улицы на меня смотрела изящная колоннада сиротского приюта. А чуть левее, в отдалении, мой возница Клаудио спасался от дождя под арками галереи.

Мы с Салаи находились у северной стены церкви; Клаудио ждал меня у западной, выходившей на площадь.

Каждый раз, когда встречалась с Леонардо, я не покидала пределов церкви Пресвятой Аннунциаты.

Мы с Салаи не обменялись ни словом: в грохочущем ливне все равно ничего бы не услышали. Он помог мне подняться и натянуть капюшон на голову. Мы вновь побежали, на этот раз обратно к монастырю, чтобы укрыться от дождя. Оказавшись, как мне показалось, в вестибюле, мы сумели отдышаться. Колени и левый локоть у меня саднили и наверняка были сильно разбиты, но серьезных травм я не получила.

Салаи даже не попытался вновь завязать мне глаза, а, наоборот, жестом показал, что можно вынуть вату из ушей. Мы стояли совсем близко, соприкасаясь телами, и он заговорил, наклонившись к моему уху:

— Теперь в вашей власти выдать всех нас. Подождите здесь. Никто не должен прийти. Если все-таки кто-то появится, не разговаривайте с ним — когда я вернусь, что-нибудь придумаю.

Я принялась ждать. Скоро вернулся Салаи и принес большое полотенце. Он помог мне скинуть промокший черный плащ, а затем смотрел, как я обсушиваюсь.

— Хорошо, — сказал он, когда я вернула ему полотенце. — А то меня беспокоило, как вы объясните вознице, где успели промокнуть.

— Совсем не обязательно рассказывать Леонардо о том, что я теперь знаю, где мы находимся, — сказала я.

Юноша фыркнул.

— Даже не надейтесь скрыть от него что-нибудь, монна. Он сразу почует ложь, причем так же верно, как мы чуем кровь, подходя к лавке мясника. Кроме того, мне надоело возить вас по всему городу. Идемте.

Мы поднялись на один лестничный пролет, прошли по лабиринту коридоров, спустились вниз и оказались в притворе, ведущем в главное святилище. Там он оставил меня, ни разу не оглянувшись.

Я вышла из церкви, прошла под навесом и помахала Клаудио, который поджидал меня в галерее.

Той же ночью, после того как Маттео наконец заснул в детской, я, терзаемая любопытством, обратилась к Дзалумме, когда та расшнуровывала мне рукава.

— Ты знала Джулиано, брата Лоренцо?

Она была не в настроении, ведь я явилась домой взволнованная и непонятно почему промокшая. Как и у Леонардо, у нее был нюх на обман. А когда я спросила насчет Джулиано, она еще больше помрачнела.

— Я не очень хорошо его знала, — ответила рабыня. — Мы встречались всего несколько раз. — Она уставилась куда-то в сторону, видимо, заглянула в далекое прошлое, и тон ее смягчился. — Он был поразительный человек, те несколько портретов, что мне довелось видеть, на самом деле этого не передают. Он был радостным, нежным, как дитя в лучшем смысле этого слова. И очень добр к людям, даже когда этого от него не требовалось. Он был добр даже ко мне, рабыне.

— Он тебе нравился?

Дзалумма печально кивнула, складывая рукава, потом убрала их в шкаф и снова повернулась ко мне, расшнуровать платье.

— Он очень любил твою маму. Она была бы с ним счастлива.

— В соборе был еще один человек, — сказала я. — В тот день, когда погиб Джулиано. Кое-кто… это видел. Убийцами были не только Барончелли и Франческо де Пацци. Им помогал еще один человек, скрывавший лицо под капюшоном. Именно он и нанес первый удар.

— Еще один? — Дзалумма оцепенела от ужаса.

— Да, но он убежал. Его так и не нашли. Возможно, он все еще здесь, во Флоренции. — Платье упало на пол, я переступила через него.

— Твоя мама любила Джулиано больше жизни, — гневно воскликнула Дзалумма. — Когда он погиб, я думала, она… — Рабыня покачала головой и подобрала с пола мое платье.