Алая графиня - читать онлайн книгу. Автор: Джинн Калогридис cтр.№ 117

После нескольких неудачных попыток вовлечь гостя в светскую беседу Катерина перешла к делу.

— Я много раз обращалась к своему дяде, герцогу Миланскому. Он готов устроить Оттавиано кондотту и предлагает ему двенадцать тысяч дукатов. — (Флоренция на этот момент сулила десять.) — Его светлость говорит, что моего сына ждут и награды. — Она помолчала. — Я склоняюсь к тому, чтобы принять предложение дяди, хотя Оттавиано очень хочется поехать во Флоренцию.

— Прекрасно, когда есть такие преданные родственники, — любезно отозвался Макиавелли.

Катерина взялась за подлокотники кресла, подалась к нему и заявила:

— Я предпочла бы, чтобы Оттавиано поехал во Флоренцию. Однако кондотта не имеет для меня смысла, если вместе с ней я не получу военной поддержки для Форли и Имолы.

Макиавелли невозмутимо взглянул на нее и поинтересовался:

— А вы спрашивали, может ли Флоренция обеспечить вас людьми и вооружениями?

Катерина посмотрела на него с легкой насмешкой. Она привыкла к послам, действующим деликатно, не упускающим нюансов, стремящимся завоевать друзей, а не просто обсуждающим сделку.

— Разве вы здесь не для того, чтобы обсудить именно это?

Макиавелли кинул быстрый взгляд на свои руки, сложенные на поясе, и ответил:

— Я здесь для того, чтобы обсудить будущую службу вашего сына во Флоренции, а также полагающееся ему вознаграждение. Республика не наделила меня полномочиями вести переговоры о возможности военного союза.

Катерина щелкнула языком от раздражения и возмущения, а потом сказала:

— Если так, то вам стоит как можно скорее получить эти полномочия.

Дипломат пытался ответить, однако графиня опередила его:

— Передайте вашей Республике следующее. У меня есть зерно, а вы в нем нуждаетесь. Даже когда французы наконец придут — неважно, будет ли состоять Флоренция с ними в союзе или нет, — вашим гражданам нужна будет еда, если только вы уже не сделали запасов. Что касается кондотты, двенадцать тысяч — довольно скромная сумма, если учесть, что у Оттавиано имеется свое оружие и доспехи.

С этими словами она отпустила Макиавелли. Он мог бродить по Парадизу и развлекаться самостоятельно.

Прошла неделя, достаточный срок, чтобы Макиавелли успел получить ответ от своего правительства. Катерина вызвала его во второй раз. Она, снова одевшись по-королевски, сидела на своем «троне» на фоне самого лучшего вида, какой открывался из Равальдино.

— У меня хорошие новости, — сказал Никколо, улыбаясь чуть шире обычного. — Я переговорил с городским советом Флоренции. Учитывая тот факт, что вы обеспечиваете сера Оттавиано оружием и доспехами, мы готовы предложить ему за службу жалованье в двенадцать тысяч дукатов.

— Оттавиано с радостью согласится на это, если Форли и Имоле будет обеспечена безопасность, — ответила Катерина.

— Нет, ваша светлость. — Нос и щеки Макиавелли слегка покраснели. — Совет не дал мне разрешения обсуждать этот вопрос.

Катерина встала и холодно произнесла:

— Если Флоренция не может поделиться ни людьми, ни оружием, то способна, по крайней мере, внести меня в список союзников, чтобы ни Франция, ни Чезаре Борджа не имели права вторгаться в мои земли.

С этими словами она вышла из комнаты, а Макиавелли крикнул ей вслед:

— Ваша светлость, я узнаю, что можно сделать.

Никколо сдержал слово. Через две недели из Флоренции пришло известие, что Катерина Сфорца включена в число союзников. Король Людовик на это сказал: «Она все равно враг его святейшества. Я не могу идти против желаний Папы».

Понтифик возмущался, заявлял, что решение Флоренции не имеет законной силы.

Но пока мы радовались хотя бы этому успеху, от дяди Катерины пришли тревожные вести. Войска Людовика XII — больше десяти тысяч человек — перешли через Альпы, вторглись в Милан и вынудили герцога Лодовико бежать, спасая свою жизнь. Могущественный город оказался теперь в руках французов — жребий был брошен.

Те, кто плохо знал Катерину, ожидали, что она соберет все пожитки, какие возможно, и убежит, пока французская армия задержалась на севере, а Борджа не добрался до Романьи. Во Флоренции ее встретят с распростертыми объятиями, она сможет жить там, пока Александр, который старше ее на тридцать лет, не умрет. Если удача улыбнется ей, то кардинала делла Ровере наконец-то изберут на папский престол и он вернет Катерине все ее земли.

Но в отличие от своего дяди Катерина не сбежала. Она была слишком горда, чтобы склоняться перед такими персонами, как Борджа, однако не стала рисковать жизнью детей, в особенности обожаемым маленьким Джованни. Графиня отправила его вместе с братом Чезаре во Флоренцию, где за ними присматривали добрые монахини из обители Ле Мурате. Оттавиано настоял на том, чтобы остаться с матерью. Из Равальдино во Флоренцию отправились многочисленные телеги с самыми ценными вещами, о сохранности которых обещал позаботиться Лоренцо. Несколько дорогих вещиц Катерина оставила при себе, в том числе изящный флакон для духов, инкрустированный перламутром, каким-то образом переживший все невзгоды, и прекрасный толедский меч, который Борджа подарил ей много лет назад.

Я тоже отправила во Флоренцию самое ценное, что имела, но не смогла расстаться с книгой Фичино, которую подарил мне сер Джованни, с гадальными картами и бумагами Маттео. При мне остались его дневник, магические схемы и таинственный коричневый порошок.

Как будто бы я могла призвать ангела теперь, по прошествии стольких лет, когда все уже осталось позади. Вряд ли он желал спуститься с небес и спасти нас всех.

Лишенный парчи и бархата, ковров, картин, гобеленов и изысканной мебели, Парадиз сделался пустынным и призрачным, наши голоса отдавались эхом от голых стен и полов. Не звучал детский смех, не слышалось голосов слуг, вместо того доносились отрывистые приказы командиров, которые муштровали солдат во дворе. Катерина отпустила всех домашних слуг, которые испугались грозящего вторжения, велела мне переехать в ее спальню и ночевать в одной постели с ней. Зима была уже не за горами, и серое небо, постоянно сочившееся дождем, лишь добавляло нам пессимизма.

Однажды глубокой ночью, за несколько часов до рассвета, я проснулась от раскатов грома и поняла, что Катерины в постели нет. Я негромко позвала, но не услышала ответа. Обеспокоенная, я зажгла лампу. Госпожи не было в комнате, поэтому я встала и босиком пошла по холодному каменному полу Парадиза, отыскивая ее.

Я интуитивно свернула в узкий, тесный коридор, ведущий к уборной. По ночам Катерина обычно предпочитала пользоваться горшком, особенно в холода. Каждое утро я выносила его в уборную и выливала содержимое в ров с высоты в несколько этажей.

Очевидно, этой ночью все было иначе. Я увидела, что дверь уборной открыта и внутри горит свет. Заткнув нос от вони, я заглянула в каморку и обнаружила там Катерину.