Тайна масонской ложи - читать онлайн книгу. Автор: Гонсало Гинер cтр.№ 85

Она легко нашла отговорку, потому что точно такая же мысль пришла ей в голову, когда она услышала эти имена от Амалии.

— Однако эти люди — отнюдь не литературные персонажи. Они сумели улизнуть прямо из-под носа у Тревелеса и его стражников, и теперь их ищут по всему Мадриду.

— А вы не могли бы сказать мне, в какой именно день это произошло?

Беатрис помнила, что Амалия повстречалась со своим отцом двенадцатого сентября, то есть в тот самый день, когда у приемной матери Беатрис родилась дочь — Мария Хосефа. Если даты совпадут, значит, именно отец и дядя Амалии и являются подозреваемыми в организации взрывов.

— Дайте я подумаю. Это было около недели назад… Ну вот, я вспомнила: это произошло двенадцатого числа.

У Беатрис земля зашаталась под ногами. Получалось, что отец Амалии убил ее возлюбленного Браулио. И что же ей теперь делать? Беатрис была уверена, что ее служанка ничего не знает. Нужно ли ей об этом сказать? И как она отреагирует? Беатрис мучили жуткие сомнения.

Она оглянулась на свою служанку, и та, всегда готовая угодить своей хозяйке, ласково ей улыбнулась.

— Извините, я вспомнила кое о чем, и мне необходимо немедленно вернуться домой.

Герцогиня де Аркос крайне удивилась столь неожиданному решению своей спутницы, которая уже подозвала жестом Амалию.

— Надеюсь, я вас не напугала. В общем-то, не все цыгане такие плохие…

— Мое желание вернуться домой никак не связано с тем, о чем вы мне рассказали. Я просто вспомнила, что ко мне должны прийти гости, а потому мне нужно находиться дома, — только и всего.

— Вы меня успокоили. Ну что ж, идите! А я продолжу свою прогулку.

Попрощавшись с герцогиней, Беатрис и Амалия отправились домой. Служанка сразу же заметила, что ее хозяйка чем-то сильно обеспокоена — чем-то очень и очень важным.

— Извините меня, сеньора, но вас, очевидно, что-то сильно тревожит. Я могу вам помочь?

— Я в этом не уверена, Амалия. Я узнала нечто такое, что может оказаться для тебя очень неприятным…

— Помнится, вы как-то мне сказали: «Позволь мне судить об этом самой».

— Я даже не знаю… Это и в самом деле ужасное известие, и…

— Сеньора, не стоит попусту тратить время, скажите мне, что произошло.

Амалия предложила своей хозяйке присесть на каменную скамейку, стоявшую возле входа в церковь. Беатрис напряженно размышляла над тем, в каком виде ей преподнести Амалии ту ужасную новость, которую она только что узнала.

— Герцогиня де Аркос сказала мне, что знает твоего отца и твоего дядю.

— А откуда она может их знать?

Амалия задумалась: она предчувствовала, что новость и в самом деле может оказаться очень неприятной.

— Они работали у нее в течение нескольких дней…

— Какое совпадение, это просто замечательно!

— Нет! — вдруг не выдержала Беатрис. — Это ужасно!

— Я вас не понимаю, сеньора…

— В тот день, когда ты с ними повстречалась, они спасались бегством, пытаясь избежать ареста.

— Я вам об этом и сама рассказала. Нас, цыган, уже давно подвергают гонениям. Я не вижу в этом ничего необычного…

— Есть предположение, что именно они устроили взрывы во дворце Монклоа, из-за которых погиб и Браулио. Они его убили…

— Но… но этого просто не может быть! — Глаза Амалии застлали слезы. — Мой отец не способен причинить кому-либо вред…

— Но он смог это сделать, Амалия. Он и твой дядя подложили под стену дворца порох, и от этого взрыва погибло много людей, в том числе и Браулио. Они отняли у меня мою единственную любовь.

Амалия посмотрела в глаза своей хозяйке, пытаясь понять, какие чувства та сейчас испытывает, однако лицо Беатрис было настолько сильно искажено гневом, что в ее глазах уже не отражались другие чувства.

— А может, это просто недоразумение?

— Похоже, что нет. Против них имеются серьезные улики.

— Мне очень жаль, сеньора! — Амалия стала гладить руки Беатрис, словно умоляя ее о милосердии. — Я всем сердцем осуждаю поступок своего отца, поверьте мне…

— В тебе течет та же кровь, что и в нем. А я ведь даже не знаю, насколько ты со мной откровенна. С того самого момента, как я узнала тебя ближе, я то и дело чувствовала в тебе настойчивое желание отомстить за все, что с вами сделали. По сути, твой отец выполнил то, чего внутренне жаждала и ты. Он, можно сказать, оказался более решительным.

— Но он убил вашего Браулио… и других людей. Такое нельзя простить.

— Поэтому я его ненавижу — ненавижу всем своим существом, каждой частичкой своего тела Я даже чувствую, что едва не задыхаюсь от ненависти. Он уничтожил мою надежду, он уничтожил то единственное, ради чего я жила.

Амалия ласково погладила Беатрис по щеке, словно умоляя ее простить своих отца и дядю, — чего, конечно, не удалось бы вымолить даже ей. Кожа Беатрис показалась Амалии шершавой, нечувствительной, а глаза — пустыми и бездонными. Беатрис смотрела прямо перед собой, но не видела ничего, как будто целиком ушла в свой внутренний мир.

— Вы для меня — больше чем хозяйка, и вы об этом знаете. Вы всегда управляли мной, используя ласку, а не окрики. Вы проявляли понимание тогда, когда вполне могли бы отнестись ко мне с равнодушием. А еще вы, не стесняясь, открыли мне свою душу, и я сделала то же самое. Заклинаю вас всем тем, что — много ли, мало ли — я для вас до сего момента значила: я не могу видеть вас такой, как сейчас, когда в вашем взгляде чувствуется нестерпимая боль. Просите у меня все, что хотите, какие бы диковинные желания ни пришли вам в голову, — я все выполню, — но только не будьте такой, как сейчас.

Слова Амалии вывели Беатрис из оцепенения и оторвали от мучительнейших воспоминаний.

— Спасибо, Амалия. — Беатрис обняла служанку, не обращая внимания на удивленные взгляды проходивших мимо них людей. — Ты сейчас мне многое помогла понять. Я чувствую, что мы с тобой очень близки…

— Я ненавижу своего отца…

— Не говори о ненависти. — Беатрис закрыла ей ладонью рот. — Оставь это чувство мне. Не делай его своим.

— Вы такая хорошая…

— Пойдем домой. Улица — не самое подходящее место для подобного разговора.

Сильный ветер — влажный и порывистый — нещадно набрасывался на этих двух молодых женщин, когда они, петляя по улицам, шли к площади Бега. Им то и дело приходилось укрываться под козырьком какого-нибудь подъезда, дожидаясь, пока стихнут порывы ветра.

Беатрис и Амалии оставалось идти до дома еще два квартала, когда вдруг начался дождь, от которого их накидки плохо защищали. Крыши немногочисленных карет, проезжавших мимо, отзывались на удары капель, как барабаны, а колеса разбрызгивали образовавшиеся на мостовой лужи. Когда Беатрис со служанкой уже подходили к своему дворцу, одежда у обеих успела почти насквозь промокнуть. Они удивились, увидев, что прямо у входа стоит чья-то карета, однако не обратили на нее особого внимания: единственное, о чем они сейчас думали, — так это как поскорее попасть внутрь здания.