Дело о пропавшем талисмане - читать онлайн книгу. Автор: Катерина Врублевская cтр.№ 36

Юный Шпицберг отмахнулся от этого пророчества и забыл о нем. Но когда он постарел и страх смерти дал о себе знать, то вспомнил парижскую ведьму и решил любым способом продлить себе жизнь.

Барон потратил все свои капиталы: выстроил на горе этот дом, завез мебель, припасы и отпустил слуг. Двери закрылись на засов, и кто бы ни стучал к нему — барон не открывал и даже не откликался. При его жизни никто никогда не входил сюда, но это продолжалось недолго. Безумный затворник не дожил до своего следующего дня рождения — умер через три года, сойдя с ума от тоски и одиночества. Ведь барон Шпицберг так желал бессмертия, что только и делал, что читал старинные книги, выискивая в них секрет философского камня. Ел он мало, все необходимое складывалось перед входом в дом, а он только читал и читал. Долгие ночи горела свеча в библиотеке. Когда крестьяне увидели, что посылки никто не забирает, а свеча не горит, то поняли: барин скончался. Похоронили его на дальнем кладбище и без отпевания — батюшка был против. Немногие родственники, наследники барона, не захотели здесь жить и выставили дом на продажу. Так он и простоял пустым несколько лет. В деревне говаривали, что видели, как дух покойного Шпицберга гуляет по особняку и читает магические книги.

Отец купил дом, восхищенный услышанными преданиями — они его совсем не напугали, а, наоборот, воодушевили. Он много бывал за границей, а там отношение к замкам с привидениями не такое, как у нас, — там привидения в почете: признак знатного рода и древней истории, чем мы, увы, похвастаться не можем.

Здесь требовалась большая перестройка. Каменщики подновили фасад, построили ватерклозеты в туалетных комнатах, благо вода из водонапорной башни уже была сюда проведена, и поставили вот эти статуи перед входом. Аристарх Егорович очень помог отцу, прислав лучших работников.

— Что же все-таки здесь искали? — спросил, ни к кому не обращаясь, Воронов, словно ждал, что о нем заговорят.

— Известно что, — хмыкнул Пурикордов, — завещание Иловайского. Что же еще можно искать в его спальне?

— Как… Да как вы смеете? — задохнулась от негодования Ольга. — Вы что думаете, это я тут натворила, разгромила все? Мне ничего не надо! Я бы все отдала, лишь бы отец был жив. А вы!.. Как вам не стыдно?!

— Успокойтесь, деточка, — прижала ее к себе Воронова. — Никто о вас ничего плохого не думает, не волнуйтесь. Вам и так все достанется, без всякого завещания. Вы же единственная наследница у вашего батюшки…

— Мне ничего не надо! — оборвала ее Ольга и зашлась в рыданиях. — Я на службу пойду, гувернанткой, не пропаду. Здесь не останусь. Страшно. Не надо было покупать дом — проклят он! Я как предчувствовала!

— Что здесь происходит? — в дверях показалась взлохмаченная голова Гиперборейского.

— Духи, — вдруг неожиданно для самой себя ответила я, — видите, Фердинант Ампелогович, что вы натворили? Бесы, а не духи. Раз вызвали сами, уняли бы их что ли?

Спирит пропал так же мгновенно, как и появился. А я поняла, что пора заняться делом. Время не ждет.

— Мне что-то нехорошо, — прикоснулась я ко лбу и состроила скорбную мину, хотя особенных усилий даже не пришлось прикладывать: не до радости тут. — Пойду прилягу. Прошу простить великодушно.

Разумеется, мне было не до сна. Солнце палило вовсю, весна бурно вступала в свои права, и я подумала: пока все заняты внизу, почему бы мне не осмотреть башенку на крыше северного крыла? Уж больно мне не терпелось разузнать, что же там такое?

Надев широкую суконную юбку и дорожные башмаки, я завязала на шее теплый шерстяной шарф и сунула в карман нож для разрезания писем, лежавший на комоде. Спустя несколько минут вышла из комнаты и отправилась искать лестницу на крышу. Проплутав полчаса по неким пыльным закоулкам, я, наконец, обнаружила узкую черную лестничку, заканчивающуюся крышкой люка. На крышке висел ржавый замок. После недолгого колупания в замке дужка раскрылась, и я смогла откинуть тяжелую крышку в сторону. Ветер тут же швырнул мне в лицо горсть снега, от чего я зажмурилась и покачнулась на шатких ступеньках. Но, собрав все силы, вышла на крышу особняка.

Ступать по обледенелой ребристой черепице было крайне трудно, и мне пришлось опуститься на четвереньки. Башенка оказалась дальше, чем я думала поначалу. Кроме того, между нами находился крутой скат, который следовало преодолеть. Я уже просто ползла по ледяной крыше, недоумевая, зачем меня туда занесло.

Осторожно перевалившись через самое высокое место ската, я уже ползла вниз, притормаживая спуск. И вскоре была уже около башенки.

Нужно было остановиться и оценить свое положение. Я перевела дыхание, осмотрелась по сторонам и еще немного придвинулась в сторону башенки. Донельзя вытянув шею, я увидела, что подо мной находится балкон, на который выходит дверь из моей спальни. Кровавого пятна внизу уже не было, вместо него высилась снежная гора, — это Тимофей чистил дорожки и собирал снег в кучи.

Башенка, высотой не более Ворона, стояла на самом краю крыши. После нее уже шел черепичный бордюр, а дальше — притягивающая взгляд пустота, от которой я старательно отворачивалась, иначе быть беде.

Раз я была у цели своего путешествия, следовало начать что-то делать. Я постучала кулаком по мокрой оштукатуренной поверхности. Ничего. Постучала с другой стороны — то же самое. Завитушки и лепнина выглядели старыми, и ничто не показывало на то, что в башенке есть щели или отверстия.

Разозлившись от того, что зря проделала это опасное путешествие, и, не зная, хватит ли мне сил вернуться обратно, я заплакала, и злые слезы жгли мне лицо, обдуваемое морозным ветром.

Тут я вспомнила про нож, который захватила с собой. Достав его, я принялась ковырять штукатурку. И о чудо! Нож с громким треском взломал тонкую корку извести и вместе с моим кулаком провалился внутрь.

Внутри башенки оказалось небольшое замурованное отверстие, в котором мерзлыми пальцами я натолкнулась на нечто квадратное, шершавое на ощупь. Схватив это, я потянула на себя, но добыча не поддавалась. Пришлось вытащить руку и расширить ножом отверстие в штукатурке. Куски лепнины полетели вниз, в снег.

Наконец, отверстие стало достаточно большим для того, чтобы я смогла вытащить оттуда коробку, завернутую в промасленную заскорузлую рогожку. Находка моя была увесиста, хотя и небольшого размера — с два портсигара, и проделать с ней обратный путь было бы не с руки — мне понадобилась бы вся моя ловкость.

Тогда я приняла решение: сняла с шеи шарф, ежась под холодным ветром, завернула в него коробку и, тщательно прицелившись, бросила ее на свой балкон, благо он был совсем недалеко.

Убедившись в том, что попала точно в цель, я облегченно вздохнула и повернулась, чтобы начать ползти обратно, но тут услышала крик, заставивший меня сжаться и пожалеть, почему я не невидимка:

— Сюда, все сюда! Барыня, не надо! Подождите, не убивайте себя! — это кричал Тимофей, собиравший внизу снег в кучу.

Чертыхаясь, я попробовала отползти в сторону так, чтобы меня не было видно, напрягла все свои силы, но снова откатилась вниз к башенке. Так и лежала на ребристой крыше, обхватив руками ненадежную преграду между собой и бездной.