Первое дело Аполлинарии Авиловой - читать онлайн книгу. Автор: Катерина Врублевская cтр.№ 25

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Первое дело Аполлинарии Авиловой | Автор книги - Катерина Врублевская

Cтраница 25
читать онлайн книги бесплатно

— Сразу за конюшней, — показала одна из них.

Немного поплутав, я вышла, наконец, на заливистый собачий лай. Женский голос приговаривал:

— Бедные вы мои, голодные. Не ели с утра. Вы хорошо поработали, и я вас покормлю. Порежу вам вкусной печенки. Я знаю, вы любите печенку. И Моська любит, и Жулька, и даже пудель Арамис не откажется от куриных потрошков.

— Люба, — окликнула я ее. — Хорошо, что я тебя нашла.

— Кто вы? — она глядела на меня со страхом. Даже ее собачки присмирели и только угрожающе рычали, беспокоясь за свою трапезу. Но тут она присмотрелась и ахнула, прижав руки к груди. — Зачем вы здесь? Уходите! Уходите немедленно! Я никого не убивала!

— Успокойся, Люба, я пришла не за этим. Ты напрасно скрываешься. Раз ты невиновна, то тебе лучше всего пойти в полицию и все рассказать. Я понимаю, что это не мое дело, но я желаю тебе добра.

Она немного пришла в себя: заученными движениями раздавала корм, отшвыривала в сторону наиболее ретивых собачек и старалась делать вид, что все ей глубоко безразлично. Давалось ей это с трудом: руки тряслись, собаки, чувствуя ее нервическое состояние, недовольно лаяли.

— Спрашивайте, что вам надо, и уходите, — хмуро сказала она, не глядя на меня, — а то хозяйка сейчас придет. Не поздоровится мне, если вас увидит. Тут же меня взашей выгонит. И так кормлюсь здесь божьей милостью вместе с собаками. Каждый раз, как вас вижу, все расспрашиваете меня. А потом у меня беды приключаются.

— Я тебе денег дам, только ответь. Скажи мне, Люба, тот мужчина, что к тебе приходил, может, он пахнул как—то иначе, чем остальные? Туалетной водой или О-де-Колоном каким-либо? Не вспомнишь?

Она задумалась.

— Как же я смогу вам ответить? Он как приходил, везде свои курительные палочки зажигал. По всей комнате. Дух от них такой тяжелый шел, что я наутро с больной головой просыпалась и окно настежь распахивала. Он говорил, что не может без палочек ничего. Как будто мне от него подвиги нужны были! Заплатил и довольно. Нет, не могу сказать.

— А что за палочки?

— Да их в персидской лавке по копейке штука продают. Я специально однажды зашла и спросила. На Моховой перс сидит, кофием торгует. Вот у него в лавке тоже так пахнет.

Поняв, что более мне от нее ничего не добиться, я вручила Любе ассигнацию и вышла за дверь. И совершенно правильно поступила, так как до меня донесся разъяренный голос моего штабс-капитана, грозящего разнести весь цирк в щепки, если ему не вернут его Полину. Мне не хотелось показывать, откуда я вышла, поэтому я вбежала по лесенке на небольшую площадку, а оттуда спустилась спокойным шагом, чем привела Николая в изумление.

Не давая ему опомниться, я подхватила его под руку и, извиняясь перед артистами, вывела его из цирка, где перед входом стояла и ждала нас перепуганная Настя с моей шляпой в руках.

Вот так мы погуляли, Юленька.

На этом заканчиваю, жду от тебя письма. Не забывай меня.

Твоя Полина.

* * *

Анастасия Губина, N-ск — Ивану Губину, Москва, кадетский корпус.


Дорогой мой брат!

Спешу обрадовать тебя: у меня все в порядке. Учусь хорошо, и воспоминания о страшном происшествии постепенно тускнеют. Пансионерки перестали донимать меня расспросами, и даже классная дама Марабу смягчилась и уже не так язвит, когда делает мне замечания. Я понимаю, она не виновата, у нее такая служба.

Воскресный день был прекрасным. Мы с Полиной и ее штабс-капитаном Сомовым (я писала тебе о нем) вышли на прогулку. Сначала были в парфюмерной лавке, где я до дурноты надышалась разными запахами. Полина купила душистое тимьяновое мыло и салфетки для лица, а мне маленький флакончик розовой воды.

А потом мы пошли в цирк. Штабс-капитан такой пуся! Он купил билеты. Нет, не буду его так называть, ты в прошлом письме запретил мне это делать, извини, вырвалось. Но вычеркивать не буду, так как помарки портят письмо, а переписывать мне лень.

Больше всех мне понравился фокусник. Настоящий волшебник, в золотой парче и с пронзительным взглядом. Я вся заледенела, когда он на меня посмотрел. А Полина такая храбрая! Пошла и легла под пилу, когда фокусник ее позвал. Я бы там умерла со страха, прямо в ящике!

Потом в цирке случился переполох. Из ящика вышла совсем другая мадемуазель, но в полининой шляпке. А из другого ящика никто не вышел, ни Полина, ни половинка от нее. Господи, да что я такое пишу?! Опять вымарывать придется.

Когда г-н штабс-капитан увидел, что Полины нет, он так разволновался, что велел ждать у входа в цирк, а сам бросился за кулисы. Сначала я хотела пойти с ним, но потом передумала и решила повиноваться. Вышла из цирка и стала ожидать. Вдруг ко мне подскочила циркачка в накинутой на трико шубке и сунула мне в руки шляпку Полины. Я обмерла — от моей любимой наставницы осталась одна шляпка. В диком волнении я прохаживалась перед входом в шапито, и вдруг какой-то господин устрашающей наружности посмотрел на меня пронзительным взглядом из-под мохнатых бровей. Его губы были вывернуты, словно у негра, а поломанный нос торчал в сторону. Урод приподнял шляпу, здороваясь со мной, и произнес:

— М-ль Губина? Воспитанница Лазаря Петровича? Очень, очень приятно. В цирке были? — Он потянулся ко мне, чтобы поцеловать ручку, но я отшатнулась.

Сзади раздался знакомый басовитый голос:

— М-ль Губина, что вы тут делаете одна?

Обернувшись, я увидела толстого Урсуса — нашего учителя латыни и Ивана Карловича, ботаника. Страшный человек, увидев приближающихся учителей, мгновенно исчез. Лев Евгеньевич, то есть Урсус, держал в толстых пальцах сигару и, чуть ли не тыкая ею в меня, продолжал возмущаться:

— Девица! Институтка! Одна на улице! В увеселительном саду! — он говорил и задыхался от негодования. Иван Карлович пытался его остановить, но не тут-то было.

Спасти меня могло только испытанное средство. Я присела глубоко в реверансе и произнесла:

— Pudet haec opprobria nobis, — что означало «мне стыдно, что эти попреки мне услыхать довелось» и, посмотрев ему в глаза, добавила. — Я не одна, Лев Евгеньевич, сейчас подойдет дочь моего опекуна — вот шляпа г-жи Авиловой, и мы отправимся домой.

— Что, Лев Евгеньевич, — засмеялся Иван Карлович, — не вышло у тебя пожурить девушку? Как она тебе ответила? Pudet haec… Каково?

Урсус помотал головой, словно лев гривой.

— Malo cum Platone errare, quam cum aliis recte sentire! — подняв палец назидательно ответил он. — А чтобы ты, Иван, понял мои слова, переведу: «Лучше ошибаться с Платоном, чем судить правильно с другими». Вот как!

Желая польстить ему, я спросила:

— А сколько вы языков знаете, Лев Евгеньевич? Мы в классе спорили, кто говорит — четыре, а кто и все семь.

— Восемь, милая барышня, восемь. Не говорю о французском, немецком и итальянском, которые должен знать каждый образованный человек, помимо латыни и древнегреческого изучал древнееврейский и санскрит. Прелюбопытнейшие языки! У истоков стоящие…

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию