Проклятие рода Плавциев - читать онлайн книгу. Автор: Данила Комастри Монтанари cтр.№ 52

Ругательства грека заглушили ответ Ксении, и уже через минуту Кастор резко отдернул штору в повозке Публия Аврелия, держа карлика за шиворот.

— Здесь тоже есть прелестная девушка, Паллас, и очень вероятно, именно та, что ты ищешь! — сказал он, швыряя художника-горбуна на шелковые подушки сенатора.

— В Рим! — смеясь, приказал Аврелий, и повозка тронулась с места.

Рим, 798 год abUrbecondita(45 год)

Прошло несколько месяцев после пребывания Аврелия на берегах Авернского озера, и события, пережитые на вилле семьи Плавциев, уже казались сенатору далекими, как и все герои той мрачной истории, полной тайн и убийств: Паулина с ее жестоким благородством; юная Невия, неопытная и простодушно нахальная; отважный воин Луций Фабриций, упорно придерживавшийся своих древних предрассудков; Сильвий, новый глава семьи Плавциев, стремящийся к высоким идеалам, которым суждено будет вскоре столкнуться с жестокой реальностью, и, наконец, Елена, испытавшая горести, что порой выпадают на долю женщины…

Как и предполагал Аврелий, в Риме прекрасная матрона имела большой успех. К несомненной привлекательности она прибавила еще и положение любовницы сенатора Стация, обстоятельство, которое не только не уменьшало количество претендентов на ее руку, но, наоборот, бесконечно увеличивало их число — ведь жениться на ней означало получить протекцию могущественного сенатора. А ради Аврелия Публия Стация многие охотно закрыли бы глаза не только на прошлые грехи Елены, но и на будущие… Среди множества кандидатов в мужья Елена выбрала богатого патриция, и Аврелий, естественно, был приглашен почетным гостем на свадьбу.

После того как Аврелий пристроил очаровательную вдову, от которой, по правде говоря, быстро устал, остальные персонажи тех драматических событий постепенно стали бледнеть в его памяти за беспощадной чередой капель в водяных часах.

И все же окончательно забыть о том, что случилось на вилле Плавциев, он не мог — служанка Ксения, подруга Кастора по разным дурным делам, от проворных ручек которой не спасались ни тощие кошельки рабов, ни толстый кисет хозяина, служила постоянным напоминанием о тех скорбных событиях.

Аврелий как раз думал, как бы избавиться от нее, не слишком огорчив обидчивого секретаря, когда управляющий Парис постучал в дверь, объявив о приходе Тита Сервилия.

— Привет, Аврелий! — Тит вошел бравый, довольный — сама жизнерадостность.

Сервилий был похож на свою жену Помпонию не только добрым характером, но и внешне, что часто бывает с супругами, прожившими вместе много лет. Сервилий с Помпонией выглядели как брат и сестра, чему, несомненно, способствовала и их тучность — результат общего пристрастия к хорошей кухне.

У Сервилия была к сенатору неотложная просьба. Аврелий выслушал друга, поставил чашу с охлажденным пивом — пиво было замечательным! — и сухо ответил:

— Нет.

— Ну, брось, Аврелий, — возразил Тит. — Божественный Клавдий не думал о расходах, и это зрелище станет незабываемым событием! Амфитеатр будет переполнен, как никогда. Весь Рим соберется. Ты просто обязан там быть!

— Друг мой, — спокойно ответил сенатор. — Ты прекрасно знаешь, что убийства мне неприятны, особенно те, совершенно бесплатные, что происходят на арене. Могу понять — Клавдий использует гладиаторские бои для возвеличивания империи и собственной славы. И все же понять не значит поддержать.

— Это же ритуал, Аврелий: весь Рим устремился туда, чтобы чествовать императора!

Рим, весь Рим, размышлял Аврелий, роковой Рим, центр империи, родина цивилизации, где каждый патриций, и он, Аврелий, тоже, — при всей независимости суждений и поведения, являвшейся предметом его гордости, — при любых обстоятельствах обязан занимать свое место.

Рим, огромный, раскинувший свои гигантские щупальца, город со своими хорошими и плохими сторонами, столица империи, завладевшей теперь уже почти всеми известными людям землями, щедро дарившей, подобно античной Греции, культуру и прогресс варварским народам…

И, несмотря на это, Вечный город не свободен от гнусностей, низостей и необычайно жестоких обычаев — тех самых, которыми власть обычно прославляла саму себя и которые Аврелий с высоты своего утонченного ума и эпикурейского отношения к жизни ненавидел всей душой.

Но Сервилий, в отличие от друга, страстно любил кровавые побоища на арене и не собирался сдаваться.

— Аврелий, ты — сенатор, — настаивал он, — а значит, у тебя есть определенные общественные обязанности. На этих боях будет присутствовать сам император, подаривший их народу. Клавдию вряд ли понравится, если твое место на крытой трибуне за императорской ложей останется пустым!

В боях, которые император Клавдий назначил в амфитеатре Статилия Тавра на Марсовом поле, должны были участвовать лучшие гладиаторы Рима: кельты, британцы, галлы, эфиопы, все самые знаменитые атлеты. Готовящееся зрелище наверняка войдет в анналы истории. Как мог образованный, изысканный сенатор Публий Аврелий Стаций, знаток классической культуры и философии Эпикура, отказаться присутствовать при столь памятном событии и таким образом доказать всем, что полностью лишен самого примитивного спортивного духа!

— О, Аврелий, прошу тебя! — продолжал убеждать Тит друга. — Подумай о своем авторитете в курии…

— Сенат — это всего лишь собрание самонадеянных глупцов, лишенных какой бы то ни было самостоятельности и способных только послушно подписывать решения императора!

— Подумай тогда о своем высочайшем положении!

— Оно не пострадает. Когда человек располагает таким состоянием, как мое, он может себе позволить отправить в Тартар социальные условности.

Сенатор казался неколебимым. Кастор, неслышно вошедший с кувшином горячего вина, решил, что, пожалуй, стоит вмешаться: никому не будет пользы, если хозяин, заупрямившись из-за какого-то глупого принципа, потеряет доброе расположение императора.

— Там действительно будет весь Рим, хозяин. Флавия Пульхра постарается, чтобы ее сопровождал Остиллий, — вмешался секретарь, нарочно назвав имя соперника, у которого Аврелий оспаривал прекрасную матрону. — Эмилия прибудет одна, а Телесилла — с кормилицей. Куртизанка Цинция… Ах, чуть не забыл: говорят, Лоллия Антонина специально приедет с Востока, чтобы присутствовать на играх! — бесстыдно солгал Кастор, одно за другим называя имена женщин, к которым хозяин питал симпатию. Аврелий упрям как мул, думал он, и единственный способ заставить его уступить — воспользоваться его слабостью…

— Сделай это ради нашей давней дружбы! — помог греку Сервилий, предлагая другу, который, похоже, держался уже не столь твердо, некое нравственное оправдание.

— Ну, хорошо! — уступил наконец сенатор. — Пойду с тобой на бои, раз уж тебе так хочется. Но имей в виду, постараюсь удалиться при первой же возможности!

Какое прекрасное развлечение — смотреть на смерть, без конца повторяющуюся смерть, раздраженно думал Аврелий. Будем надеться, что в этот день произойдет что-нибудь более интересное: будущее в руках богов, и каждая минута хранит в себе неожиданность…