Пророчество - читать онлайн книгу. Автор: С. Дж Пэррис cтр.№ 35

— Вероятно, ваша семья пострадала за веру? — осведомился я, снимая эмалевую крышечку с чернильницы и делая вид, будто она меня интересует куда больше, чем ответ Трокмортона.

— Моя семья? — удивленно нахмурился он. — С чего вы взяли?

Я обернулся к нему:

— Просто я думал, что у англичан, восстающих против власти королевы, есть на то какая-то причина, как у лорда Говарда например.

Трокмортон склонил голову набок, посмотрел на меня иронически:

— По-вашему, человек не станет биться за свои убеждения? За истину, в которую верит?

— И это возможно, — пожал я плечами. — Но месть или выгода — куда более сильный мотив, насколько мне известно из опыта.

Трокмортон подозрительно уставился на меня:

— Значит, вы никогда ни во что не верили по-настоящему, так, чтобы драться за это.

Я усмехнулся и не стал обращать внимания на лишь слегка завуалированное оскорбление. Я мог бы ответить мальчишке, что ни одно мое убеждение не казалось мне достойным того, чтобы принести ему в жертву жизни невинных людей, но ведь я должен сохранить на лице маску.

— Если б не верил, не был бы сейчас здесь. Но я воспитан в католичестве, и мне любопытно знать, что побуждает молодого англичанина выступить против своей родины.

Такая формулировка смутила молодого человека, я задел чувствительную струну.

— Вся моя семья — протестанты и преданные слуги короны, — заговорил он, обороняясь. — Мой дядя, сэр Николас, состоял на дипломатической службе Елизаветы во Франции и Шотландии. Там он свел знакомство с Марией Стюарт и, хотя не разделял ее веру, поддержал ее право наследовать после Елизаветы, публично выступал против ареста шотландской королевы и ее заключения.

Я кивнул, изображая интерес к его повести.

— После Оксфорда я продолжал учебу во Франции, — перешел к рассказу о самом себе Трокмортон, — и там сдружился со многими английскими изгнанниками, стоявшими за королеву Марию. Они представили меня мадам де Кастельно.

Если бы я не вслушивался столь внимательно, то мог упустить почти незаметную модуляцию голоса, едва уловимую нежность, с какой он произнес это имя. Быть может, этим юношей двигали не корысть или месть, но более интимные побуждения. Я спрятал улыбку и сохранил серьезное выражение лица. Не он первый, что среди мужчин, что среди женщин, кто сменил веру из-за похоти. Мари Кастельно вполне могла пустить в ход свои чары, чтобы вовлечь молодого человека в заговор.

— Значит, во Франции вы обратились в католичество?

Семинарии Парижа и Реймса были тернием в боку Уолсингема: там готовились миссионеры и зрели заговоры, подогреваемые юношеским пылом английских изгнанников и студентов, мечтавших отведать бунта. Трокмортон, как и Фаулер, был отпрыском дворянского семейства, его, как и Фаулера, отправили во Францию учиться. И что же? Молодые люди отказались от благополучной, однако неинтересной карьеры, и один сделался шпионом, другой — изменником. Все ради приключений, из юношеского стремления проверить себя. И мне было примерно столько лет, сколько нынче Трокмортону, когда я бросил вызов инквизиции, бежал из неаполитанского монастыря. Мне ли забыть, как горячит кровь близкая опасность.

— Господь по своей благодати указал мне путь в истинную Церковь. — Это прозвучало заученно, словно перевод с иностранного языка. — Я вернулся в Англию с решимостью послужить, чем смогу, делу королевы Марии. Мадам де Кастельно представила меня своему супругу. — И вновь, как только он упомянул эту женщину, голос его дрогнул, ресницы затрепетали и легкий румянец разлился по щекам.

— Ваши родные ничего не подозревают?

— Мой отец и мой дядя умерли. В особенности жалею о том, что дядя не дожил до этих времен. — В голосе Трокмортона прозвучала печаль. — Его заподозрили в соучастии в планах герцога Норфолка жениться на королеве Марии в шестьдесят девятом году, знаете?

— В той истории, что стоила головы брату Генри Говарда? Вот как? — Я на миг позабыл о необходимости скрывать свой интерес, но Трокмортон уже так увлекся, что едва ли что-либо заподозрил.

— Какое-то время он служил им посредником, насколько мне известно. Из-за этого вся наша семья оказалась под подозрением, но доказательств против дяди так и не нашли. Мне тогда было пятнадцать, но я отчетливо все запомнил. — Лицо его омрачилось при этом воспоминании.

— Значит, у вас семейная традиция, — улыбнулся я, чтобы его подбодрить, но Трокмортон и не смотрел в мою сторону, он тревожно взглянул на дверь.

— Лишь бы Мендоза не сменил меня.

— Почему вдруг?

Физиономия Трокмортона перекосилась.

— Он опасается, что мое лицо вскоре чересчур примелькается в окрестностях Шеффилдского замка. Говорит, как бы меня не вздумали схватить и обыскать, перехватят всю секретную корреспонденцию. Подумывает заменить меня кем-то из собственных курьеров. Но никто не знает эти места, как я, не знает, как передавать письма служанкам Марии. — Его так и трясло: еще бы, лишиться ключевой роли в заговоре!

— Наверное, он хочет поддерживать переписку с королевой помимо французов? — подбросил я идею. — Возможно, Мендоза не слишком-то доверяет этому посольству, а вас считает приближенным Кастельно?

Взгляд Трокмортона вновь невольно метнулся к письменному столу, но он усилием воли отвел глаза и принялся дергать за какую-то ниточку на рукаве камзола.

— Об этом мне и нужно поговорить с послом. Они с Мендозой не ладят, уверен, вы и сами об этом знаете, но нельзя допустить, чтобы личные счеты расстроили наш великий план. А я — человек Марии, а не Кастельно или кого бы то ни было еще.

Марии? Какой именно Марии? — усмехнулся я про себя.

— В таком случае не буду вам мешать, дожидайтесь посла. — И я двинулся к двери.

— А как насчет вас, доктор Бруно?

— Насчет меня? — Вопрос застиг меня врасплох, когда я уже взялся за ручку двери, и волосы на затылке вновь неприятно зашевелились. Я обернулся: светлые, бледные глаза в упор смотрели на меня, не отпуская.

— Чей вы человек, доктор Бруно?

— Я служу Генриху Французскому, — отвечал я, постаравшись, чтобы мой голос прозвучал не слишком напряженно. — Я остаюсь под его покровительством и в Англии и буду служить тому делу, которое его посол сочтет наиболее соответствующим интересам Франции.

Трокмортон с минуту щурился, пристально всматриваясь в меня:

— Так для вас это вопрос политики, а не религии? Я говорю о восстановлении прав королевы Марии.

Я снисходительно улыбнулся в ответ:

— Даже если и существуют люди, способные отделить религию от политики, вы не найдете таковых в посольствах, Трокмортон, разве что где-нибудь в пещере, где они неустанно взывают к Господу, облаченные во власяницу.

Незамысловатая шутка вызвала у молодого человека смех, и он распрощался со мной легким поклоном. Я удалился в надежде, что по крайней мере на данный момент развеял его подозрения на мой счет. По пустынным коридорам я добрался до небольшого флигеля, который предшественник Кастельно превратил в домашнюю часовню при посольстве. Королева Елизавета не запрещает служить католическую мессу в посольствах тех стран, что сохраняют приверженность Риму, однако к участию допускаются лишь сами дипломаты, члены их семейств и слуги, а также иностранные подданные, крещенные в католической вере. По закону так, на самом же деле в посольские часовни битком набиваются английские католики, которые водят дружбу с послами, ибо принимать таинства у себя дома значило бы навлечь на себя тюремное заключение, а то и казнь.