Таинственный труп - читать онлайн книгу. Автор: Жан-Франсуа Паро cтр.№ 62

В голове эхом отозвались слова госпожи Кампан, бросавшие свет на многое.

— Я как верный подданный его величества обязан сказать, что предмет сей попал в руки ее величества исключительно злой волей и интригами. Я не могу скрыть от короля, что королева… что в Версале играют по-крупному.

Он смутился и покраснел. Король, сморщившись, поднял руку.

— Я завершу, Ранрей. У королевы есть долги. Я оплачу их. Не беспокойтесь. Продолжайте.

— Ваше величество упрощает мою задачу. Пользуясь снисходительностью королевы, некоторые пытаются воспользоваться ее финансовыми затруднениями. Некая интриганка, за которой я установил наблюдение, вот-вот попадется в наши сети. В воскресенье, после мессы, я рассчитываю доложить королю, что она арестована по предъявлению обвинения в оскорблении величеств и передана в руки правосудия.

Король оживленно вскинул голову.

— Главное, ничего не решайте, не предупредив нас. Все, что так или иначе затрагивает честь трона, необходимо окутать мраком.

Николя уже доводилось выслушивать подобные сентенции из уст Сартина. Сегодняшнее красноречие никак не вязалось с обычным косноязычием короля. Монарх тем временем взял флейту, осторожно сложил ее в футляр и убрал в ящик стола.

— Мы ничего не расскажем королеве о нашем разговоре.

Он рассмеялся.

— А теперь я иду применить ваш рецепт лечения синяков. Главное, найти винный уксус. Надеюсь, Тьерри мне поможет.

Когда Николя выходил из дворца, толпа уже рассеялась. Слуги убирали остатки собачьей трапезы. Он вышел в холодную ночь. Итак, король в курсе неприятностей королевы, но насколько далеко простираются его познания? Он измерил пропасть, в которую едва не угодил со своей искренностью. Внезапно он вспомнил о Бальбастре, подозрительном посреднике при Мадам Аделаиде. Почему принцесса, ненавидевшая королеву, вдруг решила сделать ей такой подарок? Как и кто ее в этом убедил? Прошлое Бальбастра отнюдь не свидетельствовало в его пользу, равно как и его дружба с герцогом д’Эгийоном, открыто ненавидевшим Марию-Антуанетту.

За спиной у него заскрипел гравий и раздался знакомый голос:

— Наш добропорядочный бретонец вышел полюбоваться на луну? — саркастически спросил Сартин.

— Сударь, я к вашим услугам.

— Так о чем поведал вам король?

— Боюсь, что только он может разрешить мне рассказать об этом.

— Николя, с вашей стороны неприлично играть со мной в такие игры. Я этого не забуду. Вы вольны хранить ваши секреты, но советую вам не совать нос в чужие.

— Не знаю, сударь, на что вы намекаете, делая подобное предупреждение. Оно напрочь перечеркивает мою верность.

— Вы слишком много знаете. В серьезных играх чувства в расчет не принимаются.

И, словно сказав слишком много и испугавшись, что в гневе скажет еще больше, Сартин повернулся к Николя спиной и исчез во мраке. Николя с грустью отметил враждебный тон Сартина. Уже не первый раз пути их шли в разные стороны. Оба служили королю, но министр по-прежнему видел в Николя рекомендованного ему провинциала, которого он некогда взял под свое крыло. В то, что этот провинциал давно занимает собственное место, имеет определенное влияние и заслуги, он верить не хотел.

Экипаж привез его к особняку д’Арране, где его встретил жизнерадостный Триборт. Адмирала на борту нет, но мадемуазель, без сомнения, будет рада его видеть. Сказано было с таким энергичным подмигиванием, что испещренное шрамами лицо старого моряка покрылось складками. Встретившись с возлюбленной, Николя постарался быть с ней настолько нежным, насколько ему позволяла его нечистая совесть. Остывшая дичь и бутылка шампанского вскоре уступили веселой игре и жарким, как никогда, объятиям. Зная, что ему предстоит заслужить прощение, Николя пылом своим изумил возлюбленную.

Пятница, 14 февраля 1777 года.

Отъезд Николя не потревожил сон Эме. Триборт, с утра пребывавший на ногах, подал ему на завтрак горячий кофе, сдобренный щедрой порцией рома, и остатки вчерашнего паштета, запеченного в тесте. Подкрепившись, Николя приготовился встретить возвращение холода. На улице стоял трескучий мороз, пар от дыхания кучера, проведшего ночь на сеновале в конюшне, соединялся с паром, исходившим из ноздрей коня.

Когда они подъезжали к холмам Севра, над горизонтом показалось бледное солнце, и серые силуэты раскинувшегося впереди Парижа внезапно приобрели серебристый блеск. Он решил немедленно ехать в Шатле, надеясь отыскать там Бурдо и расспросить его, как продвигается расследование. Казалось, они не виделись целую вечность, и Николя вдруг остро ощутил, как ему не хватает своего верного друга и помощника. Он всегда мог положиться на его здравомыслие, опыт и умение добиваться цели, если он полагал эту цель справедливой. Именно уверенности и спокойствия Бурдо ему сейчас и не хватало.

Сидя в обществе папаши Мари, инспектор сосредоточенно раскуривал глиняную трубку. При появлении на лестнице Николя лицо его прояснилось, и он немедленно потащил комиссара в дежурную часть.

— Мне показалось, что ты отсутствовал целую вечность, — произнес Бурдо.

Видя, что чувства их совпадают, Николя счастливо улыбнулся.

— Есть новости, — промолвил он тоном, по которому нельзя было догадаться, вопрос ли это или намерение самому поделиться новостями.

— Есть хорошие и плохие. Я нашел Киску.

— Я тоже, — весело отозвался Николя, — и снова потерял ее! А рукоятка твоего пистолета покорежилась, но спасла мне жизнь! Впрочем, сейчас я тебе все расскажу.

Бурдо с тревожным беспокойством смотрел на него.

— Боюсь, ты меня не понял: я нашел ее мертвой!

— Мертвой?

— Точнее, убитой пулей в голову. Тело найдено патрульными во рву возле Инвалидов, со стороны города… куда его, без сомнения, сбросили, воспользовавшись туманом… Осмотревший его вчера вечером Сансон сказал, что ее убили ранним утром. И знаешь ли ты, что на ней было надето?..

Он смотрел на Николя, не решаясь продолжить.

— Увы! Знаю, и слишком хорошо. Мой старый плащ.

Он ощутил, как холод сковал его тело, а дыхание остановилось. Наконец, придвинув к себе скамью, он рухнул на нее, обхватил голову руками. Почему именно он должен служить слепым орудием в руках судьбы? В сущности, получается, что он сам ее застрелил. Почему уже второй раз женщине, с которой он был близок, уготована столь печальная участь? Внезапно он встал.

— Я хочу видеть ее.

— Она внизу, в мертвецкой.

Они молча спустились в подвал, все еще тонувший в ночном мраке. При свете факелов Николя разглядел изящные контуры тела, накрытого широким мужским плащом, под которым оно казалось совсем маленьким. Взяв себя в руки, комиссар откинул плащ. Бледное лицо уже посерело. Выпуклый лоб обезобразила четко очерченная дырочка. Волосы покрывала грязь. Взяв платок, он попытался их отчистить, затем вытер погибшей лоб. Ему вспомнилась фраза покойного короля, произнесенная им стоя, когда мимо двигался печальный кортеж с телом маркизы де Помпадур: «Только так я могу отдать ей последний долг…» Сжав зубы, он своим порывом не только хотел отдать последний долг, но и излить внезапно затопившую его жалость. Он долго смотрел на тело, но, наконец, полицейский взял в нем верх.