Дело Николя Ле Флока - читать онлайн книгу. Автор: Жан-Франсуа Паро cтр.№ 37

Погода стояла прекрасная, прибрежные пейзажи радовали глаз своим разнообразием. На склонах холмов стояли красивые дома, окруженные садами. Николя вспомнил, что Темза является одной из самых широких рек Европы, и в нее могут заходить даже большие океанские корабли. Чем ближе к английской столице, тем больше лодок сновало по реке; постепенно их стало так много, что для тех, кто поднимался вверх по реке, осталась лишь узкая полоска воды. Вокруг баржи вырос лес мачт, ветер надувал паруса, шелестел среди вант и рей. Прилив благоприятствовал продвижению баржи, и Николя не успел заметить, как очутился у подножия Лондонской башни, где без труда нашел экипаж, дабы, согласно полученной инструкции, отправиться по указанному адресу. Он не знал, следили ли за ним по-прежнему, ибо не мог рассчитывать на свою бдительность: слишком много новых впечатлений рассеивало его внимание.

Беркли-сквер оказался красивой прямоугольной площадью, окруженной жилыми домами, построенными в едином стиле, приятном, однако излишне размноженном. Насколько он мог судить, в этих кирпичных домах высотой в три или четыре этажа, комнаты явно имели низкие потолки, а подвальные этажи, где располагались кухни и подсобные помещения, окнами выходили в ров шириной три фута, отделявший дома от улицы. Между рвом и тротуаром проходил чугунный забор. Николя без труда нашел нужный ему дом и, подняв дверной молоток, остановился: необходимость войти в чужое, незнакомое жилище угнетала его. Все же, несмотря на предчувствия, он постучал. Ему открыла пожилая женщина с седыми волосами, убранными под кружевную мантилью. Из-за своего строгого черного платья с косынкой на груди она походила на монахиню, а тяжелая связка ключей на поясе придавала ей сходство с сестрой-привратницей. Проницательные глазки, глубоко сидящие на полном лице и маленький рот с плотно сжатыми губами никак не вязались со складками на шее, обхваченной лентой с висящей на ней восхитительной камеей. Она смотрела на него так, словно видела перед собой ядовитую змею, с которой следует обращаться крайне осторожно. Но когда он приветствовал ее на английском языке, она изумилась, и на лице ее появилась гримаса, видимо, обозначавшая улыбку.

— Сударь, я должна задать вам вопрос.

— Я весь внимание, сударыня.

— Как зовут вашего портного?

— Мэтр Вашон, — ответил Николя, не ожидавший подобной проверки.

— Где находится его лавка?

— На улице Вьей-дю-Тампль, в Париже.

— С какого года он шьет на вас?

— С 1760-го.

Николя готов был поклясться, что тут не обошлось без Сартина. Ответы его успокоили женщину, и лицо ее постепенно приобрело приветливое выражение. Она даже кивнула ему, подавшись вперед всей грудью, отчего кивок ее вполне мог сойти за реверанс.

— Миссис Вильямс, к вашим услугам. Потрудитесь идти за мной, я покажу вам ваши апартаменты.

Поднявшись по лестнице, устланной суконной дорожкой, она поочередно провела его по трем комнатам: гостиной, объединенной с библиотекой, спальне и туалетной комнате. На предложение приготовить ему ванну он с радостью согласился и спросил, нельзя ли почистить и погладить его одежду. Госпожа Вильямс быстро унесла извлеченные им из чемодана вещи. Через несколько минут появился слуга с двумя кувшинами горячей воды. Он ходил до тех пор, пока не наполнил ванну, а потом вручил Николя халат из хлопчатобумажного ситца. Прежде чем удалиться, почтенная дама сообщила гостю, что после ванны ему подадут чай, а известная ему дама прибудет с визитом в шесть часов.

Николя с наслаждением погрузился в медную ванну с теплой водой. Ноющая боль, не покидавшая его со времени падения в шлюпку «Зефира» утихла. Возможность предаваться такому блаженству его отец, маркиз де Ранрей, наверняка назвал бы «комфортом», подумал он. Ему самому редко доводилось вкушать удовольствие вымыться в горячей воде: несколько раз в русских банях на улице Бельшас, да иногда в отдельных кабинетах «плавучих островов» на берегах Сены; все эти места находились под постоянным наблюдением полиции, ибо там царил безудержный разврат. Ароматные пары, поднимавшиеся над водой, убаюкали его, и он проснулся, только когда вода начала остывать. Побрившись и причесавшись, он прошел в спальню, где нашел свою одежду вычищенной и выглаженной. Навощенные сапоги блестели в свете камина, где в железной корзинке горел каменный уголь, отбрасывавший отблески пламени на мебель из красного дерева. Некоторое время Николя любовался стенами, затянутыми хлопчатобумажным сиамезом с рисунком, изображавшим пагоды, напомнившие ему ткань, виденную им в Париже в лавке на улице Руль, где торговали модными китайскими штучками. Количество развешанных на стенах гравюр в рамках, изображавших либо сцены из сельской жизни, либо морские сражения, поразило его. Одевшись во все чистое, он прошел в гостиную, где на ломберном столике уже стояли чайник, масло, хлеб и несколько горшочков с вареньем. Хлеб поразил и одновременно разочаровал его. Нежный, белый, мягкий, из муки тончайшего помола, он оказался безвкусным и без хрустящей корочки. Когда часы над камином пробили шесть, на лестнице раздался шум шагов. Гостья поднималась без доклада и, если судить по громкому и тяжелому топоту, заставлявшему жалобно скрипеть паркет на лестничной площадке, она вряд ли принадлежала к прекрасному полу.

Наконец дверь бесшумно отворилась, и в гостиную вплыл ворох тканей, напоминавший небольшую башенку; жеманный пропитый голос произнес:

— Шарль Женевьева Луи Огюст Андре Тимоте де Бомон, девица д'Эон желает говорить с маркизом де Ранрей.

Вторжение без доклада, равно как и представление в третьем лице и весьма двусмысленное перечисление собственных имен, показались Николя неподобающими, и он несколько растерялся, не зная как вести себя с щеголем-андрогином. Обилие воланов, оборок и пышных драпировок делали вид д'Эона совершенно неестественным, не позволяя рассмотреть ни фигуру его, ни черты лица. Не ожидая ответа, пришелица удобно устроилась в кресле-бержер и обеими руками, затянутыми в шелковые перчатки, энергично прихлопнула оборки своего серого платья с широкими рукавами из валансьенских кружев. На корсаже, застегнутом на все пуговицы до самой шеи, закрытой широкой черной лентой, Николя увидел красную розетку креста Святого Людовика, означавшую, что сия воительница совершала подвиги под командованием маршала де Брольи. Лицо с нанесенным на него толстым слоем грима напомнило комиссару комедиантов, специально накладывающих яркий грим перед выходом на сцену, отчего черты их лиц становятся резкими и грубыми. На голове набеленной и нарумяненной особы возвышался трубообразный кружевной чепец. Повертевшись в кресле, д'Эон, нашел наконец удобное для себя положение и вытянул ноги, обутые в сапоги, какие обычно носят драгунские офицеры; впрочем, манеры его также мало пристали лицу женского пола.

— Не хотите ли чаю? — предложил Николя.

— Нет. Меня больше привлекают более крепкие напитки, но сейчас не место и не время для них. Честно говоря, мы с вами, вы и я, оказались в середке огромного клубка интриг, о которых, полагаю, мне незачем распространяться. Поэтому перейдем сразу к сути. Мне поручили ввести вас в курс здешних дел.