Иллюзия жизни - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Черненок cтр.№ 40

– Оплошка получилась, – сказал Долженков. – Обычно драгдилер, то есть продавец наркотиков, встречает клиентов у входа. А этот раз бармену пришлось вызывать его по мобильнику.

– Но примчался он оперативно, – заметил Веселкин.

Долженков улыбнулся:

– Как говорят тинейджеры, понты дороже денег.

– Вот на этих «понтах» их можно взять с поличным.

– Можно, но сложно. Бывалые знатоки рассказывали мне, что передача «дозы» покупателю происходит не сразу, скажем, в машине, а где-то по пути, подальше от кафе, через одного или двух посредников. При этом место встречи с посредником каждый раз меняется.

– Мудрецы…

– Большие деньги заставляют мудрить. В целях конспирации даже словарь наркомана разработан.

– Какая в том словаре терминология? – заинтересовался Голубев.

– Близкая к блатному жаргону. Так, например, продавец наркотиков имеет несколько названий: барыга, толкач, драгдилер. Уколоться наркотиком тоже выражается по-разному: бухнуться, вмазаться, ширануться, втереться. Героин: белый, медленный, герик, герасим. Синтетический наркотик: марка, кислота или экстази – это наркотик-галлюциноген. Бокс – упаковка конопли, завернутая в бумагу, эквивалентная коробку спичек. Чек – сверток с героином. Деньги – лавандос, лаве, филки. Шала, ганджа – это конопля и анаша.

– Здесь какая дурь в ходу? – спросил Веселкин.

– В основном – героин. Бывает и экстази в таблетках, которые глотают тинейджеры перед тусовкой.

– А сигарета, которую девочка «стрельнула» у бармена, не с анашой?

– Нет, «косячками», в смысле курением легких наркотиков, бармен не балуется и клиентов ими не угощает…

– Леня, с твоими знаниями можно смело браться за раскрутку этого «кайф-базара».

– Этот «базар» – капля в море.

– Все море нам, конечно, не вычерпать. Надо хотя бы «капли» убирать с лица родного города. Возле каждого такого гадюшника ломаются сотни юных судеб.

– Если даже у нас, в райцентре, от передозировки нынче погибли три молодых наркомана, представляю сколько их загибается в больших городах, – сказал Голубев. – Какая-то статистика на этот счет есть?

– Статистика… Всевышний и тот, наверное, сбился со счета.

– Отчего этот порок так сильно развился? Раньше же такого разгула не было.

– Раньше небо было голубее, девушки красивее, а гражданское общество развитее… – Веселкин пригубил стакан с пивом. – Есть, Слава, такое высказывание: об идеалах нации можно судить по ее рекламе, о психическом здоровье – по ее телепрограммам. Прежде наш мир был просто цветным. Сейчас он становится ядовито-цветным. Наблюдается это во всем. Люди в телевизоре, на сцене, на киноэкране облачаются в невозможные наряды. Это сплошь роковые личности. Или субъекты из психушки, легко попирающие последние остатки человеческой морали. Нынешняя реклама является не столько двигателем торговли, сколько проводником шизофрении, тупости и просто грязи в широкие массы. И вот тебе современная картинка. Поколения, укрепившие дух и тело в эпоху строительства коммунизма, неуклонно взрослеют. Следом за ними пришла новая генерация. Эта молодежь не знает прежних запретов. Она привыкла к расцвеченной действительности. Для тинейджеров настоящая жизнь слишком уныла и однообразна. В ней они не чувствуют остроты и начинают «расцвечивать» ее на свой лад.

– Поражает, Константин Георгиевич, жестокость торговцев наркотой. У них же есть свои дети…

– Своих детей они, как правило, отправляют в цивилизованные страны. А чужое горе их не колышет.

– И когда такая вакханалия кончится?

– Когда рак на горе свистнет.

– Неутешительный прогноз.

– Иного на ближайшие годы дать не могу.

Очищая очередную креветку, Долженков покосился на вход в кафе и тихо сказал:

– Внимание… Вот и госпожа Киселева Земфира Романовна, известная в узких кругах под псевдонимом «Слониха», пожаловала.

Из подъехавшего ко входу белого джипа «Тойота-Лэнд-Крузер» с трудом выбралась черноволосая дама солидных лет, комплекцией почти в два раза толще мадам Грицацуевой из некогда популярного советского фильма «Двенадцать стульев», снятого по одноименному сатирическому роману Ильфа и Петрова. Сшитое балахоном ядовито-желтое с черными вертикальными полосами платье придавало бесформенной фигуре монументальный вид, а смуглое крупноносое лицо, казалось, было высечено из камня мастером с дурным вкусом.

Веселкин интригующе подмигнул собеседникам:

– Это-таки стоит посмотреть…

Перебросившись несколькими словами с плечистым коротко стриженым шофером джипа, Киселева небрежно кивнула поклонившемуся ей брито-спортивному парню, задумчиво курившему у входа, и величаво вошла в кафе. При ее появлении безмятежно веселившиеся студенты притихли, словно их подгулявшую компашку внезапно застукал, по меньшей мере, декан факультета. А бармен расплылся в такой заискивающей улыбке и прогнулся перед хозяйкой так низко, будто просил милости у Христа-спасителя. Почтительными улыбками встретили хозяйку стройная официантка в накрахмаленном передничке и выглянувшая из кухонной «амбразуры» румяная толстуха в поварском колпаке, но хозяйка не удостоила их даже кивком головы. Соколиным взглядом окинув зал с немногочисленными посетителями, Киселева прошла за стойку бара. Заглянула в ящики кассового аппарата, где складывается выручка, что-то сказала бармену и, протиснувшись боком в дверном проеме, скрылась за полированной дверью в подсобном помещении.

– В высокомерном отношении к окружающим Слониха не уступает Вере Александровне Сапунцовой, – сказал Голубев.

– Там было высокомерие партийной аристократки, а здесь вульгарное хамство торгашки, разбогатевшей на чужом несчастье, – ответил Веселкин.

К задумчивому курильщику у входа в кафе подошел сутулящийся подросток. Обменявшись парой слов, оба направились в сторону речного вокзала. На месте курильщика тут же появился другой парень в серо-синем джинсовом костюмчике. Прислонившись плечом к стене, он уткнулся взглядом в газету «Вечерний Новосибирск». При тусклом свете уличного освещения читать вряд ли было возможно, но видимость чтения создавалась.

– Произошла смена караула, – пояснил Долженков. – Прежний «постовой» увел клиента за «дозой».

– Как часто они меняются? – спросил Веселкин.

– В зависимости от наплыва клиентов. Сегодня будничный день и, говоря по-рыбацки, клева нет. Вот по субботам и воскресеньям, когда гудят дискотеки, от жаждущих поймать кайф отбоя нет.

– Сколько теперь стоит грамм героина.

– Около трехсот рублей, а таблеточка галлюциногена «экстази» – примерно двести пятьдесят.

Веселкин глянул на Голубева:

– Как сказала бы Тата Чибисова, «Ну, ни фига себе жизнь пошла». – И повернулся к Долженкову: – Одной таблетки хватает для кайфа?