Цесаревич. Корона для попаданца - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Ланцов cтр.№ 15

Казалось бы, мелочь, но этот корабль оставался не просто так, а в полное распоряжение короля, который, согласно вассальному договору становился главнокомандующим Гавайским гарнизоном, к которому могли приписываться как армейские, так и флотские подразделения. Это не только решительно укрепляло власть самой династии на островах, но и давало рычаги воздействия на браконьеров и прочих удальцов, пытавшихся заниматься ограблением островов.

Собственно этот нюанс и послужил причиной того, что уже на третий день переговоров Камеамеа IV подписал вассальный договор, заверенный от имени русского императорского дома Александром, которому и предстояло его довезти до Санкт-Петербурга, дабы ратифицировать через подпись своего отца.

В качестве небольшого бонуса, Александр оставил Камеамеа IV помимо «Приватира», еще двадцать тысяч винтовок Энфилда, которые специально для этих целей он не стал продавать Лопесу. Само собой не просто так, а с большим количеством боеприпасов и отделением особой роты сопровождения. Эти одиннадцать человек, во главе с Федором Ласковским, должны были заняться обучением полноценного Лейб-гвардии Гавайского полка — гарнизона островов, набираемого исключительно из этнических гавайцев.

Что же касается Российско-американской компании, то Фуругельм лишь надувал щеки для солидности, но никак не участвовал в практически рейдерском захвате Гавайских островов. То, что Александр смог убедить Камеамеа IV подписать вассальную клятву русскому Императорскому дому, осталось для Ивана Васильевича чем-то непостижимым и непонятным, так как он был человеком другого склада характера. Дипломатичный, мягкий, практически обтекаемый, Иван Васильевич просто не представлял, как можно было вот так, с наскока, добиться результата, так как сам пытался всегда все, что только можно, проговорить, обсудить и, гармонизируя чужие интересы, выйти в муках на никому не нужное компромиссное решение. Да, конечно, он помнил, что в 1818–1825 годах Гавайское королевство де-факто уже было под крылом Российской империи, но после того, как Николай I по неведомой для Ивана Васильевича причине резко оборвал все интеграционные процессы, глава Российско-американской компании откровенно боялся навлечь на себя гнев самодержца.

Надо также отметить, что связка из мягкого и обтекаемого Ивана Васильевича Фуругельма и вороватого Дмитрия Петровича Максутова, который был его замом, довела и без того убогую деятельность Российско-американской компании «до ручки». Степень воровства, взяточничества и всемерного вредительства государственным интересам могла бы дать фору даже началу лихих девяностых, когда СССР растаскивали просто стахановскими темпами. Но если первый персонаж был просто обычной квашней, не способной к жестким, решительным поступкам, то второй самым наглым образом не думал о последствиях своего откровенного воровства, хотя мужества, храбрости и решительности ему было не занимать. В итоге получалась, как говорится, «картина маслом». В связи с чем Александр решился на применение шоковой терапии — ночью, в связанном виде, с мешком на голове к нему доставили Максутова. Само собой не в апартаменты, выделенные ему королем, а в подвальчик припортовой таверны, где уже успел завязать надежные контакты командир разведывательного взвода Виктор фон Валь.

— Дмитрий Петрович, как вы добрались? Надеюсь, вам в дороге ничто не создавало неудобств?

— Ваше императорское высочество?! Что происходит?

— Ходят слухи, дражайший Дмитрий Петрович, что ехать ночью с мешком на голове и связанными руками — очень дурная примета, — сказал максимально вкрадчивым тоном Александр и улыбнулся своей коронной сияющей улыбкой, от чего Максутова всего перекосило.

— Ваше императорское высочество, я вас не понимаю.

— Давайте говорить начистоту. Вы вор. А вор, как известно, должен сидеть в тюрьме. Впрочем, за неимением таковой подойдут и другие лечебно-профилактические методы. Знаете, Дмитрий Петрович, вы очень удачливый и крайне счастливый человек. По большому счету эта наша встреча случайность, так как до недавнего времени я хотел просто вас прибить, без шума и пыли. Случаи ведь разные бывают. Напились, вы, допустим, и упали с пирса головой вниз. Ударились. Потеряли сознание. Захлебнулись. С кем не бывает? — Дмитрий Петрович побледнел. — Но беседа с Иваном Васильевичем меня сильно опечалила. Людей совсем нет, в особенности таких, кои в состоянии что-то делать толково. Поэтому я в силу своего неисправимого человеколюбия решил дать вам второй шанс. Вы отменно себя зарекомендовали во время последней войны как артиллерист, да и с воровством справлялись совершенно изумительно. Так что можно считать, что с организаторскими способностями у вас все в порядке. А потому мне остается лишь направить в нужное русло вашу кипучую энергию. Или не направлять? Как вы сами думаете? Сможете послужить Отечеству?

— А у меня есть выбор?

— Конечно, есть. Я же говорю вам, мое человеколюбие и природный гуманизм не знают пределов. Вы можете отказаться от сделанного вам предложения, и эти добрые люди, — Александр кивнул на трех парней в черных вязаных масках, свитерах, саржевых брюках и кожаных сапогах, сидевших на диване у входа в расслабленных позах с револьверами в руках, — проводят вас до пирса.

— Ваше императорское высочество, вы — сама доброта, — Максутов выдавил из себя кислую улыбку.

— А вы разве сомневались? — Александр заулыбался еще лучезарнее. — Если же вы согласитесь, то ситуация окажется совершенно другой. В этом сценарии есть место и вашей цветущей жизни и вполне недурственному успеху.

— А в чем заключается служба Отечеству?

— Ну что вы, Дмитрий Петрович, зачем же нам забегать вперед? Давайте решать вопросы по порядку. Тем более если вы выберете первый вариант, то я просто впустую потрачу свое время. А я, знаете ли, спать хочу. Итак, каков ваш выбор?

— Я с радостью принимаю это крайне благородное и щедрое предложение. У вас, ваше императорское высочество, поразительный талант убеждать людей.

— Ну что вы, Дмитрий Петрович, я просто пользуюсь советом одного очень умного человека, который говорил, что доброе слово и револьвер убеждают намного лучше, чем просто доброе слово.

— Какой мудрый человек!

— Без сомнения. Впрочем, слова словами, но я должен получить гарантии вашей лояльности. У меня, знаете ли, большие виды на Аляску и прочие русские владения Тихоокеанского региона. Поэтому, как говорят банкиры, я хочу защитить свои инвестиции. Что вы можете мне предложить?

— Честно говоря, даже не представляю. У вас и так моя жизнь, ничего более ценного у меня нет.

— А ваша семья? Вы любите их? — Максутов вновь побледнел.

— Вы хотите взять их в заложники?

— Пожалуй. Но не пугайтесь так. Если вы, Дмитрий Петрович, будете честно и исправно служить империи, то с ними все будет хорошо. Мало того, хочу вам открыть небольшой секрет — я намерен купить в Южной Африке некоторые земли, и мне там понадобятся офицеры. Например, ваши братья.

— И что с ними будет, если меня вновь случайно бес попутает?