Будь крутым - читать онлайн книгу. Автор: Элмор Леонард cтр.№ 39

– Ну вот видите, все уклоняются от прямого ответа.

– Ладно, – сказал Кертис – Главным образом, это разжиженный рок. Или же его можно определить как балладный панк.

– А что такое панк?

– Три аккорда и взвизги.

– Ну бросьте, – вмешалась Тиффани. – Все гораздо глубже. Началось все с хардкора, вспомните «Бэд Релиджн». «Майнор Трит» разрабатывали стрейтэдж, а «Эйджент Орандж» – серфпанк.

– Это все вторично, – сказал Кертис, – даже «Сиэтл». Без Игги и «Студжес» тридцатилетней давности ничего этого в помине не было бы. В моде были «ЭмСи-файв» и «Велвет Андерграунд», но Игги все это похерил своей «Грубой силой», и стиль этот утвердился и жив до сих пор. Без Игги не было бы ни «Рамонес», ни «Блонди», ни «Токинг Хедз», ни «Секс Пистолз». Чем Боуи занимался? Подражал Игги. Оттуда и «Нирвана» пошла, и «Пёрл Джем», и все то, что теперь зовется альтернативным роком.

– Ну а «Роллинг Стоунз»? – спросил Чили.

– Вот как раз против такого рока и восстали современные альтернативщики – «Стоунз», «Аэро-смит», Джими Хендрикс, Клэптон, Джеф Век, Нил Янг, – ответил Кертис.

Тиффани сказала, что уже не помнит Хендрикса.

Чили, не столь радикальный в своих вкусах, спросил про Дженис Джоплин.

– Ну, это древняя история – эта крошка, – сказала Тиффани, а Кертис сказал, что и Дженис надо отнести туда же, к остальным.

Через стекло Чили наблюдал, как заканчивает репетицию «Одесса». Он увидел, что Линда подняла руку, приглашая его войти.

А Кертис все перечислял:

– «Лед Зеппелин», Ван Хален, «Пинк Флойд», Эрик Бердон, «Ю-2», Бон Джови, Том Петти…

Для Тиффани все это были динозавры. Уже в дверях Чили услышал:

– А о «Дионе и Белмонтсе» что скажете?

– Ну, наконец-то вы познакомитесь, – сказала Линда. Ее западнотехасский акцент с приездом мальчиков стал несколько гуще. Она представила Чили.

Дейл поднялся с табурета, чтобы обменяться рукопожатиями; Торопыга не сдвинулся с места – оставаясь возле своих барабанов, он лишь поднял палочку, дважды прокрутив ее между пальцев.

– Как дела, Торопыга? – кивнул ему Чили.

Торопыга хранил молчание – он жевал резинку, глядя на Чили с таким видом, словно тому требовалось еще чем-то подтвердить свое присутствие.

Потому Чили и сказал:

– Мы добыли тебе разовый ангажемент. Следующий понедельник в зале «Марихуана».

Тут маленький барабанщик с волосами до плеч наконец обрел голос.

– В понедельник в котором часу?

– В девять.

– Утра или вечера? Вообще-то, думаю, это значения не имеет. Кто это посещает клубы в понедельник?

– Ты в Лос-Анджелесе, Торопыжка, – сказала Линда. – Здесь вечер понедельника такой же, как и другие.

– Вот хорошо, что ты меня просветила, – сказал Торопыга.

– Это Хью Гордон устроил, – сказал Чили. – Он большой приятель Сэла, одного из владельцев, и Джеки, импресарио. Хью сейчас добывает новые ангажементы, и мы наняли автобус для гастрольного турне – для трехнедельных разъездов.

– Какой автобус? – спросил Торопыга. Этот малыш начинал действовать на нервы.

– Если я скажу марку автобуса, это что-нибудь изменит? – спросил Чили.

– Если там будет туалет, то не изменит. Видишь ли, милый мой, я терпеть не могу автобусов без туалетов.

– Мне понравилась ваша картина, знаете ли, – сказал Дейл. – «Поймать Лео» – так она называлась, да? Картина просто классная.

Поблагодарив, Чили стал ждать, что еще скажет Дейл, но тот больше ничего не сказал, и в разговоре наступила пауза. Все еще не сводя глаз с Дейла, Чили думал, что бы такое сказать. Расспросить его об Остине? Но это почти как сравнивать погоду в Техасе и Калифорнии.

В наступившей тишине Торопыга сказал:

– Когда я искал работу, мне приходилось кататься на автобусе в Эль-Пасо, двести восемьдесят миль – не шутка. Однажды я выпил двойное пиво в «Дос Амигос» – и сразу на автобус. И посреди пустыни мне вдруг приспичило, здорово прихватило, дружище, можешь мне поверить. Отправляюсь к водителю и говорю: «Парень, мне пописать надо, останови автобус». Тот лезет в бутылку: «Что я, для каждого буду автобус останавливать?» «Ладно, говорю, тогда я в автобусе пописаю». Ну, он и остановил автобус. Я вылез и облил весь бок автобуса, стоя очень близко, так, что никто ничего не видел, облил – и обратно в автобус.

– Когда мы ездили с концертами, – сказала Линда, – и выступали в таких местах, как Биг-Спринг или даже в районе Лаббока, Торопыге все время надо было останавливаться, чтобы пописать.

– Да врет он, – сказал Дейл, – с автобуса-то он слез, только потом автобус ушел.

– Это в другой раз было, – сказал Торопыга. – Я два часа пешком добирался до заправочной станции, а добравшись, спросил там у парня: «Какого черта, где я нахожусь?» Тот оторопел: «В Ван-Хорне, а ты где думал?»

– Я помню водонапорную башню с надписью: «Ван-Хорн», но, по-моему, я там в жизни не останавливалась, – сказала Линда.

Чили переводил взгляд с одного на другого.

– Тот парень, наверное, в толк не мог взять, чего ты там делаешь, если даже не знаешь, где находишься, – сказал Дейл.

Чили обратил взгляд на Торопыгу, но вместо него заговорила Линда:

– Помнишь, как мы в Уинке все искали Роя Орбисона?

– Как будто он там по улицам расхаживает, – сказал Дейл. – Да он давно туда и носа не кажет.

– Уинк – родной город Роя Орбисона, – обращаясь к Чили, пояснила Линда. Чили кивнул.

– С любопытными людьми знакомишься в автобусах, – заговорил Торопыга. – Спрашивают, куда едешь, и потом выкладывают тебе всю свою биографию. Встречал я и бродяг, людей, которым некуда деться, они садятся в автобус и едут куда ни попадя или ошиваются на автобусных станциях, пока их не выгонят взашей. Одна девушка так мне сказала: «Я с матерью живу, но мне уж невтерпеж, потому что мать моя – душевнобольная». Другая говорила, что пишет песни, ей семнадцать лет было, но с ней уже был младенец, негритенок, полукровка то есть. Я ей говорю: «Ну так спой для меня» – надо же было что-нибудь сказать. У нее оказался очень милый голосок. А спела она песню про то, как любит животных – глупее не придумаешь. Там говорилось про то, что и животные любят ее, ходят за ней по пятам, но мужики не дают ей прохода, и времени на животных у нее не остается. Весьма правдоподобно, потому что она была очень хорошенькой, но от нее несло как с помойки. Я ей говорю: «Пошла бы домой, помылась, ребенком бы занялась». А она говорит, что из-за цветного ребенка папа и мама ее из дома выгнали и даже видеть не хотят. Она в Эль-Пасо ехала учиться пению. У нее был план. Участвовать в конкурсах красоты, где она станет демонстрировать и свой талант исполнительницы собственных песен. Я сказал ей, что надеюсь увидеть ее на конкурсе на звание «мисс Америка». Но до этого еще далеко, а чем она собирается платить за уроки? – Торопыга осекся, глядя поверх головы Чили на кого-то в дверях.