Будни рэкетиров - читать онлайн книгу. Автор: Ярослав Зуев cтр.№ 45

– Вот что, Вовка? Пошли.

– Куда, зема?

– Сейчас узнаешь.

Они обогнули дом и медленно двинулись по заснеженному саду. Там их встретила тишина. Миновали дощатый туалет, очутившись на поляне, со всех сторон окруженной старыми фруктовыми деревьями. Посреди поляны, словно гигантский пень, торчало сколоченное из необтесанных досок строение.

– Это еще что за корч?

– Старая летняя кухня. Давно, видать, заколоченная стоит.

Протасов подергал забитую гвоздями дверь. Окна с внутренней стороны были заклеены желтыми от времени газетами, и сколько Валерка не старался, ничего разобрать не смог.

– Не по душе мне эта кухня, – сказал Протасов, приподнимаясь на цыпочки.

– Меня от нее вообще тошнит. – Вовчик обернулся, но дом Ирины исчез за стеной деревьев. – Пошли отсюда.

– Стремно, е-мое?

– До жути. По-любому.

– А нам еще шкандыбать, как до Москвы рачки.

– Куда, зема?

Вместо ответа Протасов зашагал дальше, внимательно глядя под ноги.

Чингачгук [41] хренов? Следопыт, да?

– Точно, – подтвердил Протасов. – Но, как назло, тонкий снежный ковер, выстлавший почву между деревьями, был словно пять минут из химчистки.

– Валерка, куда ты ломишься?

– Пацан сказал, будто Гость с кладбища приходит. Вот я и хочу разобраться, что к чему.

Вскоре они вышли на огород. Тут снега тоже оказалось немного. Кое-где мерзлая земля выпирала из-под белого покрова, как дырки в пододеяльнике. Протасов по прежнему напрягал зрение, но никаких внушающих подозрение следов по дороге не попалось. Разве что ворона опорожнила желудок на лету, или приблудная собака пометила территорию. Собачьи следы, судя по размерам, были оставлены животным, не многим превосходящим кролика.

– А здоровый у Ирины участок. И запущенный, конкретно.

Оставив позади огород, приятели очутились на пустоши. Заснеженные крыши деревенских домов за спиной стали казаться вереницей спичечных коробков, по большей части прячущихся за деревьями.

– Ну вот, мы у цели, – Протасов невольно понизил голос. Покосившиеся кладбищенские кресты чернели среди запорошенных холмиков, будто нарисованные фломастером. Стало еще холоднее. – Прошу, – он сделал широкий приглашающий жест. – Тебе туда, Вовка.

– Только после тебя, зема.

– Все там будем.

– А торопиться не надо. – Иногда он бывал чертовски рассудителен.

Пока приятели препирались у полуразрушенного забора, солнце нырнуло по макушку, окрасив местность цветом перезрелой малины. Тени стали длинными, а у зем кошки заскребли на душе.

– Что ты тут увидеть собрался?

Вопрос остался без ответа, натолкнув Волыну на догадку, что Валерий и сам не знает.

– Давай, осмотримся, кругом бегом. – Протасов полез в один из проломов, делавших забор похожим на гигантские зубы после большой цинги. – Пошли, Вовка, двум смертям один хрен не бывать.

– Это еще неизвестно, – слабым голосом ответил Вовчик, втискиваясь следом с тяжелым сердцем. На кладбище стояла абсолютная тишина. Снег лежал на могилах саваном. Каждый шаг сопровождался хрустом, пугающе громким среди безмолвия. Заброшенная часовня возвышалась над погостом, как воздетый к небу корявый перст. Полукруглая крыша пестрела прорехами, словно ее обстреляли из крупнокалиберного пулемета. Дореволюционная кирпичная кладка потрескалась во многих местах. Высокие стрельчатые окна таращились пустыми глазницами, массивные двери висели криво в ржавых стальных петлях.

– Аж мурашки по коже, зема. По-любому.

– С церквями всегда так. – Вынужден был согласиться Протасов. – Покинутый храм – страшное дело. Внутрь заглянем? Раз не заперто?

– А чего там интересного? – спросил Волына, и громко икнул. – Пол летучими мышами обосран. Пылюка, да мусор разный.

– Ксюха рассказывала, заколочена, мол, часовня.

– Бомжи, зема. Бомжи видать, облюбовали. Или пацанва открыла.

– Пацанва, – фыркнул Протасов. Лично ему дверной провал напомнил раззявленную пасть, от которой разумнее держаться подальше. Они стояли посредине бывшей аллеи, проложенной некогда меду могилами. Теперь аллея походила на заснеженную тропу, уходящую от часовни к лесу. Небо из малинового стало фиолетовым, солнечный диск исчез. Зимой ночь наступает быстро, как в горах.

– Скоро будет, как у негра в заднице, – предупредил Волына упавшим голосом.

– Не вибрируй, Вовка. Знаешь, чего я в толк не возьму? Какого хрена Ирка так бесится, что и спросить ничего нельзя? Я вот во что не въезжаю, – продолжал размышлять вслух Протасов, – какого лешего она собаку на цепь посадила, если все знала? А?

– Далась тебе та долбаная дворняга?

– Ты мудак, Вовка. Она цуцика в жертву принесла. Ты что, блин, не врубаешься?! В ЖЕР-ТВУ!

Вовчик в изумлении разинул рот, такие мысли его голову не посещали. Они медленно зашагал вдоль могил, за которыми давно никто не присматривал.

– Уже и внуки их, должно быть, поумирали. – Еле слышно пробормотал Волына. Протасов осторожно поднялся по выщербленным ступеням и заглянул в часовню. Внутри было темно, как в могиле.

– Вовка. Не отставай.

Волына плелся позади с видом приговоренного к смертной казни. Под подошвами заскрипела крошка. Звуки подымались к высоким сводам, отдаваясь эхом под куполом.

– Ух! – выдохнул в морозный воздух Протасов.

– Ух-ух-ух, – как живая, откликнулась часовня. Вовка вздрогнул.

– Ты чего, зема? Нечего делать?

– Эхо…

– Ясное дело, что эхо.

– Давненько тут не пылесосили, – заметил Протасов на ходу. Волына подумал, что он храбрится. Причем, выглядит все равно неубедительно. Примерно в центре помещения Валерка остановился, задрав голову к куполу.

– Что, зема?

– Померещилось, наверное.

– Что, померещилось, е-мое?!

– Что следит кто-то. С хоров. – Понизил голос Протасов. Они встали плечом к плечу, изо всех сил напрягая глаза.

– У меня тоже такое чувство, зема, – свистящим шепотом признался Волына. – Аж трусы к жопе прилипли. – Слегка дрожащей рукой Вовчик потянулся за ППШ. Передергивая затвор, выронил сумку, и она шлепнулась на замусоренный пол. Вовка, кряхтя, нагнулся за ней.