Хрустальное яблоко - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Иванович Ефимов, Олег Верещагин cтр.№ 56

– Я, – Игорь поднял голову.

– Десять ударов.

– Есть десять ударов, господин полковник.

– Андрей Ворожеев.

– Я, – Андрей тоже выпрямился.

– Пятнадцать ударов.

– Есть пятнадцать ударов, господин полковник.

– Вы согласны с наказанием?

– Да, согласен, господин полковник.

– Можете объяснить, почему вы получите больше, чем Сурядов?

– Образ действий Сурядова, – ответил Андрей, – без приложения к общим обстоятельствам отвечает высшим стандартам поведения дворянина, господин полковник.

– Не совсем… отвечает высшим стандартам. Иначе было бы пять. Но в целом вы правы. Идите.

– Господин полковник, – вмешался Игорь, – я не согласен с неравенством наказания.

– Вот как? – Макаров посмотрел с интересом. – Должен сказать, что в любом случае количество ударов, назначенных Ворожееву, я не снижу.

– Что ж, тогда добавьте мне, господин полковник, – спокойно предложил мальчик. – За неполное соответствие стандартам.

Несколько секунд полковник рассматривал своих стоящих плечом к плечу подопечных в упор. Потом кивнул:

– Хорошо. Пятнадцать ударов каждому. Идите и закончите с этим поскорей.

* * *

Последний раз Игоря наказывали физически почти три года назад. Он даже не ожидал, что начнет так бояться, и от мысли, что он боится – стало смешно, а веселье прогнало страх.

– Кстатиииии! – вдруг протянул полковник. – К вам тут еще двое присоединятся…

В помещение вошел ван Карьйо, за которым гордо шагали двое англосаксов – точнее, швед Вальтер Оскенштерн и… Игорь хмыкнул – и Дик Шелтон. Оба напоминали героев, идущих на расстрел. Этому не соответствовало лицо ван Карьйо – явно ироничное.

– Вот. – Макаров указал подбородком на гостей. – Шелтон, вот объясните мне то, что вы уже объясняли своим руководителям: как вам пришла в голову мысль угнать челнок и отправиться на поиски Игоря?

– Охтыоп! – вырвалось у Андрея. Игорь тоже удивленно воззрился на Дика. Тот процедил надменно:

– Мы поменялись клинками. Может быть, господин полковник, в Русской Империи это просто традиция. Но у нас это клятва. Клятвы мужчины выполняют. Или умирают, стараясь выполнить. Я не жалею о сделанном и готов принять наказание. И мне кажется, что Сурядов сделал бы то же самое, случись что-то со мной.

– Не задумываясь, – твердо и искренне сказал Игорь, хотя, честное слово, еще минуту назад и правда не задумывался – не задумывался ни о чем таком. Шелтон наклонил голову.

– Ну а вами что двигало, Оксенштерн? – усмехнулся ван Карьйо. Швед выше поднял сильный, уже совсем мужской подбородок:

– Я побратим Ричарда с пяти лет, и это знают все. – Его заметный акцент в русском языке был жесток и резок. – Отец проклял бы меня и прогнал бы прочь из дома плетью, узнай, что мой брат отправился на опасное дело, а я остался глазеть на свой номер.

– С тем их и бери, – удовлетворенно заключил Макаров. – Ладно, пусть идут получать свое.

– Марш, – вальяжно махнул рукой ван Карьйо. Англосаксы синхронно повернулись и вышли плечом к плечу, прямо отмахивая рукой и высоко поднимая колени.

На сей раз помощник генерального комиссара выглядел несколько… озадаченным, так, пожалуй, можно было сказать. Не озлобленным, как отчасти ожидал Цесаревич – нет, именно озадаченным, как любой человек, столкнувшийся с чем-то непонятным.

– Меня прислали заявить вам протест, – начал он, – но я не стану этого делать, – с ходу начал он.

– Не станете? – удивленно-насмешливо спросил Цесаревич. – Это отчего же?

Полицейский замялся. Было видно, что ему стыдно говорить то, что он хотел сказать. Но он все же решился.

– Понимаете, Ваше Высочество, мы должны были сделать это сами. Сами остановить этих… этих женщин, не доводя дело до того, что… что случилось.

– Я рад, что вы понимаете это, сударь, – заметил Цесаревич.

Полицейский вдруг резко повернулся к нему, и с секунду они смотрели друг другу в глаза. Потом помощник комиссара опустил взгляд.

– Что толку понимать, если даже я ничего не мог тут сделать? Понимаете, мы могли найти мальчишек. Достаточно было арестовать этих… женщин и подвергнуть их допросу – уверяю вас, никаких… особых мер там не потребовалось бы, на таких особ отлично действует сама угроза заключения в тюрьму. Но кто посмеет арестовать людей, у которых столько денег? Вы знаете поговорку наших олигархов? «Если ты нарушил один закон – ты преступник. Десять – смертник. Все – бог!»

– У нас, на Земле, было еще хуже, – ответил Цесаревич. – В вашем обществе есть воля – пусть даже до предела извращенная, но она все же есть. У нас же не было ничего – мы тонули в болоте безволия, даже те, кто мог, не решались, просто не хотели что-то делать. Но все это изменилось, как вы видите, после войны.

– Война… – Полицейский скривился, словно откусил лимон. – У нас тоже была война – Великая Гражданская, надеюсь, что вы слышали об этом… Кончилось все тем, что наш народ оказался разодран надвое, и лучшая его часть – да, лучшая, что бы теперь ни говорилось об этом! – ушла туда, Наверх… оставив нас захлебываться в дерьме, в котором мы тонем. Аниу презирают нас, как… вы даже представить себе не можете! А мы… нам стыдно думать о них, вы понимаете? Нет, не понимаете, такое невозможно понять…

– Что вы должны были заявить мне? – сухо спросил Цесаревич.

– Ах это… Ничего особенного, уверяю вас – обычная истерика власть имущих насчет «самоуправства» и «превышения прав на необходимую самооборону». На самом деле господин Скрабо смеялся до колик, узнав, что его надменную супругу выпороли как последнюю шлюху – каковой она, впрочем, и является. С семейством Буррас дела обстоят сложнее – они очень, очень злы на вас, но теперь им будет непросто найти… исполнителей. Наемники… наемники напуганы, – это полицейский сказал с явным удовлетворением. – Вы даже не представляете себе, как они напуганы. Конечно, никто на самом деле не знает, что именно произошло в катакомбах, – и я не думаю, что вы мне это скажете, – но слухи на этот счет ходят самые страшные. Почти легендарные – как вы проходили сквозь стены, а мальчишка перебил целую банду голыми руками… Для вас это хорошо – непонятное пугает больше всего остального. У нас уже были… прецеденты.

– Неужели? – спросил Цесаревич. – И кто же это так отличился?

– В основном аниу – их репутация вам уже известна, надеюсь. Не далее как вчера они устроили бойню в гей-клубе – просто вошли туда и убили всех, кого смогли найти, всего лишь за то, что один из… актеров изображал аниу, а таких вещей они не любят… Мы заявили протест, как обычно – но, понимаете, никто в полиции не любит эту мразь, так что на самом-то деле… но нам очень, очень стыдно, что чужаки делают за нас нашу работу. Тем не менее мы стараемся хотя бы не мешать им… так что не думаю, что данный инцидент будет иметь какие-то серьезные последствия. Но в будущем…