Оторва с пистолетом - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Влодавец cтр.№ 64

Проехали эдак с километр, и Валерия почуяла, что ведет «Буран» неизвестно куда. Во всяком случае, по ее разумению, овражек уже должен был появиться где-то справа. Ориентиром должны были послужить все те же елочки-сосенки, растущие вдоль обрыва, однако вместо них фара высвечивала из темноты черно-белые стволы больших берез. А когда роща осталась позади, «Буран» очутился посреди какой-то незнакомой прогалины и начал спускаться вниз по пологому склону.

Валерия вообще-то неплохо знала здешние места, но что-то не могла припомнить, куда попала. Березовая роща, по идее, на таком расстоянии от клуба была всего одна, но она вроде бы располагалась далеко от оврага. А такой большой прогалины и вовсе не числилось. По крайней мере, насколько помнилось Валерии.

Чуть позже уже после того, как «Буран» проехал низину и стал подниматься вверх, Лера догадалась, что это вовсе не прогалина, а выруб. На этой стороне лога из-под снега просматривалось множество пней, и явно довольно свежих. Похоже, что кто-то хорошо прошелся по здешней заповедной березовой роще с бензопилами. Может, еще осенью, а может — уже зимой. Березу пилят чаще всего на дрова — в этом ее главная ценность. Конечно, в Лавровке большая часть поселка состояла из домов с печным отоплением, но во все прошлые годы эти самые частники неплохо обходились без этой самой заповедной рощи.

По сути дела, полноправными хозяевами заповедника были Драч и возвышавшийся над ним Сенсей. Если б какой-то нахал, даже очень богатый и влиятельный, имел наглость без спроса направить сюда лесорубов, чтоб заготовить энное число кубов леса, то, даже раздав нужные взятки всем официальным чиновникам, вплоть до Министерства природных ресурсов («проглотившего» бывшую Федеральную службу лесного хозяйства), он мог бы сильно пожалеть о своем решении. Березовые дровишки обошлись бы ему по цене красного или черного дерева — и это как минимум. А как максимум, он мог бы вообще получить пулю, ибо Сенсей и Драч, как уже отмечалось, очень любили природу и числились членами соответствующего клуба.

До сих пор, насколько было известно Валерии, ни одного безумца, желающего посягнуть на заповедник, контролируемый альянсом «Куропатки» и «Лавровки», не находилось. Отсюда неизбежно следовал логический вывод: березы повалили с их одобрения и согласия. Следующим по логике вещей должен был прозвучать вопрос: «А на хрена?»

Валерия никогда не работала таксатором и не могла даже приблизительно прикинуть, сколько кубов березы можно напилить с полутора гектаров — площадь вырубки вряд ли была больше. Но о том, что, если все это пустить на дрова, особо много не заработаешь — догадывалась. Тем более что заготовка дров в заповеднике требовала кое-каких отстежек, а вокруг города было полно мест, где без особых сложностей народ заготавливал точно такую же березу. Во всяком случае, особого дефицита дров пока не наблюдалось. Так что вряд ли Драч или Сенсей решили делать на этом большой бизнес.

На что еще можно пустить березу? Карельская вроде бы считается поделочным материалом — опять Карелия, не к ночи будь помянута вместе с Лиисой Карловной, чтоб ей ни дна ни покрышки! Но эта береза не карельская, и количество каповых наростов на ней невелико.

Еще из березы делают деготь, но эпоха использования его в качестве смазочного материала для телег и сапог в общем и целом давно прошла. Разве на дегтярное мыло употребляют, да и то наверняка предложение опережает спрос.

Активированный древесный уголь — вещь более полезная в современных условиях, но опять же для того, чтоб его получить, вовсе не обязательно вывозить березу из заповедника.

Но что бы там ни было, любопытно, что ни Сенсей, ни даже Драч ровным счетом ничего не сказали заведующей «Клубом любителей природы». Хотя обычно о всяких хозяйственных делах в заповеднике ее извещали. Наверно, если б речь шла просто о заготовке дров или там сырья для производства дегтя, никто не стал бы от нее скрывать такую ерунду. Стало быть, Сенсей и Драч сочли необходимым, чтоб госпожа Корнеева об этом не знала. Навряд ли просто потому, что ее в ближайшее время предполагалось «уволить» и заменить Чернобуровой. Как раз наоборот, ей не следовало этого знать, потому что Валерии еще предстояло месяц-другой или даже дольше пребывать на своем посту. То есть они, вероятно, предполагали, что заведующая заинтересуется странной историей с экономически невыгодной вырубкой березы в заповеднике и может сунуть нос поглубже. А это было чревато раскрытием какой-то серьезной тайны, в которую был посвящен достаточно узкий и строго ограниченный круг лиц.

Как только Валерия об этом подумала, то у нее в голове словно реле сработало, даже щелчок какой-то почудился: Шипов!

Единственным, что от нее скрывали и к чему не допускали, была та деятельность, которой занимался бывший юннат в подвале старой конюшни. Герметические двери явно показывали, что там нечто не совсем безобидное происходило…

Валерия почти как автопилот управляла снегоходом и спохватилась только тогда, когда обнаружила, что вырубка осталась далеко позади и она укатила еще на несколько километров в сторону от своей «трассы», ведущей к дачному поселку. Надо было поворачивать влево и ехать обратно. Да и вообще, надо поскорее найти овраг, отделаться от этой дуры, сидящей за спиной, и мотать отсюда поскорее.

«Буран» она повернула, но отделаться от своих размышлений не могла. Теперь ей вспомнилась так и не вскрытая упаковка, которую по приказу Драча Гундос раздобыл на фабричке. Та, обнаружившаяся в рюкзачке, забытом чернявой Анжелой. Сейчас она лежала в другом рюкзачке, висевшем за ее, Валерии, спиной.

Логика такая. Шипов — генетик. Березы растут везде, а их пилят именно тут, в заповеднике. Значит, они чем-то отличаются от других. Генетически отличаются! Хотя внешне, может быть, и не выглядят мутантами. Фиг его знает, может быть, двадцать пять — тридцать лет назад, когда пионер или комсомолец Шипов начинал работать на университетской биостанции, тут проводились какие-то эксперименты с этими березами. Облучали их чем-нибудь, опрыскивали или иным образом обрабатывали. И возможно, что из древесины этих берез Анатолий Олегович собирался получить некий материал, необходимый для своих небезопасных опытов.

Однако уж кто-кто, а Валерия как заведующая «Клубом любителей природы» хорошо знала, что такого количества березовых хлыстов, какое могло быть спилено на этой полуторагектарной делянке, в клуб никогда не завозили. Котельную вообще углем топили, а для каминов в четыре VIP-номера на третьем этаже привозили сосновые дровишки для приятного смолистого запаха.

Стало быть, если эту, условно говоря, «спецберезу» где-то перерабатывали, то не здесь. Лесохимических предприятий в области было достаточно много, но в общем и целом они производили всякие традиционные продукты переработки: гидролизные спирты, канифоль, скипидар, тот же деготь или там активированный уголь. Так или иначе, но такой солидный объем — несколько сот кубов, могли переработать только там.

Опять же не подлежит сомнению, что там, на этих предприятиях лесохимии, из «спецберезы» не производили ничего необычного. Возможно, все тот же деготь или активированный уголь. Сделка могла пройти по бартеру: мы вам столько-то кубов березы, вы нам из этой березы — столько-то литров или там килограммов дегтя.