Великолепный век Сулеймана и Хюррем-Султан - читать онлайн книгу. Автор: П. Дж. Паркер cтр.№ 88

Положив руки ему на плечи, Хюррем почувствовала, как под кожей великана ходят мускулы. Делая свое дело, он радостно улыбался.

«Неужели правда, — подумала Хюррем, — что такое совершенство, как ты, — единственный мужчина, которому женщина может полностью довериться во всех делах?»

Завершив массаж, Гиацинт сел на корточки и, подняв руки, знаками сказал:

«Гости, прибывшие на твою свадьбу, вошли в ворота Стамбула, красавица. Их разместят во дворце великого визиря, а оттуда препроводят в Прибрежный павильон и представят тебе. На закате начнутся празднества».

Когда на закате тени в парке удлинились, Гиацинт проводил Хюррем вниз, по усыпанным гравием дорожкам, к Прибрежному павильону. Тысячи огней горели в ветвях деревьев; разноцветные фонарики подчеркивали красоту тюльпанов и декоративных водопадов. Впереди горел огнями роскошный павильон; оттуда доносились звуки лютни. Хюррем крепко держалась за руку Гиацинта, поднимаясь по истертым ступеням и любуясь Золотым Рогом. Все было готово к празднику.

Свет многочисленных факелов ослепил ее; вскоре глаза привыкли, и она узнала тех, кто ждал ее, раскинувшись на диванах.

Хатидже встала и подбежала к ней. Она нежно поцеловала ее в губы.

— Я так рада, что ты теперь будешь моей невесткой, любимая! — Хатидже прижала Хюррем к себе. — Позволь мне представить тебе гостей.

Хатидже отошла в сторону, и в объятия Хюррем бросилась Марьяна. Подруги стиснули друг друга в объятиях и радостно закружили по комнате. Смеясь и плача от радости, они остановились.

— Дорогая, — сказала Марьяна, — я так горжусь тобой. Вижу, ты цветешь от счастья. — Еще некоторое время они продолжали обниматься и кружить по комнате.

Когда, наконец, они запыхались и остановились, Марьяна улыбнулась и показала глазами на диван у балюстрады, выходящей на море. Хюррем повернулась туда. С атласного покрывала встала валиде-султан, однако внимание Хюррем привлекла женщина, сидевшая рядом с ней. Медленно, робко она шагнула вперед. Почтительно целуя и обнимая валиде-султан, она не отрывала взгляда от ее соседки. Затем она бросилась на грудь тетушки Барановской.

Слезы жгли глаза Хюррем; губы ее дрожали. Она вспоминала Высокий замок, где виделась с тетушкой Барановской в последний раз. Тогда та утешала ее и учила… Обе они неудержимо разрыдались и прижались друг к другу. Хрупкие пальцы гладили Хюррем по спине, по голове, по щекам. Немного успокоившись, тетушка Барановская откинулась на мягкую подушку и посмотрела на Хюррем с нежностью и любовью. Затем прошептала голосом, севшим от волнения:

— Александра… я ничего не понимаю.

Хюррем погладила старуху по руке:

— Прошу тебя, матушка, знай лишь, что я счастлива и что о лучшем будущем я не мечтала — о лучшем будущем не могла бы мечтать ни одна женщина.

— Твой… Сулейман… любит тебя, милая?

— О да, матушка, очень любит. А я люблю его так, что не передать словами.

Старушка задумалась над словами Хюррем. Потом опустила голову и с неподдельной грустью спросила:

— А как же Дариуш?

В голове у Хюррем сразу стало пусто; она тоже посмотрела на свои колени. Она почувствовала, как уверенные руки валиде-султан гладят ее по плечам, как к ней прижимается роскошное шелковое платье.

— Изабель, — прошептала Хафса.

Хюррем удивленно вскинула голову; она прожила рядом с тетушкой Барановской не один год, но так и не узнала ее имени.

— Дорогая моя, — продолжала валиде-султан, — Дариуш нашел свое место в жизни и делит его с теми, кого он любит. Он живет в роскоши дворца Топкапы и искренне доволен нежностью и любовью, которые окружают его.

Казалось, старуха целую вечность думает над этими словами; она переводила взгляд с Хюррем на Хафсу и обратно. Затем с задумчивым видом повернулась к Хюррем:

— Ты уверена, дитя мое?

— Да, — ответила Хюррем искренне, и ее слова как будто развеяли страхи Изабель.

— Ну, тогда ладно, — сказала старуха с улыбкой, которая расширилась, когда она снова обняла Хюррем. Она прижала к себе фаворитку, зарывшись губами в густые рыжие волосы и понимающе глядя на валиде-султан.

Хафса смотрела в мудрые глаза пожилой женщины.

«Ты очень проницательна, Изабель. И я вижу, что ты сразу угадала то, на что у меня ушло много месяцев, хотя все происходило в моем собственном доме. Очевидно, ты гораздо умнее меня…»

Она улыбнулась новой подруге и, опустившись рядом с ней на диван, подала знак к началу праздника. Она хлопнула в ладоши, и в павильон вошли мавританки, которые несли подносы с угощениями и кувшины со сладким шербетом. Все поздравляли Хюррем, и павильон полнился смехом и радостью. Гостьи отдали должное сладостям. Хафса с удовольствием рассказывала Изабель, из чего и как все приготовлено. Их разговор перешел на различные ремесла и, наконец, на мужчин и их отличительные черты. Изабель лукаво подмигнула Хафсе и слегка закашлялась. Она все больше успокаивалась и радовалась.

После того как все насытились, валиде-султан снова хлопнула в ладоши, и блюда унесли. В павильон вошла молоденькая мавританка, совсем еще девочка. Она несла в руках широкую плоскую миску, доверху наполненную золотыми дукатами и драгоценными камнями.

Хафса зачерпнула пригоршню дукатов и осыпала ими голову будущей невестки.

— Пусть твое будущее будет изобильным, моя милая! — воскликнула она.

Изабель изумленно взирала на переливающиеся драгоценные камни. Затем, засмеявшись, она тоже опустила в миску обе руки и осыпала дукатами голову и плечи Хюррем. Хафса рассмеялась, видя явную радость Изабель.

— Дитя мое, — сказала Изабель, беря еще пригоршню монет и осыпая платье Хюррем, — пусть твоя завтрашняя свадьба и вся твоя жизнь сохраняют любовь и процветание, которых ты заслуживаешь. И пусть Сулейман и Д…

Хафса мягко сжала ее руку. Все поняв, Изабель продолжала как ни в чем не бывало:

— И пусть те, кто любят тебя, радуются вместе с тобой.

Марьяна и Хатидже также осыпали Хюррем монетами и счастливыми пожеланиями. Когда миска опустела, молоденькая рабыня покинула павильон. Ей на смену тут же пришла другая; она несла на подносе зажженные свечи, стоящие в блюдцах с хной. Четыре женщины взяли каждая по свече и, окружив Хюррем, начали танец. Они то выходили из-за колонн на балкон, то ходили вокруг клумб в парке и фонтанов по его краям. Хатидже запела песню собственного сочинения о наступающей брачной ночи, лукаво подмигнув Хюррем. Стихи оказались на редкость неприличными. Изабель даже закашлялась, когда Хафса шепотом перевела ей содержание. Она держала в одной руке свечу, а второй опиралась на локоть валиде-султан.

Свечи замерцали на теплом ветерке, а женщины продолжали гулять по парку и петь.

Когда наконец все вернулись на мягкие диваны и стали пить шербет, Хафса взяла Хюррем за обе руки и покрыла их сложными узорами из хны от плеч до запястий. Изабель смотрела на ее работу не отрываясь, захваченная невиданным зрелищем. Она еще больше удивилась, когда увидела нескольких красивых цыганских девушек, которые вбежали в павильон и закружились перед ними под звуки флейты и барабана. Их волосы цвета воронова крыла разметались по плечам. Раздувались пышные юбки; блузы распахивались, обнажая прекрасные плечи и груди.