Дочь Клеопатры - читать онлайн книгу. Автор: Мишель Моран cтр.№ 72

— Сегодня Ливия в добром расположении духа, — с тревогой произнесла Юлия. — Проведает о том, что ты сделала, — будет рвать и метать.

— Значит, никто ей не скажет, — решительно заявил Марцелл. — Галлии неизвестно, кто это был; вот и Ливии необязательно знать.

Брат посмотрел на меня исподлобья.

— В Александрии тебя не очень-то занимали рабы.

— В Александрии мы были царями. А теперь — велика ли разница между нами и Галлией?

— Римское гражданство, — ответила Юлия.

— Нет, просто кости упали по-разному, — возразил мой брат. — Нас точно так же могли бы сделать рабами.

— Детей царицы? — возмутилась девушка.

— Разве Галлия не была царской крови?

Юлия скорчила гримаску.

— Галлы — обыкновенные варвары.

Я спросила:

— А если твой отец и египтян объявит варварами?

Дочь и племянник Цезаря промолчали.

— Пожалуйста, никому не рассказывайте, — взмолилась я.

Девушка молча кивнула, но я сомневалась в том, что она сумеет сохранить тайну.

Вечером по дороге на виллу Октавиана Марцелл пропустил Александра вперед, чтобы наедине шепнуть:

— У тебя очень доброе сердце, Селена.

К счастью, серебряный лунный свет не выдал румянца, залившего мои щеки.

— Я надеялся дать ей свободу, когда стану Цезарем, только не знал, как воспримет мама… Ты совершила то, на что мне не хватало духу.

— Подумаешь, ничего особенного.

— Я так не думаю, — нежно промолвил он.

Наши взгляды встретились, и на мгновение мне почудилось, что и губы встретятся тоже. Тут в портике появилась Юлия, облаченная в новую серебристую тунику, и замахала нам издали. Марцелл отвернулся. Больше мы не сказали друг другу ни слова.

Июнь 28 г. до н. э.

Галлия вернулась к нам летом, когда Октавиан готовился отбыть в свой летний дворец на Капри. Вся вилла была взбудоражена, когда она неожиданно появилась на утреннем салютарии и спросила, нужна ли еще Октавии. Ее голубая туника была усеяна мелким жемчугом, а в длинных волосах мерцал черепаховый гребень. Оставленные Гаем кровоподтеки давно зажили, чистая кожа сияла здоровьем. При виде бывшей рабыни Октавия расплакалась от радости, а возможно, еще и от облегчения. Вечером она отпраздновала возвращение Галлии, велев подать жареного самосского павлина и редких устриц из Тарента.

— Значит, ты едешь с нами на Капри? — поинтересовался Марцелл.

Мы вместе сидели в триклинии, где Галлии прежде не разрешалось принимать пищу.

Обмахиваясь ладонью, она пошутила:

— Думаете, я предпочту остаться в этой ужасной жаре?

Свобода украсила Галлию. Она прямо-таки светилась — от позолоченных украшений на волосах до золотистой вышивки на дорогой шелковой столе. Никто из нас ни словом не обмолвился о происшествии с Гаем; кстати, Юбу так и не наказали за убийство.

Утром перед отплытием, когда мы остались наедине, я тихо спросила:

— У тебя все в порядке?

Присев на мой дорожный сундук, она поразмыслила над моим вопросом.

— Ну, я поправилась. И разумеется, рада быть вольным человеком. Отныне никто мне не сможет приказывать, — жестко прибавила Галлия. — Один только Цезарь.

— Теперь Октавия тебе платит?

Она улыбнулась.

— Больше, чем в школе платят Веррию. И мне не приходится украдкой пробираться к нему по ночам. Мы женаты.

— С каких пор? — изумилась я.

— С той недели, когда мне дали свободу. — Она приложила палец к губам. — Только бы Ливия не узнала, иначе у него будут неприятности. Цезарь уважает учителя, но вот его жена… — Синие глаза Галлии сузились, превратившись в щелки. — Она против того, чтобы граждане вступали в брак с вольноотпущенниками.

— А учитель отправляется с нами на Капри?

— Конечно. Кто согласится проводить лето здесь, если можно этого избежать?

Первого июля мы наконец покинули душный Рим. Мне вдруг подумалось, что всего лишь год назад Птолемей был еще жив. Перед глазами, будто наяву, возникли его ямочки на щеках, похожих на яблочки, и заразительный смех. Воспоминания причиняли боль, и я отказалась от них, а вместо этого стала думать о путешествии. Нам предстоял долгий путь к побережью Неаполя. Отъезд — поздно вечером, без лишних церемоний. Цезарю не хотелось привлекать внимание горожан к тому, что, пока плебеи терзаются от палящего зноя, богачи прохлаждаются на виллах у моря. Агриппа и Юба скакали верхом впереди, во главе преторианской стражи. Вслед за ними грохотали колесами по камням пустые повозки. Мы единственные воспользовались настоящей дорогой. Лишь немногие лошади были подкованы; щадя остальных, большинство повозок пустили по мягким зеленым обочинам.

Мы с братом ехали вместе с Марцеллом и Юлией. С нарастающей ревностью я наблюдала за тем, как юноша, словно невзначай, то касался ноги своей спутницы, то поправлял ей подушку. Эти двое строили глазки друг другу, когда думали, что никто их не видит, а Юлия улыбалась гораздо чаще, нежели в Риме.

Вырвавшись из городской духоты, племянник Цезаря только и говорил, что о Капри.

— Там примерно так же, как и на Палатине? — осторожно поинтересовался Александр.

Последний раз, когда наш попутчик восторгался целью поездки, мы прибыли в Рим, где дымили домашние печи, а храмы были покрыты грубыми уличными каракулями. Кстати, в последнее время я больше не замечала рисунков на ступенях Сената.

— Ничего подобного, — вставила Юлия. — На Палатине отец притворяется скромным слугой римлян, а вот на Капри мы действительно живем так, как полагается правящей семье.

— Это дядин дворец у моря, — пояснил Марцелл. — Найдется и пляж, и кони, и еще мы покажем вам Синий грот.

— А здания там красивые? — с надеждой спросила я.

— Будешь рисовать с утра до вечера, — пообещал он. — Думаешь, почему Витрувий поехал с нами?

— Возможно, ради твоей матери.

Юноша рассмеялся.

— Но и за красотами тоже!

Поездка в повозке заняла шесть дней, однако нам, двенадцатилетним, они показались вечностью. Мы выдумывали все новые игры, чтобы скоротать время, но большей частью просто смотрели в окна, любуясь проплывающими сонными городками. По дороге встречались таверны, предлагавшие «хлеб, вино и девчонку» всего за один денарий; мы ни разу не останавливались в подобных местах. Я попыталась обраться к свиткам, нарочно захваченным для этой цели, — «Истории Неаполя» и «Путеводителю по Трое». Однако от чтения в пути у меня началось недомогание, не помог даже свежий морской воздух.