Выстрел собянской княжны - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Лавров cтр.№ 14

— Да ты просто так представь, чтобы помечтать! — увлеченный своей идеей, воскликнул Костя, не замечая ее призывных взглядов. — Не надо было бы тебе вставать ни свет, ни заря, не надо было бы мыть, стирать, в лавочку бегать!

— А что бы я тогда делать стала? — спросила Анютка, представив такую картину своей новой жизни. — Я-то на что?

— Ну… Ты могла бы ездить по театрам, по балам… Путешествовать, в конце концов…

— Не знаю, Константин Афанасьевич… Я так полагаю, кто где родился, там и пригодился. Но ежели только вам так будет угодно, то я могу и барышней, конечно! Невелик труд!

— Смешная ты, Анютка, — сказал Костя. — Пришли мы, вон твоя лавочка.

Остановившись и припомнив, что в подпитии уже целовался с Анюткой Варвариной на Петькино восемнадцатилетие, охваченный вдруг неутоленным ночным желанием, он наклонился и покровительственно поцеловал ее прямо в губки бантиком, пытаясь повторить тот шаловливый поцелуй, сорванный украдкой, в темноте. Вышло, однако, совсем иное. Девушка рванулась вдруг ему навстречу, привстала на носочки и, охватив его свободной от кошелки рукой за шею, припала к его губам, не дыша, притянула к себе, впилась так жарко, что губы его мимовольно ответили на ее порывы. Два молодых приказчика у дверей лавки заухали, засвистели, забили в ладоши.

Когда дыхание ее иссякло, Анютка отшатнулась, закрыла рдеющее лицо рукой и побежала прочь, позабыв про лавку и покупки, болтая плетенкой, смешно вскидывая по сторонам белые валенки с черными галошками. Проводив ее взглядом, Костя вознамерился было разобраться с наглыми приказчиками, да те предусмотрительно скрылись в лавке. Оставшись один на улице, недоумевая, как же это могло случиться, молодой Кричевский, трогая горящие губы пальцами, в смятенных чувствах побрел в больницу, которая была уже в двух шагах от него.

Свора приблудных больничных псов на заднем дворе встретила его, как доброго знакомого, виляя разномастными хвостами. Потрепав под челюстью и за ушами своих любимцев, Костик осторожно, чтобы не столкнуться ненароком с папенькой, с черного хода проник в больницу, в которой практически вырос. Избегая встречи с персоналом, который весь знал его с малолетства, помощник станового пристава на цыпочках поднялся на второй этаж, где лежали тяжелобольные и где располагалась палата раненого инженера Лейхфельда, и едва завернул за угол беленого коридора, сразу столкнулся с маленьким доктором Гейкингом, желчным и недовольным, по обыкновению.

— Это что еще такое?! — сдвинув тонкие брови, изумленно воззрился на нарушителя больничных порядков строгий доктор. — Без халата! Извольте немедля выйти вон, сударь!

— Доктор Гейкинг, это же я, Костя! — попытался воззвать к сентиментальности доктора молодой человек.

— Ничего не знаю! Извольте спуститься и ждать в приемном покое! Афанасий Петрович вскорости закончит делать перевязки и выйдет к вам! Па-прашу вон!..

— Ну, знаете, доктор Гейкинг! — взъерепенился Костя, чувствуя, что его вот-вот выставят с позором, точно гимназиста. — Я хотел, так сказать, по-свойски, без чинов и званий! Хотел, не прибегая, так сказать!.. Но вижу, что не получится! Я имею поручение от лица станового пристава Леопольда Евграфовича Станевича навестить доставленного вчера к вам раненого инженера Лейхфельда, осведомиться лично о состоянии его здоровья и, если оно позволяет, уточнить некоторые обстоятельства вчерашнего дела, которое представляется нам нынче вовсе не так однозначно, как прежде! И впредь мне велено навещать упомянутую особу ежедневно, а в случае надобности и по нескольку раз на дню! Между тем у вас на дому, доктор, уже третий месяц проживает племянница из Саратова безо всякой регистрации! Вы уж ей напомните, потому как она может быть в двадцать четыре часа выдворена из столицы за нарушение предписанных обер-полицмейстером Санкт-Петербурга правил пребывания! Раздел четвертый уложения, глава двадцать седьмая, пункт пятый!

Доктор Гейкинг внимательно, с затаенной обидой посмотрел на молодого человека сквозь круглые маленькие очечки без оправы, сокрушенно развел руками:

— Что ж… Раз так… Халат только наденьте, господин Кричевский. Возьмите в ординаторской, за дверью. В вашей полицейской части, очевидно, левая рука не ведает, что делает правая! Господин Розенберг, ваш начальник, битый час уже сидит у постели раненого! Они, кажется, в приятельских отношениях? И еще один господин, Грешнер, кажется, там же, с ними. Не много ли для тяжелораненого, как вы полагаете?

Озадаченный известием о том, что сам Михаил Розенберг здесь и дружен с раненым, Костя несколько оробел, но отступать было поздно. Накинув халат, он приблизился к белой, неплотно прикрытой двери, за которой гудел знакомый ему самоуверенный баритон.

— А знаете, — шепнул Константин доктору Гейкингу неотступно его сопровождавшему, — вы, пожалуй, правы. Я тут подожду, пока они закончат, а потом осведомлюсь о состоянии здоровья…

— Да чего вы будете осведомляться! — пожал плечами маленький Гейкинг. — Вот вам скорбный лист за сегодня, на двери висит! Абсцесса в поврежденных тканях, слава Богу, нет, состояние стабилизировалось… Его лихорадит, пульс с утра сто двадцать шесть ударов, слабость… Слабый он, много крови потерял! Вот если б мы умели у другого человека кровь взять, а раненому влить!

— Ну, доктор, вы скажете! — усмехнулся Костя. — Кто ж свою кровь захочет отдать?! Так захочется вам и руку оторванную пришить, и голову! А злоумышлений сколько на сией почве может проистекать?

Доктор Гейкинг взглянул на молодого полицейского презрительно, махнул рукой и быстро ушел по своим дежурным делам. Оставшись в коридоре один, Костя осторожно приблизился к заветной двери и навострил уши.

— А я тебе давно говорил, что она змея! — бурно шумел за дверью знакомый зычный голос Розенберга. — Тебе следовало давно с нею порвать! Я тебе еще осенью это сказал, едва только ее впервые увидел! Женщина с такими глазами, с таким темным прошлым! Евгений! Какой ты неразумный! Я уже давно ожидал чего-либо подобного! Ты должен был меня послушаться, а не жить выдуманными ею фантазиями! Она тебя опоила, должно быть!

Раненый что-то отвечал еле слышно, но Розенберг даже не потрудился его выслушать. Он принадлежал к тем людям, которые полагают, что слушать других — только время понапрасну терять.

— Даже не надейся! Ты человек слабовольный, легко подпадающий под влияние подобных особ! Лежи спокойно, выздоравливай и ни в коем случае не допускай ее до себя! Она уж найдет способ на тебя воздействовать! Я не удивлюсь, если в коридоре уже дожидается кто-нибудь, ею подосланный!

Раненый снова что-то возразил, и Розенберг повысил голос.

— Ты поступил абсолютно правильно, когда объявил этой особе о своем решительном разрыве с нею! Таким, как она, не место в нашем кругу! Падшая, порочная женщина, позорящая свой титул! И ты ошибаешься, если полагаешь, что ей теперь ничего не будет от тебя нужно! Ей, в первую голову, будет требоваться, чтобы ты не подавал на нее официальное заявление и поддержал ее жалкую выдумку о случайном выстреле! О, я ее насквозь вижу! Мне знаком такой тип женщин, высасывающих из мужчин всю жизнь, без остатка! Я ее просто ненавижу! Да-да! Ненавижу и презираю! Но, слава Богу, теперь это дело в моих руках! Я уж ее не выпущу без должного и справедливого возмездия! После всего того, что ты порассказал сейчас нам с Грешнером, ей уж никак не отвертеться! Никакой состав присяжных ее не оправдает! Но довольно слов! Пора к делу! Рука Фемиды поднята, и повязка спала с ее глаз! Мы к тебе лишь на минуту, а сейчас уж нам пора уходить. Долг зовет, дружище, ничего не поделаешь! Крепись, будь мужчиной! Употребляй умеренно все, что мы тебе принесли… Вот оно тут, в корзинках. Исполняй в точности предписания врача. Я позабочусь, чтобы к тебе приставили самого лучшего доктора в этой богадельне! Гретхен передает тебе привет и обещает вышить платок на твое выздоровление. У нас после пасхи помолвка, а ты, мой будущий шафер, в таком печальном состоянии! Никуда не годится! Извольте поправляться, сударь! Вы же не хотите расстроить мою свадьбу?! Не отвечай, береги силы! Это я шучу! Ну, будет, Евгений, не плачь! Ты меня просто убиваешь!.. Я же сказал тебе, что все будет хорошо! До свиданья, до свиданья, я обязательно навещу тебя завтра! А сейчас извини, мне надо идти! Дела!..