Клятва королевы - читать онлайн книгу. Автор: К. У. Гортнер cтр.№ 106

Но, даже все зная, я оказалась не готова к царившей во дворце величественной пустоте. Вокруг были в беспорядке разбросаны ковры и стеганые подушки, словно обитатели дворца бежали, оставив после себя лишь запах благовоний, повисший в воздухе подобно горестным стенаниям.

Хуана зачарованно шла на цыпочках, держа за руку маленькую Каталину. Позже она будет сочинять фантастические истории о бросающихся с башен обреченных наложницах и смотрящих с немым упреком призраках умерших халифов. Но сейчас мы шли по плавно перетекавшим одна в другую комнатам; от их покрытых керамикой стен отражалось зимнее солнце, и меня потрясла тишина — настолько полная, что я слышала биение собственного сердца, столь же громкое, как и стук моих каблуков по мраморным полам.

Казалось, здесь никто никогда не жил. После веков величия и славы мавры словно перестали существовать.

Снаружи над дворцом подняли наш потертый серебряный крест. Раздался пушечный залп, за которым последовали крики герольдов:

— Гранада! Гранада для наших монархов, дона Фернандо и доньи Изабеллы!

Фернандо взял меня за руку, и я ощутила прикосновение его жесткой и мозолистой от рукояти меча ладони. Глядя на него, я увидела вспыхнувшую в глазах страсть.

— Мы добились своего, mi luna, — сказал он. — Победили. Испания наша.

Мы опустились на колени, благодаря Господа.

Свершилось.

Поздравления приходили из всех крупных держав Европы; в Риме новоизбранный папа-испанец Родриго Борджиа, известный как папа Александр Шестой, провел специальный крестный ход и мессу в базилике Святого Петра, а также присвоил нам почетный титул монархов-католиков, защитников веры.

Несмотря на радость от похвал, мне хотелось как можно скорее вернуться к нормальной жизни. Десять лет войны подошли к концу; пришло время восстановить и сплотить нацию, позаботиться о будущем детей и поддержать величие Церкви. Устроившись со всеми удобствами в Альгамбре, я первым делом занялась детьми. Требовалось немедленно возобновить обучение наследников, подготовить их к тем ролям, которые им однажды придется сыграть.

В частности, Хуана нуждалась в жестком присмотре; несмотря на блестящие успехи в учебе, она не желала никого слушать и проводила немало времени в саду, где носилась туда-сюда, таская за собой маленькую Каталину. Продолжала меня беспокоить и Исабель; она уже пришла в себя после безутешного горя, но все еще настаивала, что ей лучше подошла бы жизнь монахини. Любые разговоры о новом замужестве пресекались на корню, хотя Португалия снова предложила ей мужа, на этот раз дядю покойного принца.

Одна Мария проливала бальзам на мою душу — послушная девочка, способная, но ничем особо не выделявшаяся. Больше же всего внимания я уделяла моему драгоценному мальчику Хуану, поскольку подозревала, что детей у меня уже никогда не будет. Месячные мои почти прекратились. На худых плечах Хуана теперь лежали все надежды династии; ему предстояло стать первым королем нашего единого государства, и я лично наблюдала за его учебой, помогала овладеть сложным искусством монархической власти.

Но моя передышка длилась недолго. Всего через несколько недель после того, как мы заявили свои права на Гранаду, пришло известие, что финансировавшие нас евреи требуют срочной аудиенции.

Когда они предстали перед нами, с озабоченным выражением на бородатых лицах, в пыльных после долгой езды плащах, я приготовилась к худшему. До них уже наверняка дошли слухи о заявлении Торквемады насчет масштабного еврейского заговора с целью подавить сопротивление обращенных и свергнуть инквизицию; скорее всего, они слышали и о мятежах в Кастилии и Арагоне из-за приписываемых сефардам распятий христианских детей и прочих ужасах, якобы совершаемых их собратьями. Как и предсказывал Мендоса, наряду с этими зловещими докладами Торквемада прислал письмо, в котором вновь требовал от меня издать указ, принуждающий всех евреев королевства принять нашу веру под страхом лишения всего состояния и изгнания из страны.

Я не верила и в половину этих слухов, хотя на публике выражала подобающую случаю обеспокоенность. За всю жизнь я ни разу не видела, чтобы еврей хоть кому-то причинил вред, а уж тем более убивал младенцев и насмехался над нашим Спасителем. Но я больше не могла отрицать, что накопившееся за века напряжение в отношениях с евреями, всегда тлевшее под видимостью традиции мирного сосуществования, которой мы так гордились, после падения Гранады и объединения королевства достигла точки кипения. Торквемада заявлял, что праведные христиане по всему королевству выступают за то, чтобы уничтожить еврейские гетто, разграбить имущество и вышвырнуть их на улицу. По словам главного инквизитора, они больше не могли терпеть евреев в своем окружении. Время, когда в Испании относились к убийцам Христа снисходительно, подошло к концу.

Хотя у меня не было доказательств, я предполагала, что эти якобы спонтанно возникающие мятежи — часть плана Торквемады, цель которого — поставить в тупик меня и Фернандо. Его люди действовали по всему королевству под эгидой инквизиции, разжигали всеобщий страх, стремясь принудить меня к решению, которое я до сих нор отказывалась принять. Меня приводила в ярость мысль о том, что Торквемада считает, будто может мною манипулировать, но, так или иначе, я не должна рисковать спокойствием Кастилии ради тех, кто не разделял нашу веру.

И все же, глядя на шестерых жавшихся друг к другу людей, которые проделали долгий путь из Кастилии, чтобы встретиться с нами, а до этого одолжили миллионы на наш Крестовый поход и до сих пор хранили у себя в качестве залога самые большие мои драгоценности, я ощущала их страх, словно свой собственный. Вспомнила, как стояла перед подобной дилеммой много лет назад, но не придала ей значения, сочтя в то время безрассудством отказываться от многовековой политики веротерпимости.

А когда пожилой равви Сеньеор поклонился, держа в узловатых руках лазурную бархатную шкатулку с моим свадебным ожерельем, я вспомнила слова Талаверы:

«Рано или поздно придет час расплаты. Он неизбежен, как бы мы о том ни сожалели».

Равви Сеньеор заговорил еле слышным, уставшим после долгого путешествия голосом:

— Мы пришли, чтобы просить ваши величества не рассматривать ходатайство главного инквизитора об изгнании нас из королевства. Как вам хорошо известно, мы всегда поддерживали вас всеми имевшимися в нашем распоряжении средствами. Прошу, скажите, чего вы хотите от нас, самых смиренных подданных? Просите чего угодно, и оно будет вашим.

Фернандо резко взглянул на меня. Он сидел напрягшись, и на лице его застыло непреклонное выражение, которое появлялось, когда он полагал, будто ему бросают вызов. Муж поддерживал требование инквизиции, и я подозревала, что он не питал любви к евреям, хотя они исполняли роль наших казначеев. Какова будет его реакция?

— Нам ничего не нужно, кроме подчинения нашей власти, — внезапно сказал он. — Как бы мы о том ни сожалели, пришел час доказать свою преданность, и не в виде одних лишь материальных благ.