Швейцарские горки - читать онлайн книгу. Автор: Александр Звягинцев cтр.№ 8

Страница

— У тебя телефоны молчали, я позвонил твоему отцу, он сказал, что ты улетел в Берн. Я сел на самолет… Из аэропорта еще раз позвонил твоему отцу, он сказал, что ты остановился в «Bellevue». Ну да это все ерунда. Давай сразу перейдем к делам. Какие у нас планы?

— У нас?

— Слушай, ты думаешь, я прилетел, чтобы посмотреть на тебя? — с изумлением уставился на него Немец. — Именно у нас. Ну, я слушаю.

— Я хочу знать, что произошло на самом деле. Потому что в несчастный случай я не верю.

— А потом?

— Ты прямо как отец, — невольно усмехнулся Ледников. — Потом видно будет.

Немец посмотрел на него с подозрением.

— Да не смотри ты на меня так, никого я душить своими руками не собираюсь. Боюсь, что я слишком отравлен юридическими догматами, чтобы просто взять и отомстить, как это должен сделать нормальный мужик.

— Отомстить можно по-разному, — назидательно сказал Немец. — Не обязательно пачкать свои руки.

— Эх, ты, интриган чертов! Тебе бы все козни строить.

— Каждому свое, — не стал спорить Немец.

Но Ледников-то знал, что Немцу приходилось попадать в разные переделки, в том числе и те, где интриги и козни уже и не работали. И тогда Немец без всяких колебаний ума и угрызений совести брал в руки первую же подвернувшуюся дубину. Желательно, поувесистее.

— Ладно, пошли, позавтракаем, там и поговорим подробнее, — нетерпеливо заторопился Немец.

— Дай хоть умыться, — притормозил его Ледников.

Присутствие Немца, как всегда, действовало успокоительно. С этим не пропадешь.

Приняв сначала обжигающе горячий, а потом нестерпимо холодный душ, он растерся махровым полотенцем, причесался, внимательно посмотрел на себя в зеркало. Вид был удовлетворительный. Так что пора было заняться делом. Заниматься бессмысленным самокопанием и философическими раздумьями о том, что такое месть и не лучше ли от нее отказаться, потому что исправить уже ничего нельзя, он не намерен.

Конечно, простить врага своего проще всего. Проявить бездонное русское великодушие. Но если уж и прощать, то — кого-то конкретно, а не всех мерзавцев скопом. Установив сначала, что вот этот виноват и виноват в том-то. А потом уж думать, что дальше. Но если ты не докопался до правды, не установил виновного, значит, и прощать ты не имеешь права. Потому что тогда ты просто бесхребетная, равнодушная дрянь, о которую можно и нужно вытирать ноги. Ты сначала найди врага, установи его вину, а потом уж подумай, можно ли его прощать и зачем… Как это сделал бы, между прочим, тот же Немец, усмехнулся Ледников.

За бокалом свежевыжатого сока Ледников рассказал Немцу о том, зачем приезжала в Берн Разумовская, о своих встречах с Альмезовым.

— Думаешь, ему стоит доверять? — озадаченно спросил Немец.

Ледников невольно улыбнулся про себя — отец и Немец думают одинаково. Хотя люди совершенно разные. Но думать они умеют. Что означает — сие обстоятельство нельзя не принимать во внимание.

— Итак, наши действия? — поинтересовался Немец.

— Я отправляюсь к госпоже Абрамовой…

— А что она из себя представляет?

Ледников пожал плечами.

— Я только знал о ее существовании, как она знала о моем. Мы ни разу не встречались. Не знаю, что Разумовская говорила ей обо мне… А вот про госпожу Абрамову она говорила, что у нее талант вызывать у людей желание помочь ей.

— Ого! Это уже не талант даже, а дар божий! Причем весьма завидный. Так что будь осторожен…

— В смысле? — не понял Ледников.

— В том самом смысле. Знаешь, что говорит про тебя Клер?

Клер, жена Немца, была очаровательной парижанкой, трогательной и деловитой одновременно.

— Женщины чувствуют в месье Ледникове мужчину, который готов их понять. И может понять. Это очень важно для женщины, — продекламировал с ухмылкой Немец. — Месье Ледников к женщинам очень добр и снисходителен.

— Она мне льстит, а может, и заблуждается, — отмахнулся Ледников и посмотрел в окно, откуда открывался умиротворяющий покой берно-альпийской идиллии, вокруг — врезающиеся в голубое небо каменные исполины и несущаяся с головокружительных высот студено-хрустальная Аара.

— О-о-о…, друг мой, Клер в таких вещах провести невозможно. Ладно, довольно об этом. Я тоже нанесу несколько визитов — тут есть люди, с которыми мне приходилось иметь дела и которые многое знают. Постараюсь навести справки об аварии. Что да как было на самом деле… И включи, наконец, телефон.

Следователь всегда должен учитывать опасность оказаться в плену типовых версий, привычных житейских аналогий.

Госпожа Абрамова жила в Остер-мундигене в небольшом двухэтажном доме за невысокой зеленой изгородью на окраине Берна. Ледников отправился туда на такси без предварительного звонка, чтобы она не могла отговориться от встречи. Позвонил по телефону, уже стоя у калитки.

Она долго не брала трубку. Так долго, что мужчина, подстригавший кусты во дворе напротив, видимо, сосед, несколько раз внимательно посмотрел в сторону Ледникова. Сейчас еще полицию вызовет, подумал он. У швейцарцев это любимое занятие — в полицию звонят по любому поводу. Тут нет слова стукач, а есть выражение «сознательный гражданин».

Наконец, она ответила. Естественно, по-немецки. Голос звучал испуганно. Господи, чего она-то боится?

— Здравствуйте, Женя. Это Валентин Ледников.

Она молчала.

— Я стою у вашей калитки… Откройте, пожалуйста, нам надо поговорить.

Спустя какое-то время, дверь дома распахнулась, и госпожа Абрамова с телефоном в руке вышла на крыльцо. Через изгородь ее было хорошо видно. Высокая темноволосая женщина в очень дорогих, судя по количеству дыр, джинсах. Вот только лица ее было почти не разглядеть. Оно было слишком бледным как на плохой фотографии. Но что-то в нем показалось Ледникову хорошо знакомым, словно они уже виделись где-то…

Потом она торопливо подошла к калитке, распахнула ее и шагнула в сторону.

— Здравствуйте, — тихо сказала она. — Проходите.

Молча прошли в дом. Она провела Ледни-кова в гостиную, занимавшую весь первый этаж, показала на светлый кожаный диван, сама нервно прошлась по комнате, потом встала у окна. Кого же она так напоминает?

— Вы давно… в Берне? — по-прежнему не глядя на него, спросила она.

Ледникову не раз приходилось в своей следственной практике сталкиваться с людьми в таком состоянии. Обычно это были близкие или родные жертв, которые чувствовали себя виновными в случившемся. Хотя всего-навсего они просто оказались на пути равнодушной судьбы. Ледников всегда выделял таких людей и доверял их показаниям.

Страница