Мачо в перьях - читать онлайн книгу. Автор: Фаина Раевская cтр.№ 52

Вспомнив, как он рвался в кулачную атаку на террористов и как его с трудом удерживали здоровые мужики, я незаметно пнула ногой Маньку, чтобы она прикусила свой длинный язык хотя бы на время. Подруга прониклась и немедленно дала задний ход:

— Не надо… В смысле, в горячую точку не надо: людям там и так хреново, а с нами совсем пропадут…

— Это точно, — согласился Игнат.

— Мы больше не бу-удем! Правда, Славик? — для убедительности Маруська шмыгнула носом и утерла несуществующую слезу.

Конечно, клясться на Библии, зная Манькин неугомонный характер, я бы не стала, но, на всякий случай скрестив пальцы обеих рук, торжественно провозгласила:

— Никогда! — и тут же наябедничала: — А Маня на острове о ребеночке мечтала…

Чувствительный удар по коленке дал понять, что я сболтнула лишнее. Зато Игната это сообщение взбодрило:

— Да?! Мы этим займемся в самое ближайшее время, правда, любимая?

— Угу, — обреченно кивнула любимая и еще раз двинула по моей коленной чашечке. Было больно, но я изобразила на лице полный восторг по поводу окончательного примирения супругов. Судя по горящим глазам Игната, он был готов немедленно приступить к производству детишек. Однако Маруська осадила любимого:

— Милый, а ты разве не расскажешь, чем дело закончилось? И вообще… — Маня начертила рукой в воздухе знак вопроса. — Хотелось бы узнать подробности. Мы как-никак главные героини этого шоу.

Я не могла не согласиться с подругой, тем более что подробности «шоу» волновали меня со страшной силой. Желание к воспроизводству себе подобных у майора сразу пропало. Он свел брови к переносице, отчего сразу сделался похожим на разгневанного самца гориллы, виденного нами на острове, и вперился в нас пронзительным милицейским взглядом. Ну, мы с Маней тоже прошли суровую школу жизни, потому выдержали этот взгляд со стойкостью, достойной наивысших похвал. Немного помявшись, Игнат все-таки заговорил, и рассказ его, признаюсь, произвел впечатление…

Как ни странно, история началась с убийства некоего Штейна Эдуарда Семеновича. Да-да, того самого Штейна, которым Манька шантажировала господина Завалова. Штейна убили у подъезда его дома, когда тот возвращался в родную Дубну после тяжелого трудового дня. Эдуард Семенович работал в рекламном отделе одного из коммерческих телевизионных каналов. Когда уставший и издерганный начальством Штейн выходил из стареньких «Жигулей», пуля киллера пробила насквозь его сердце. Вторая пуля — контрольная — угодила аккурат в центр лба. Расследование убийства почему-то поручили не местным ментам, а убойному отделу МУРа.

Оперативники убойного отдела, в числе которых, как вы понимаете, был и наш Игнат, пребывали в крайнем недоумении. Как такое могло случиться? Штейн — рядовой сотрудник рекламного отдела, а убийство явно заказное! Никаких связей с криминалом, подпольного свечного заводика или еще каких-либо грехов за погибшим не водилось. Мужик жил один в двухкомнатной квартирке в Дубне и горько оплакивал гибель своей единственной дочери Ксении.

Ксюшу Штейн-отец схоронил буквально за три дня до собственной смерти. Молодую женщину сбила машина, когда та возвращалась с работы. Место ее работы было, в общем-то, обычным для дубнинцев: АЭС, а точнее, испытательная лаборатория при станции. Опрос соседей семьи Штейнов и сослуживцев Ксении и самого Эдуарда Семеновича дал неожиданный и обескураживающий результат.

Три года назад Ксения Штейн вышла замуж за гражданина Зимбабве Ингумбо Эсембе Нгали. Этот самый Нгали оказался на редкость внимательным, заботливым, любящим супругом. Папаша Штейн сперва был против брака. Особенно ему не нравилось, что будущий зять — мусульманин. Однако дочь была счастлива, и Эдуард Семенович смирился. В конце концов, решил он, счастье дочери важней религиозных предрассудков! Видя, как живут молодые, старик только радовался и уже втайне мечтал о симпатичных смуглых внуках.

Как водится, надежды рухнули в одночасье и все сразу. Однажды Штейн вернулся с работы и услышал горячий спор между супругами, происходящий в крохотной кухне за закрытой дверью. Ксюша и Ингумбо были столь увлечены этим спором, что не услышали, как вернулся отец.

— Ты должна мне помочь! — кричал зять и в лучших русских традициях стучал кулаком по столу.

— Нет! Я не могу этого сделать, — плача, отвечала Ксения. — Это же преступление, предательство, неужели ты не понимаешь?!

— За это преступление платят огромные деньги! Мы будем до конца жизни обеспечены, и еще детям и внукам останется! Папаше твоему купим домик в деревне, пусть живет и радуется. Сами в Москву переберемся, в хорошую квартиру… Даже работать не надо будет! И оставь, пожалуйста, разговоры о предательстве! Вашу родину уже давно все предали и продали. В первую очередь ваше же правительство! Неужели ты до сих пор не поняла самого главного правила жизни в России: каждый сам за себя?! Деньги правят миром, деньги, деньги и только деньги… За деньги можно купить все: друзей, подруг, любимых…

Эдуард Семенович слушал разговор своих детей, но не мог понять его смысла. О чем толкует зять? Какие деньги? Почему плачет Ксюша? Чего от нее требует Ингумбо?

Чтобы обнаружить свое присутствие, Штейн громко хлопнул входной дверью и крикнул:

— Дети, я дома! Что у нас вкусненького на ужин?

Спор на кухне прекратился. Заплаканная Ксения шмыгнула мимо отца в ванную, а Ингумбо как ни в чем не бывало поздоровался с тестем и важно прошествовал в спальню супругов. Как ни старался негр скрыть свое раздражение, ему это не удавалось. Казалось, даже его спина излучает недовольство…

Всю ночь Эдуард Семенович не спал, прислушивался к приглушенным голосам за стеной. Тревога, смутные подозрения и нервное напряжение не позволили старику уснуть этой ночью.

А на следующий день Ксения погибла. Какой-то лихач на большой черной иномарке сбил молодую женщину и, как и полагается в таких случаях, с места происшествия скрылся. Узнав о смерти единственной дочери, Штейн за пять минут постарел на двадцать лет, превратился из этакого бодрячка-боровичка в сушеный сморчок.

После похорон Ксюши Эдуард Семенович усадил зятя перед собой и сообщил, что не верит в несчастный случай. Более того, он имеет все основания подозревать Ингумбо в причастности к гибели дочери.

Ингумбо внимательно выслушал обвинения в свой адрес. Ни один мускул не дрогнул на черном лице, и только сардоническая улыбка кривила его губы.

— Ты старый, сумасшедший идиот, — спокойно ответил негр Штейну. — Дочь твоя, дура бестолковая, не захотела мне помочь, и что с ней теперь? А ты, папаша, сам подписал себе смертный приговор. Молчал бы в тряпочку, глядишь, и дожил бы до конца дней своих в счастливом неведении… Впрочем, я сегодня добрый. Скорблю, понимаешь, по безвременной кончине любимой жены Ксении. Так что живи, дед!

С этими словами Ингумбо покинул квартиру, негромко хлопнув дверью на прощание.

Вечером следующего дня неизвестный киллер прервал земной путь Эдуарда Семеновича Штейна.