Вкуснотища - читать онлайн книгу. Автор: Марк Хаскелл Смит cтр.№ 46

Джозеф вздохнул. Мало кому понравится, когда начинают давить на чувство вины.

— Дядя, я сказал «нет».

— Тогда, значит, ты внесешь деньги за мой дом вместо меня?

— Мне это не по карману.

— Чего ты боишься?

Джозеф посмотрел Сиду прямо в глаза.

— Иди и сам трахни его.

Сид пожал плечами:

— Был бы рад. Потому что в таком случае я на месяц обеспечил бы свою семью пропитанием.

Вмешался Уилсон:

— Мы все должны чем-то жертвовать, братишка.

Джозеф посмотрел на Уилсона:

— Ты бы на такое не пошел.

— Само собой, пошел бы, но он ведь хочет тебя, братишка.

Сид подошел к Джозефу и приобнял его.

— Люди занимаются этим испокон веков. На всем белом свете мужики трахают друг друга. Эка невидаль.

Уилсон внес свою лепту:

— И Ханна не против. Она так сама сказала.

Всю свою жизнь Джозеф прислушивался к дяде, с тех самых пор как его родители решили переехать на материк, привлеченные возможностью иметь постоянную работу и более размеренный прожиточный минимум, чем на Гавайях. Оказавшись без матери и отца, Джозеф всегда обращался за советами к дяде. Он прислушивался к его мнению об университете, о том, какую машину купить и сколько за нее заплатить, как получить закладную на его дом и что делать, когда он вырастет. Они садились рядышком, и разговаривали, и выпивали, и вместе превращали постепенно небольшой парк грузовичков Сида в одну из лучших компаний по доставке продовольствия. Сид воплощал в себе сразу отсутствующего отца, делового партнера и друга. А теперь он просит Джозефа продать себя во имя семейного блага.

— Извини. Не могу.

Сид яростно замотал головой. Его лицо побагровело, а глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит.

— Как только энтот парень окопается на нашей территории, нам уже никогда не удастся избавиться от него. Эти рвачи отнимут у нас последние крохи и до последнего нашего вздоха будут хапать и хапать. Ты должен остановить их до того, как они просочатся сюда. Они впрямь ползучие, как лоза, и надо подрубить их на корню.

Надо сказать, что эта самая лоза действовала на Сида как на быка красная тряпка. Один мечтатель привез на Оаху с материка это растение, которое раньше на островах не водилось, и посадил в своем дворике. И тут, как снег на голову, выяснилось, что она, оказывается, отлично прижилась, принялась буйно разрастаться, оплела телефонные столбы и провода и оттуда протянула свои щупальца до ближайшего дерева, в которое вцепилась мертвой хваткой и выдавила из него все жизненные соки. И дальше, к следующему дереву. Эти растения действовали коварно, их нельзя было остановить. Они на веки вечные изменили флору и фауну острова. Очередной захватчик, нагрянувший с материка.

— Вокруг достаточно работы, и нам хватит.

Сид смачно сплюнул на землю.

— А что мы, по-твоему, делаем сейчас? Чем занимаемся?

Сид попал прямо в точку. В настоящий момент не было никакой работы.

— Что-то нехорошее замышляется. Я тут на днях покалякал с Эдом. Кто-то из Лос-Анджелеса осторожно пытается прозондировать почву.

Сид взглянул на него.

— А теперь посмотри мне прямо в глаза.

Джозеф посмотрел Сиду в глаза.

— Ты сделаешь это?

— Нет.

— А если ради нашей семьи?

— Этот вопрос для меня — пау, закрыт.

— Даже если это значит, что мы подохнем с голоду?

— Даже если это значит, что нам придется все распродать и открыть маленькую японскую забегаловку в Вайалуа.

Сид окаменел. Он молчал довольно долго. Уилсон пялился на Джозефа, пытаясь и в эту минуту выглядеть решительным. Наконец Сид заговорил:

— Ты не моя кровь. Ты не мой партнер.

— Дядя, что ты такое говоришь?

Сид взорвался, криками выливая свою ярость:

— Ты уволен! Глаза мои больше видеть тебя не хотят!

Он развернулся и пошел прочь. Уилсон последовал за отцом. Джозеф смотрел, как они уходят. Сетчатая дверь, распахнувшись, громко ударилась о дерево, их громадные фигуры медленно удалялись от него по дорожке. Затем Джозеф услышал, как открылись и захлопнулись дверцы, завелся двигатель и машина так рванула с места, что шины протестующее завизжали по раскаленной мостовой.

Фрэнсис лежал в кровати в одном из этих смехотворных больничных халатов. Красоваться в такой одежке было довольно унизительно. Но день только начинался, и Фрэнсис знал, что свежая порция неловкости и стыда ожидает его чуть позже. Он уже перенес торжественное шествие новичков-ординаторов в его палату, сгрудившихся вокруг и разглядывающих его пенис. Никто из них не упустил подвернувшейся возможности потыкать, уколоть, потискать и пощупать. Он даже научился реагировать на их команды почище любой собаки — покашляйте, вдохните, выдохните. Студенты заставили его перевернуться и по очереди, нацепив резиновые перчатки и обильно смазав их какой-то гадостью, принялись засовывать пальцы в его задницу, чтобы нащупать простату. Причем ни одно из их действий не вызвало у него каких-либо сильных эротических переживаний. Но главный врач сказал, что для его студентов подобный опыт окажется весьма ценным. Досей поры им нечасто доводилось изучать явление приапизма вживую.

Фрэнсис понимал, почему с ним все это сейчас происходит. Если бы из него тогда не вышибли дерьмо на том пляже, прыщавые студентики не толпились бы вокруг койки, в восхищении пялясь на его достоинство. Ни за что. Он мог бы придумать миллион других, более приятных применений своему органу.

Когда его не допекали глупыми вопросами типа: «Когда вы достигали оргазма в последний раз?», Фрэнсис брался за телефон и рассказывал важным шишкам на материке историю о том, как ему удалось пережить зверское нападение на пляже. Часть о том, как занимался эксгибиционизмом перед своей помощницей, он благоразумно опускал.

Пришла медсестра с очередным букетом цветов. Их прислали исполнительные продюсеры, и Фрэнсис попросил поставить их рядом с теми, которые прибыли от шефов кинокомпании. Он слегка расстроился из-за того, что Чад не прислал цветов. Именно Чад оказался тем человеком, кому он стал звонить, когда очнулся. Но, как того и следовало ожидать, Чада не удалось застать ни дома, ни на работе, и, по словам секретаря, с ним невозможно было связаться. Фрэнсис позвонил на сотовый Чада и оставил сообщение о том, что его избили чуть ли не до смерти. Он подумал, что стоит немножко преувеличить, чтобы привлечь внимание Чада. Но пока от того не последовало ни звонка, ни цветов, вообще ничего.

Фрэнсис неожиданно понял, что единственная причина существования любовных отношений заключается в том, что человек испытывает неодолимую потребность иметь рядом с собой кого-то, кто придет на помощь в трудное время, кого можно взять за руку или кому можно поплакать в жилетку. Фрэнсису вспомнились его чувства, когда он смотрел по телевизору подробности нападения на Всемирный торговый центр одиннадцатого сентября. Его тронула до слез судьба тех людей, у которых не было любимых, чтобы даже позвонить им. Он представил, как человек стоит там, понимая, что конец близок, окружающие шепчут в сотовые телефоны слова любви и прощаются с семьями, а у него, у этого человека, нет никого, кому можно было бы позвонить. Полное дерьмо. Вот и ему тоже некому было бы позвонить.