Заповедное место - читать онлайн книгу. Автор: Фред Варгас cтр.№ 66

Человек достал нож и занялся нелегким делом — начал вскрывать панцирь из скотча, сдавивший грудь Адамберга. Тупой нож резал медленно, и человек невнятно произносил какие-то ругательства. Но это не было бурчание Кромса. Это Вейренк что-то бормотал себе под нос, сидя на нем верхом и сражаясь с опутавшей его клейкой лентой. Вейренк пытался спасти его. Вейренк — здесь, в этом склепе, в Кисилове. Адамберг чувствовал, как у него внутри вздувается, словно воздушный шар, огромная благодарность к тому, кто в детстве был его другом, а совсем недавно — врагом. Вейренк, «во тьме могилы ты принес мне утешенье», — нет, больше чем благодарность, почти любовь, — рифмоплет Вейренк, невысокий парень с пухлыми губами, зануда Вейренк, странное, ни на кого не похожее существо. Адамберг пошевелил губами, пытаясь произнести его имя.

— Заткнись, — сказал Вейренк.

Беарнец сумел наконец распороть тугой футляр из скотча и грубо сдернул его, заодно сорвав несколько волосков с груди и плеч Адамберга.

— Тихо, не разговаривай. Если тебе больно, это даже хорошо: значит, ты не совсем утратил чувствительность. Но только не кричи. Ты чувствуешь хоть какую-нибудь часть тела?

— Нет, — дал понять Адамберг, едва заметно качнув головой.

— Черт возьми, ты что, уже не можешь говорить?

— Не могу, — тем же способом ответил Адамберг.

Вейренк стал распеленывать мумию снизу, постепенно освободил бедра, голени и щиколотки. Потом яростно отшвырнул назад громадный слипшийся ворох скотча и начал хлопать ладонями по телу Адамберга, словно ударник, исполняющий вдохновенную импровизацию на барабане. Через пять минут он сделал паузу и встряхнул руками, чтобы расслабить мышцы. Руки у Вейренка были округлые, бицепсы не выпирали из-под кожи, но тем не менее он отличался чудовищной силой: сейчас об этом можно было судить по звучности его хлопков, которых Адамберг почти не чувствовал. Но вот Вейренк сменил технику, взял Адамберга за руки и начал сгибать и разгибать их, затем проделал то же самое с ногами, опять выбил дробь ладонями по всему телу, после чего помассировал кожу головы, а потом — ступни. Адамберг между тем шевелил бесчувственными губами, и ему показалось, что скоро он сможет произносить слова.

Вейренк злился на себя за то, что не захватил спиртного, — но разве такое можно было предвидеть? Без всякой надежды на успех он обшарил карманы брюк Адамберга, нашел там два мобильника и дурацкие, никому не нужные билеты на автобус. Потом подобрал обрывки пиджака и обследовал оба кармана: ключи, презервативы, удостоверение личности — и вдруг его пальцы нащупали три крохотных флакончика. У Адамберга были с собой три маленькие бутылочки коньяка.

— Фру-асси, — прошептал Адамберг.

Вейренк, очевидно, не понял, потому что приставил ухо к губам комиссара.

— Фру-асси.

Знакомство Вейренка с лейтенантом Фруасси было совсем недолгим, но он сообразил, что именно хотел сказать Адамберг. Молодчина Фруасси, не женщина, а сокровище, всегда выручит. Вейренк открыл бутылочку, приподнял голову Адамберга и влил коньяк ему в рот.

— Глотать можешь? Получается?

— Да.

Когда бутылочка опустела, Вейренк открыл еще одну и, когда вставлял ее горлышко между зубов Адамберга, почувствовал себя химиком, который переливает чудодейственный эликсир в большую емкость. Опорожнив все три бутылочки, он изучающе взглянул на Адамберга:

— Чувствуешь что-нибудь?

— Вну-три.

— Отлично.

Вейренк опять залез в сумку и вытащил оттуда жесткую щетку для волос — только ею он мог расчесывать свою густую шевелюру, в которой застревала любая гребенка. Затем завернул щетку в обрывок рубашки Адамберга и стал тереть ему кожу, как оттирают запачканные грязью бока лошади.

— Больно?

— Чуть-чуть.

Еще с полчаса Вейренк звучно хлопал по нему ладонями, сгибал и разгибал руки и ноги, растирал его и время от времени спрашивал, какая часть тела уже «вернулась». Икры? Кисти рук? Шея? Коньяк согрел горло Адамберга, и постепенно к нему стала возвращаться речь.

— Теперь попробуем поднять тебя и поставить на ноги. Иначе мы не добьемся, чтобы они заработали.

Опираясь спиной на один из гробов, мощный Вейренк без труда приподнял комиссара и поставил на ноги.

— Нет, ста-рик, я не чувст-вую пол.

— Надо постоять, чтобы кровь прилила книзу.

— Это не мо-и но-ги, это два кон-ских копы-та.

Поддерживая Адамберга, Вейренк впервые за все время осмотрелся: луч его фонарика медленно прошелся по кругу.

— Сколько тут покойников?

— Де-вять. Но од-на не сов-сем труп. Это вампир, Вéсна. Ес-ли ты здесь, зна-чит, ты в кур-се.

— Ничего я не в курсе. Не знаю даже, кто запихнул тебя в этот склеп.

— Кромс.

— Впервые о нем слышу. Пять дней назад я еще был в Лобазаке. Надо, чтобы кровь прилила книзу.

— Как же ты сю-да по-пал? Тебя го-pa от-рыг-нула?

— Ага. Как твои конские копыта?

— Од-но не рабо-тает. Ковы-лять смо-гу.

— У тебя тут есть где-нибудь ствол?

— В кру-чеме. Гости-нице. А у те-бя?

— У меня теперь вообще нет ствола. Но нам нельзя выходить отсюда без оружия. За ночь этот парень приходил четыре раза, проверял, заперта ли дверь, не доносятся ли изнутри какие-нибудь звуки. Я ждал, пока он уйдет, потом подождал еще сколько-то — думал, вдруг он вернется.

— Как же мы вый-дем? Под охра-ной Вéсны?

— Под дверью — щель в полсантиметра. Попробую позвонить, может, сигнал и пройдет. Осторожно, не упади, я тебя отпускаю.

— Я стою на од-ной ноге, да еще от твое-го ко-нья-ка раз-везло.

— Скажи спасибо этому коньяку.

— Спаси-бо ему. И тебе то-же.

— Не спеши с благодарностями, а то потом пожалеешь.

Вейренк улегся на живот, прислонил к двери телефон и направил на него луч фонарика.

— Подает слабые признаки жизни. Попробую позвонить. Ты знаешь номер кого-нибудь из местных?

— Влади-слава. Найди в моем теле-фоне. Говорит по-фран-цузски.

— Очень хорошо. Как называется это место?

— Склеп девяти жертв Плого-йовица.

— Какая прелесть, — заметил Вейренк, набивая номер Владислава. — Девять жертв. Он был серийный убийца?

— Великий вам-пир.

— Твой друг не отвечает.

— Звони опять. Кото-рый час?

— Около десяти утра.

— Может, до сих пор летает. По-пробуй еще.

— Ты ему доверяешь?

Держась рукой за ближайший гроб, Адамберг стоял на одной ноге и был похож на большую встревоженную птицу.