Игра Нептуна - читать онлайн книгу. Автор: Фред Варгас cтр.№ 72

— И менуэт.

— Менуэт?

— Старинный танец.

— Ах, да. В моей прежней жизни мы все больше танцевали фокстрот. Итак, мы имеем пять слов с таким дифтонгом и принимаем во внимание, что это может быть имя собственное, скажем: Пуэрто-Рико. Кроме того, имеем «дам», тоже очень интересное сочетание.

— Классический шифр, обозначающий место встречи наркоманов в Амстердаме. Микаэль имел отношение к наркоторговле, мог быть поставщиком, я в этом почти уверен.

— Годится. Сочетание «ст» есть в слове «поставка». А «ин» может означать «героин»?

— Напоминает письмо дилера. Остатки письма.

Жозетта записала буквы, и какое-то время они работали молча.

— Не знаю, что делать с «девк», — сказала Жозетта.

— Девять кило?

— Это дает нам следующее: «Амстердам — поставка — героин — Пуэрто-Рико — перевозка — транспорт — девять кило».

— Никакого отношения к Трезубцу это не имеет, — тихо сказал Адамберг. — Скорее всего, Микаэль влез в слишком крупное дело. Оно может заинтересовать отдел по борьбе с наркотиками, но не нас.

Жозетта допила свой порто-флип, от досады и огорчения морщинок на ее лице стало вдвое больше.

Ретанкур ошиблась насчет наседки, размышлял Адамберг, помешивая угли в камине. Как это называют в Квебеке? Ага, «надоедать огню». Клементина и Жозетта давно спали, а он все никак не мог успокоиться. Мешал угли. Он никогда не найдет шпиона, потому что такового попросту нет. Лалиберте проинформировал охранник здания. Что касается визита в его квартиру, полной уверенности, что кто-то приходил, у него нет. Ключ, передвинутый на несколько сантиметров левее, коробка, которую Данглар якобы ставил ровнее. Практически ничего. Он никогда не найдет мифического спутника с перевалочной тропы. Даже восстановив все преступления Фюльжанса, он до конца дней пребудет в одиночестве на этой мрачной дороге. Адамберг чувствовал, как одна за другой рвутся нити, соединяющие его с миром: так уплывает на льдине в океан свирепый белый медведь. Придется остаться в этой берлоге со сладким портвейном Клементины и серыми тапочками Жозетты.

Он надел куртку и канадскую шапочку и бесшумно вышел из дома. Древние улочки Клиньянкура были пустынными и темными, фонари светили совсем тускло. Он сел на старый мопед Жозетты, выкрашенный в два оттенка синего цвета, и через двадцать пять минут оказался под окнами Камиллы. Инстинкт вел его к другому убежищу, хотелось хотя бы взглянуть на ее дом, глотнуть спасительного воздуха, который исходил от этой женщины, нет — возникал при их общении. Как сказала бы Клементина, для сквозняка нужны два окна. Подняв глаза к окнам седьмого этажа, он испытал шок. Там горел свет. Значит, она вернулась из Монреаля. Или сдала квартиру. Или там по-хозяйски суетится молодой отец. С двумя лабрадорами — один пускает слюни под раковиной, а второй под синтезатором. Адамберг смотрел на светящееся окно, карауля ее тень. Увидев, что квартира вновь обитаема, он как будто получил удар под дых, воображение дорисовало образ голого мужика с крепкой задницей и плоским животом, и он содрогнулся.

Из маленького кафе доносились пряные запахи и гул пьяных голосов. Совсем как в «Шлюзе». Вот и хорошо, сказал себе Адамберг, нервным жестом пристегивая мопед к столбику. Стакан коньяка размажет по стенке голого наглеца, чьи мерзкие псы обслюнявили весь пол в студии Камиллы. С собачником он поступит, как Карго с промокашкой, светлая ему память: превратит в липкий комок.

Сегодня он второй раз сознательно напьется в зрелом возрасте, подумал Адамберг, толкая запотевшую дверь. Правда, мешать на сей раз вряд ли станет. Или станет? Через пять недель он будет сидеть в кресле у Брезийона, потеряв память, работу, брата, девушку и свободу, так что сейчас не время думать о вреде «ерша». Чертовы лабрадоры, подумал комиссар, проглотив первую порцию, он запихнет их в центральную башню собора, чтобы задние лапы молотили воздух. Во что превратится памятник, когда все окна и двери жемчужины готического искусства оккупируют дикие звери? Задохнется от недостатка воздуха? Посинеет и будет агонизировать? А может, паф-паф-паф и — бах? Вторая рюмка навела Адамберга на вопрос, что будет потом — собор обрушится? А куда денутся обломки, не говоря уж о зверях? У Страсбурга будут те еще проблемы.

А что, если заткнуть лишней животиной окна ККЖ? Перекрыть подачу кислорода и напитать воздух ядовитыми испарениями? Лалиберте умрет прямо в кабинете. Только нужно будет спасти Добряка Санкартье и Жинетту с ее мазью. Но хватит ли ему животных? Это важно, для такой операции потребуются крупные звери, а не бабочки или улитки. Ему нужен хороший материал, желательно — огнедышащий, как драконы. Но драконы, как трусы, прятались в недоступных пещерах.

Да нет же, в маджонге их целый склад, подумал он, стуча кулаком по стойке. О китайской игре он знал одно — в ней куча драконов разных цветов. Достаточно будет цапнуть, как папаша Гийомон, тремя пальцами нужное количество рептилий и распихать по дверям, окнам и щелям. Красные — для Страсбурга, зеленые — для ККЖ.

Адамберг не допил четвертую порцию, вывалился из кафе и шатаясь побрел к мопеду. Не сумев отомкнуть замок, толкнул дверь и взобрался на восьмой этаж, судорожно цепляясь за перила. Сейчас он скажет пару слов новоиспеченному отцу, объяснит, что уже поздно, и пусть тот убирается. А еще нужно забрать собак. Вкупе с доберманами судьи они как нельзя лучше заткнут зияющие отверстия собора. Но только не Карго, этот слюнявый симпатяга был на его стороне, как и мобильник-скарабей. Замечательный план, сказал он себе, прислонившись к двери Камиллы. Нахлынувшие мысли остановили его палец в самый последний момент. В мозгу прозвучал сигнал тревоги. Берегись! Он был смертельно пьян, когда убил Ноэллу. Не рискуй. Ты больше не знаешь, ни кто ты такой, ни чего стоишь. Черт возьми, но ему нужны эти лабрадоры.

Камилла открыла дверь и окаменела, увидев его на площадке.

— Ты одна? — спросил Адамберг заплетающимся языком.

Она кивнула.

— Без собак?

Он с трудом выговаривал слова. Не входи, нашептывали ему воды Утауэ. Не входи.

— Каких собак? — удивилась Камилла. — Да ты пьян, Жан-Батист. Являешься в полночь и спрашиваешь о собаках?

— Я говорю о маджонге. Впусти меня.

Не зная, как реагировать, Камилла посторонилась и впустила комиссара. Адамберг присел на кухне у барной стойки с остатками недоеденного ужина. Он прикоснулся к стакану, к графину, тронул вилку за острые зубья. Ничего не понимающая Камилла села по-турецки на стульчик у пианино в центре комнаты.

— Я знаю, что у твоей бабушки была игра, — продолжил он, спотыкаясь на каждом слове. — Она не любила, когда ее кто-нибудь брал. «Будешь хватать, насажу тебя на вертел!»

До чего они смешные, эти почтенные старушки.

Жозетта спала плохо: около часа ночи ее разбудил кошмар — из принтера вылетали красные листы бумаги, они кружились по комнате, устилали пол. Текст не читался — буквы тонули в кричащем цвете. Она бесшумно поднялась и отправилась на кухню угоститься бисквитами с кленовым сиропом. К ней присоединилась Клементина: в толстом халате она напоминала ночного сторожа в тулупе, совершающего обход вверенного ему объекта.