Обреченные невесты - читать онлайн книгу. Автор: Тед Деккер cтр.№ 72

Он соскользнул на пол и посмотрел на своего тюремщика немигающим взглядом, что тоже раздражало Квинтона. Квинтон с удовольствием проделал бы ему дырку во лбу, только вот фэбээровец нужен ему живым.

«К счастью, я владею собой лучше, чем большинство людей», — с гордостью подумал Квинтон.

— Не знаю, почему я трачу время, слушая вас. — Квинтон снова покосился на телефон в надежде, что он оживет в его руке и это будет Птичка. — Это все?

Квинтон не мог не обращать внимания на гул в голове и не мог игнорировать логику этого человека. Он чувствовал, как от пота влажнеют брови. Все это сильно раздражало, что выбивало из колеи. Он отмел жалкие попытки Ники воззвать к его разуму. Но слова Человека Дождя задевали за живое. А ведь надо помнить, что это всего лишь слова.

— Нет, Квинтон, это еще не все.

— Я не должен выслушивать вас.

— Не должны. Но вы ведь не похожи на остальных. Вы готовы внимать аргументам. В отличие от глупцов.

«Этот человек использует мои убеждения против меня».

Квинтон сел на стул и скрестил ноги. Единственное, о чем он сейчас мечтал, — чтобы телефон зазвонил прежде, чем звон в ушах окончательно выбьет его из колеи.

«У меня есть время и есть извилины в мозгу. Канюки летают низко и, пикируя на землю, отравляют мир. Злым духом. Мальчик на пирсе. Ловит рыбу. Ест мороженое. А ангелы затевают заговор против всех политиков».

Голова его лихорадочно работала. Слишком стремительно. Слишком бешено. И от этого больно.

«Будь хорошим мальчиком, Квинтон, прими лекарство. Вот так, вот так, ты, жалкий кусок канючьего мяса».

— С вами все в порядке?

Квинтон моргнул.

«Кто он такой, этот тип, чтобы задавать дурацкие вопросы? Кто здесь сидит привязанный к столбу? Пожива для канюков».

— Так что вы все же хотите сказать? — спросил Квинтон.

— Я хочу сказать, что вы правы. У Бога безмерного может быть множество избранников. Его любовь к каждому человеку… как это вы говорите…

— Беспредельна, — нахмурился Квинтон.

— Да. Любовь бесконечная, то есть, по определению, высшая. И если он испытывает такую любовь к каждому, то не может любить одного меньше, чем другого. Его избранники, если так можно выразиться, — все. Все — фавориты. Кто-то, пожалуй, скажет, что смысл слова «фавор» предполагает разную степень предпочтительности, но если не углубляться в лингвистические тонкости, можно сказать, что это понятие позволяет нам осознать его безусловную и абсолютную преданность всем и каждому, как, собственно, любой и воспринимает избранника.

— Очень хорошо, Человек Дождя. Таким образом, вы полагаете, что осознание очевидного дает вам право на некоторые преимущества. Фавор. Избранничество. Верно?

— Нет. Я здесь вообще ни при чем.

— Ну да, ну да. Речь о Райской Птичке. Вы не доказали мне, что вы не тот, за кого я вас принимаю. Просто упражнялись в красноречии, утверждая то, что и так ясно, как грязь под ногами. Вы стараетесь тянуть время, чтобы дать друзьям возможность найти нас. Ну так вот: мне это надоело.

Человек Дождя ответил надменным взглядом, и Квинтон с величайшим трудом подавил желание стукнуть его по голове.

— Вот к этому, Квинтон, я и перехожу…

— Не смейте меня так называть!

— А как вы хотите, чтобы я вас называл?

— Как-нибудь поближе к тому, кем вы меня представляете. Как насчет Дьявола? Или Демона? В любом случае я не ваш маленький личный Квинтон. Пока вы тут разглагольствуете, демоны роняют на землю канюков.

Он знал, что мысли у него путаются, но впервые за много лет позволил этой путанице проявиться в присутствии постороннего.

«Может, все-таки стоит его убить?»

— Я хочу сказать, ваша логика мне близка. — Казалось, Человека Дождя ничто не смущает. — Я на стороне правды. То есть на вашей стороне. Я искал вас месяцами и с самого начала знал, что, когда найду, мне придется убеждать вас, что я из тех, кого называют хорошими парнями.

«В том, что говорит этот человек, нет никакого смысла».

У Квинтона стучало в висках. Что-то летело на землю.

— Это я из тех, кого называют хорошими парнями, — возразил он. — А вы пытаетесь ставить мне палки в колеса.

Кажется, Человек Дождя был готов и к этому ответу.

— Да-да, мне говорили, именно это вы скажете.

Пытаясь успокоиться, Квинтон переключился мыслями на седьмую избранницу. Ту, что отвергла его ровно семь лет назад, месяц в месяц. Она выглядела как подстреленная голубка, и он сразу до безумия влюбился в нее. Обращался как с королевой, не сводил влюбленных глаз, словно был Богом, а она — несчастным ангелом.

И когда ему наконец показалось, что настал миг воссоединения, он пришел к ней в комнату и сбросил халат, чтобы продемонстрировать свое великолепное тело. Но вместо того чтобы признать, сколь драгоценен будет их союз, она принялась царапаться, визжать и отбиваться. Пытаясь объяснить, что к чему, он заткнул ей рот кляпом. Но чем настойчивее становился, тем упрямее сопротивлялась она. Пришлось ударить ее, да так сильно, что она потеряла сознание.

И только тогда ему открылась истина: она уготована не ему — Богу. Она самая красивая женщина на свете и создана для него. И он доставит ее ему.

Человек Дождя решил, что она Ангел. Но он заблуждается. Если бы он действительно был хорошим парнем, то знал бы правду, разве нет?

— А вы высокого о себе мнения, Человек Дождя. Да, я знаю, именно так и вы думаете. Правильно. Но теперь, когда я нашел вас, можно сказать то, что я был послан сказать.

«Каков наглец».

— Если бы знали, кто я, знали бы и кто она. Все, надоели мне все эти игры.

Пот катил с него градом, начиналась чесотка.

— Все вы говорите и делаете правильно, — продолжал Человек Дождя, — кроме одного. Вы не приводите невест к Богу, вы убиваете их.

— А есть разница?

— Да, и я здесь для того, чтобы вы поняли, в чем она. Вы сделали ошибку. — Голос Человека Дождя задрожал. — Вы убиваете избранниц Бога, как убивал Гитлер или Нерон. Как Люцифер пытается убивать. Этот вывод опровергает вашу логику, и в этом состоит правда. Вы совершили единственную, но самую страшную ошибку.

Квинтона словно током пронзило.

«А что, если этот человек прав? Канюки пикируют на землю. Мороженое тает. Прости меня, Отче, я согрешил».

Канюк, поселившийся в голове у Квинтона, начал расти, и его затрясло.

— Вы сами не знаете, о чем говорите.

«А что, если знаю?»

— Я здесь, чтобы сказать: вы служите не тому господину.

Не отдавая себе отчета в том, что делает, Квинтон вскочил и, путаясь ногами в одеялах, бросился к Брэду и всадил кулаком в висок.