Греховные радости - читать онлайн книгу. Автор: Пенни Винченци cтр.№ 252

Максу Георгина решила ничего не объяснять. Для этого у нее не было ни сил, ни мужества. Так уж и быть, пусть он ей заявит, что назвать малыша Джорджем — глупейшая идея, и на этом все и кончится.

Она была почти уверена, что у Няни были как минимум свои серьезные подозрения. Когда Георгина сказала ей, как назвала сына, Няня в ответ лишь сурово кивнула и уронила: «В самый раз». А с другой стороны, возможно, такой ответ был просто еще одним проявлением обычных ее лаконичности и логики.

* * *

Георгину тревожило, не сможет ли Энджи сопоставить некоторые достаточно очевидные вещи и все вычислить: она ведь все подмечает, схватывает и отличается большой проницательностью. Но если Энджи что-то и вычислила, то ничем этого не показала. Узнав имя малыша, она только одобрительно кивнула: «Хорошее имя» — и предложила Георгине воспользоваться на несколько дней услугами ее няни или просто приехать пожить первое время у нее. В те дни Георгину не раз мучили угрызения совести из-за того, что прежде она относилась к Энджи с недостаточной симпатией.

Когда в больничной палате, где она лежала, появился Александр, Георгина была так рада и тронута, что даже расплакалась. Он пришел с огромным букетом цветов, заключил ее в объятия, расцеловал, сказал, что любит ее, что сожалеет о том, как глупо себя вел, что она умница и он умоляет ее вернуться в Хартест и жить вместе с ребенком там. Она ответила, что тоже его любит, но хочет остаться жить в Лондоне, однако обещала приезжать в Хартест каждые выходные. Ей было любопытно, прореагирует ли как-нибудь Александр на имя ребенка; но нет, никакой особой реакции он не выказал. Лишь заявил, что находит весьма очаровательным, до какой степени нравится ей ее собственное имя, раз она даже решила передать его по наследству.

Когда Георгина в конце концов — вряд ли здесь уместно выражение «в конце концов», поскольку она выдержала только три дня самостоятельной жизни, — капитулировала и вернулась домой, Александр был заметно тронут. Как-то раз она в библиотеке, возле зажженного камина, кормила ребенка; Александр сидел напротив, смотрел на нее, и глаза у него были необыкновенно нежные и, пожалуй, немного грустные.

— Жаль, что твоя мама этого не видит, — проговорил он.

Георгина сильно удивилась: он почти никогда не вспоминал о Вирджинии.

Няня приняла Георгину и ее ребенка с чувством невыразимого облегчения; Георгина не успела оглянуться, как бумажные пеленки малыша были выброшены и заменены на добротные и прочные байковые, его цветастые одеяния — на подобающую детскую одежду, и Джордж, плотно спеленутый и переодетый, уже лежал в колыбельке.

— Я очень рада, что ты здесь, — заявила Няня, — я так переживала, что он там в Лондоне с этой женщиной.

Георгина даже не сразу сообразила, что Няня говорит о миссис Викс: фраза была сказана таким тоном, будто Джордж занимался в Лондоне какими-то сомнительными и буйными похождениями.

Мартин в госпиталь к Георгине не приехал. Она уговаривала себя, что от него невозможно ожидать решимости больше чем на одну поездку в Лондон за десять лет, тем более когда речь идет о визите в родильное отделение; но ей все-таки было больно и обидно. Потом, за день до того, как ее должны были выписать, ей принесли огромный букет; цветы были от Мартина и Катрионы, и к ним была приложена визитка Мартина со словами: «Дорогая Георгина, мы оба очень рады. Жду с нетерпением, когда ты приедешь в Хартест и я смогу тебя увидеть. Обязательно свяжись со мной». Учитывая все обстоятельства, со стороны Мартина это был очень знаменательный жест.

Они увиделись только после того, как Георгина возвратилась в Хартест и уже прожила там дня три. Она сидела в детской, распеленав Джорджа и давая ему полежать немного на воздухе, когда вдруг услышала, что к дому подъезжает машина; она выглянула в окно и увидела, что это «лендровер» Мартина.

Георгине стало как-то не по себе, как если бы приехавший был ее любовником. Она в последний раз ласково пошлепала малыша по спинке, потом спеленала его, завернула в одеяльце и медленно спустилась с ним по лестнице. Однако Мартина нигде внизу видно не было. Чувствуя себя довольно глупо, Георгина направилась в сторону холла возле входной двери и тут услышала, что Мартин разговаривал с Александром в коридоре. Она пошла на их голоса.

— Привет, — сказала она. — Здравствуйте, Мартин.

— Георгина, дорогая, мы сейчас не можем отвлекаться, — проговорил Александр, — на ферме проблемы. Две коровы заболели. Мартин приехал сказать мне об этом. Мартин, погоди здесь минутку, я пойду позвоню Биллу Визерсу, может быть, он сможет приехать.

Александр скрылся в оружейной комнате; Георгина несколько смущенно смотрела на Мартина.

— Здравствуйте, — повторила она.

— Здравствуй, Георгина. Как ты?

— О-о… намного лучше. Чувствую еще некоторую усталость, но в общем хорошо. Вот, посмотрите, это мой сын и наследник. Правда красавец?

Мартин посмотрел на малыша, и на лице его появилось какое-то странное выражение: одновременно и нежности, и счастья, и чего-то близкого к благоговению, но сильнее всего был заметен искренний и жгучий интерес, с которым Мартин разглядывал ребенка, изучал внимательно, почти ревностно черты его лица, его особенности, всю его крошечную фигурку. Именно этот интерес больше, чем что-либо друroe, окончательно убедил Георгину в том, что она права в своих предположениях.

Наконец Мартин поднял на нее глаза и спросил:

— А как ты хочешь его назвать?

— Ну, — ответила она, чувствуя, как сильно, почти до боли, заколотилось у нее сердце, — я бы хотела назвать его…

Но тут снова появился Александр, взволнованный, нетерпеливый.

— Пойдем, — перебил он, — Визерс подъедет прямо на ферму.

И Мартин ушел.

Только неделю спустя Георгина увидела его снова; она приобрела себе специальное приспособление, в котором ребенок мог сидеть, как в рюкзачке, у нее на груди во время пеших прогулок (покупка эта потребовала от нее немалой смелости, поскольку Няня относилась к такому приспособлению весьма неодобрительно, считая его противоестественным); она как раз гуляла так с ребенком, направляясь вниз по склону холма в сторону конюшен, и тут увидела, что навстречу ей, по направлению к дому, торопливо шагает Мартин.

— Здравствуй, — сказал он, — а сегодня ты выглядишь лучше.

— Спасибо Няне. Она меня почти не подпускает к малышу. Так что теперь я сплю вдоволь.

— Можно мне немного с тобой пройтись? — спросил он несколько смущенно.

— Конечно. Я думала, вы куда-то торопитесь.

— Да нет… никуда. Честно говоря, я надеялся, что увижу тебя. Дома. У меня около часа свободного времени.

— Вот как. — Она улыбнулась и тоже смутилась, чувствуя, что краснеет. Какие глупости; опять она ведет себя так, словно Мартин ее любовник. — Ну что ж, тогда пошли с нами. А мы отправились погулять к конюшням. Можно и на озеро сходить.