Конь в пальто - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Донской cтр.№ 27

– На иностранку похожа? – простодушно улыбнулась Зинка, поигрывая сигареткой в острых коготках.

Ее симпатичное, но непородистое личико оживилось. Сейчас начнет рассказывать про гремучую смесь польской и французской крови в своих жилах. Не давая лакированным губкам открыться для краткого исторического экскурса, Жека сказал:

– Если бы ты была иностранкой, ты бы сейчас попросила низким контральто: «Мужчина, дайте прикурить». Иностранки, они все такие.

Зинка бросила на него подозрительный взгляд. Прищур ее был теперь каким угодно, только не кокетливым.

– Да, я кажусь грубияном, – согласился Жека с невысказанным упреком. – Но здесь… – он патетически хлопнул себя по груди, – …бьется большое нежное сердце, требующее любви и ласки. Зоя, ты способна на высокие чувства?

– Я Зина, – с прохладцей напомнила девушка.

– Тоже очень красивое имя! – легко согласился Жека. – Что это означает в переводе с древнегреческого? Неприступная? Или Непорочная?

– А что означает «Жека»? Жилищно-эксплуатационная контора?

– Ничья! – весело признался он. – Один-один. Требую матча-реванша в постели!

– Быстрый какой! Я тебя совсем не знаю. Приезжий? Раньше я тебя никогда не встречала…

– Не встречала где?

– Ну, – помялась она, – в кабаках, на дискотеках…

– Ты забыла сауны и бильярдные, Зинаида, – наставительно сказал он. – Жизнь кабаками и дискотеками не ограничивается.

– Может быть, может быть…

Было заметно, что под мраморно-гладким лобиком собеседницы кипит мыслительный процесс. Пытается вычислить статус клиента, опасаясь нарваться на мента. Наблюдая за этими терзаниями, Жека скучно подумал: сейчас извинится и скажет, что ей нужно ненадолго отлучиться.

– Извини. Я на минутку…

– Конечно, – ободряюще улыбнулся Жека.

Жека не ошибся в своих подозрениях. Если Зинка действительно собиралась отлить по-быстренькому, то в этом ей вознамерилась помочь пара юных тимуровцев, выскользнувших из зала следом. Ловцы на живца.

Чего-то в этом роде и следовало ожидать с того момента, когда угодливый бармен просигналил охраннику казино, а тот – двум парням с отмороженными физиономиями. Оба бритые наголо, как тибетские ламы, которым волосы мешают принимать послания свыше. Парни, видать, тоже удостоились сигнала из космоса, одного-единственного лютого импульса, предопределившего всю их дальнейшую жизнь.

В настоящее время они наверняка инструктировали в вестибюле Зинку, готовясь к нехитрой операции по взятию залетного лошка на гоп-стоп.

– Будет вам сегодня лошок, – процедил Жека сквозь стиснутые зубы. – Кушайте на здоровье, смотрите не обляпайтесь.

Зинка вернулась в решительном, боевом настроении, но какая-то смурная, хотя пыталась не подавать виду. Высветив специально для нее денежный «пресс», Жека рассчитался за шампанское, уже опробованное и взятое на дорожку.

– Спрячь в сумку, – распорядился Жека. – Я могу разбить. Руки дрожат от предвкушения.

– Разве я сказала «да»?

– А разве ты сказала «нет»? Идем! Нас ждут великие дела.

– Я в гости к случайным знакомым не хожу, – монотонно произнесла Зинка заученную фразу.

– А к себе случайных знакомых водишь?

Классическая сцена колебаний и внутренней борьбы, потом внезапная решимость:

– Ладно, едем. Ты на тачке?

– Я что, безногий инвалид? – обиделся Жека. – Такси мадам устроит?

– Все шутишь, – усмехнулась «мадам». – Весело живешь, красиво.

В расхлябанной до последнего болтика «Волге» она всю дорогу молчала, уставившись в окно, словно что-то там могло интересовать ее больше, чем бумажник попутчика. Подавала водиле короткие команды и снова впадала в угрюмую прострацию. Жека не возражал. Ему тоже надоело болтать попусту.

Высадились в незнакомом ему отдаленном микрорайоне. Время было лихое, предрассветное. Таксист, как бы даже удивившись протянутым деньгам, газанул поскорее прочь. Мрак всосал габаритные огни удаляющейся «Волги» и выжидательно застыл вокруг одинокой пары.

Жека поежился на пронизывающем ветру и поднял воротник.

– Тут рядом, – сказала Зинка ободряющим тоном. – Только через дорогу перейти. Замерз?

Он промолчал. Метрах в пятидесяти темнела автомобильная глыба с погашенными фарами. Ни номера, ни марки распознать не удавалось, но это была какая-то иностранная модель не самых современных форм.

С каждым шагом по направлению к громадине девятиэтажки с двумя светящимися окнами Жека все отчетливее ощущал нависшую угрозу. Для него не было неожиданностью, когда возле подъезда, к которому влекла его спутница, обрисовались две крупные фигуры. Мальчики из казино перетаптывались с нетерпеливостью застоявшихся жеребцов. Или боевых псов, рвущихся с цепи. Только никуда им спешить не требовалось: добыча сама плыла в руки.

«Неужели попросят, по старинке, закурить?» – с веселой злостью подумал Жека, сжимая в кармане ребристую рукоять приготовленного еще в пути пистолета.

– Слава труду! – первым поприветствовал он мартовских полуночников. – Сигареты есть, но не дам. Огонька для вас тоже не найдется.

– Тогда гони бабки, – почти миролюбиво предложили ему.

– Денег хочется? Так это вам на паперть нужно, – посочувствовал Жека. – К заутрене как раз успеете.

– Чево-о?

Парни переглянулись в некотором замешательстве. Они привыкли к совершенно иному развитию событий. Теперь они оказались в роли туповатых статистов, у которых отняли их реплики. Но постепенно их позам вернулась былая уверенность. Оба одновременно брызнули слюной в направлении жертвы. Зинка как бы в испуге вцепилась в рукав Жекиного плаща, норовя сковать его движения. Он высвободился так резко, что она чуть не упала, жалобно взвизгнув:

– О! Ноготь!

Жека проигнорировал ее, сосредоточив все свое мрачное внимание на противниках.

– Кто из вас Чук, а кто – Гек? – поинтересовался он без улыбки.

– Чево-о? – повторил гнусавый в унисон.

– Ну да, конечно. У вас не было счастливого пионерского детства с томиком Гайдара в руках…

Они шагнули вперед, но Жека переместился так, чтобы между ними сохранилась прежняя трехметровая дистанция.

– Ща тебе будет Гайдар! С Чубайсом! – Политически подкованный вытряхнул из рукава лезвие ножа. – Это видел?

Жека сделал ответный жест:

– А ты – вот это?

Последовала обожаемая драматургами немая сцена. Двое стояли, угрожая друг другу явно неравноценным оружием. Третий маялся. Зинка от неожиданности присела на корточки. Превосходная натура для скульптуры писающей девочки, которую в отличие от мальчика так никто и не увековечил в мраморе. Жека улыбчиво приподнял уголок губ и, почти не разжимая их, осведомился: