Личное задание - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Донской cтр.№ 82

– Вы что же, еще ни разу у них на могиле не побывали?

Глаза Громова сверкнули, но голос его оставался совершенно невыразительным:

– Знаешь, прежде мне как-то не приходило в голову любоваться могилами. Дата рождения. Дата смерти. А то, что между ними, быльем поросло.

– Почему же тогда...

Вопрос повис у Онищука на кончике языка. Глядя куда-то сквозь него, Громов пробормотал:

– У меня ведь тоже однажды появится своя могила. – Он вставил в рот очередную сигарету, забыв поднести к ней пламя зажигалки. И бросил, прежде чем уйти: – Хочу посмотреть, как это будет выглядеть.

Он зашагал прочь. Тяжелая бухта троса в его руке казалась невесомой, как моток лассо. И, глядя ему вслед, Онищук незаметно для себя расправил плечи, чего не делал уже целую вечность.

* * *

Мужик плелся вдоль дороги такой понурой походкой, словно скопировал ее у бродячей собаки, которая уже давно помышляет о смерти, а не о дальнейшем существовании. Когда он оглянулся через плечо на догонявший его джип, Громов не сразу признал в нем Ваньку – так сильно тот изменился. Лицо постарело и почернело. Видать, сильный пожар полыхал в его душе после дочкиной исповеди. Стоило лишь посмотреть ему в глаза, и сразу стало ясно: знает. Всю горькую правду, без прикрас.

Притормозив, Громов высунулся в окно:

– Куда путь держишь, Иван?

– А то вы не знаете. Второго искать иду.

Так, стало быть, и об участии Громова успела Варя поведать отцу.

– Зачем ты со мной на «вы», если я с тобой на «ты»? Непорядок.

– Непорядок – это когда милиционеры с бандюками схожи, а бандюки насильничают, от милиционеров не таясь, – сказал Ванька, сплюнув в пыль.

– Так ты, значит, несправедливость решил топором править? – прищурил глаз Громов, изучая оттопыривающийся пиджак собеседника.

– А если и так? – спросил тот с вызовом.

– А если так, то сунь свою железяку в багажник и садись рядом. Поможешь мне в кое-каком деле, потом водочки выпьем, за жизнь поговорим.

Ванька оживился:

– Если в таком деле, какое вы вчерась на мамотинском подворье затеяли, то я согласный. Ух, я бы им, сволочам!.. – Он потряс кулаком.

– Ну, на сегодня у нас задача мирная, – усмехнулся Громов. – Что касается парня, которого ты собираешься уму-разуму учить, то он, наверное, смылся давно.

– Жаль, – крякнул Ванька и полез в автомобильное нутро. Чинно сложив руки на коленях, он осмотрелся и неожиданно заявил: – Взорвать бы ее, к японе матери. Не верю я, что в нищей державе в таких машинах честные люди разъезжать могут.

– Это не мой джип, Иван.

– Знаю, что не ваш. Иначе не сидел бы тут, рядом с вами.

– А водку пил бы? – ехидно осведомился Громов.

Помолчав немного, Ванька честно признался:

– Водку пил бы. А только машину потом все равно бы взорвал.

– Да нет, приятель, – погрустнел Громов. – Кто пьет с кем попало, тот потом дрыхнет без задних ног и ни хрена вокруг себя не видит. Пока в жопу жареный петух не клюнет.

– Меня уже клюнул, – просто сказал Ванька и надолго умолк, устремив неподвижный взор на проплывавшую под колесами дорогу. Как будто перед его глазами прокручивалась собственная бестолковая жизнь.

На снимках мертвое Санино лицо, окаймленное бородкой, не производило впечатление юного или наивного. Напротив, посмертный оскал придал ему достаточно свирепое выражение. Вылитый киллер, тем более что невзрачность его фигуры скрадывалась фотографическими масштабами. Плюс револьвер, преподнесенный крупным планом, и увеличенные входные отверстия от пуль на груди трупа.

Руднев отложил стопку снимков и откинулся на спинку кресла. Полковник Бурлаев, сидевший точно на таком же, его примеру не последовал. Ножки кресел на конспиративной квартире были хлипкими. Подломятся – всю солидность враз растеряешь.

– Кто таков? – спросил Руднев, кивнув на фотографии.

По правде говоря, полковника это абсолютно не колебало. Более того, он полагал, что оперативники очень удачно шлепнули бестолкового парнишку с револьвером. Есть на кого списывать трупы в дачном поселке. Люди уже были отозваны оттуда и занимались более важными делами.

– Личность покойного выясняется, – сказал полковник, делая озабоченное лицо. – В республиканской базе данных он не значится. Обычное дело для опытного исполнителя. Выйти на заказчика теперь вряд ли удастся.

– Так какого же!.. – вскипел Руднев, но тут же взял себя в руки и сменил тон на нейтральный. – Живым никак нельзя было взять?

– Он был еще тот волчара! – Полковник цокнул языком. – В одиночку на двух вооруженных убоповцев попер. Но так оно даже к лучшему.

– Что – к лучшему? Что ему язык теперь не развяжешь?

– Завести уголовное дело легко, а вот закрыть... – Полковник сделал многозначительную паузу. – Вот выйдем мы, к примеру, на заказчика, а тот начнет показания в прокуратуре давать.

– Мне-то что за дело?

– Я так полагаю, что заказчик входит в ваше ближайшее окружение. Нужны вам его показания?

– Губерман! – выдохнул Руднев. – Его работа! – Казалось, он помаленьку выпускает пар, чтобы не захлебнуться переполнявшей его яростью.

Бурлаев промолчал. Если кому-то не дает покоя еврейская фамилия, то это чужие проблемы. Плевать было полковнику на то, кто кого заказывает и перезаказывает в этом бандитском мире. В мутной воде лучше рыбка ловится. Полковник чувствовал, что заработает сегодня значительно больше, чем рассчитывал. Серьезные дела затевались. Это было видно по напрягшемуся лицу собеседника.

– Губерман, – убежденно повторил Руднев, закуривая вот уже третью сигарету подряд.

«Совсем не бережет здоровье, – равнодушно подумал полковник. – И правильно делает. На долгие годы оно ему не понадобится. Такие всегда умирают в расцвете сил. В лучшем случае вспоминают славные деньки на нарах».

– Его слушали? – спросил Руднев. Заметив, как поскучнел милиционер, он достал из кармана белый конверт и швырнул его на стол. – Вот. Как договаривались.

Конверт моментально исчез. Окаменевшее лицо полковника смягчилось.

– Генерального директора АОЗТ «Самсон» весь день слушали и продолжают слушать, – сказал он. – Аппаратура на голос включается, пленку в паузах зря не жрет. Но язык у вашего Губермана – что помело. До 17.30 целый роман успел наговорить. Вот перезаписи.

С этими словами Бурлаев выложил на столе башенку из пластмассовых коробочек. Руднев нетерпеливо сгреб их, взвесил на ладони, как будто это имело особое значение, и положил себе на колени.

– Есть у меня к вам еще одна просьба, – признался он, хмуря брови. – На полу, слева от вас, сверток лежит. Загляните.