Третий удар. «Зверобои» из будущего - читать онлайн книгу. Автор: Федор Вихрев cтр.№ 69

Сейчас бригада готовилась к торжественному построению для официального получения нового статуса и звания. Моряки, солдаты, офицеры спешно подгоняли недавно полученную новую форму, обсуждали нарукавные нашивки. Выполненные в едином для РККФ стиле, они представляли собой черный овал с красным кантом, в середине — перекрещенные якорь и винтовка. С формой вообще получалось интересно — «и нашим, и вашим». Полевая отличалась от пехотной только цветом петлиц, кантом на погонах да нарукавными нашивками. И, естественно, — милые сердцу «тельняшки». «Парадка» была флотская, черная, с бескозырками и кителями. Повседневная только регламентировалась, на практике же рекомендовалось «донашивать то, что есть из прежних запасов, руководствуясь действующими Уставами». Понятно было, что не обмундирование главное, — но офицерам, пришедшим в морпехи из экипажей, было приятно сохранить свои черные кителя. Поговаривали о введении в полевую и повседневную форму черных беретов, как компромисса между пилоткой и бескозыркой, причем такого компромисса, который хорошо прячется под каску, но пока только поговаривали…

На построении, после положенного официоза, на трибуну вышел бывший командир 138-й бригады. После теплых слов прощания он продолжил:

— Но я оставляю бригаду в надежных руках. Позвольте представить своего, так сказать, преемника. Командир Второй бригады морской пехоты Краснознаменного Балтийского флота, Герой Советского Союза, капитан третьего ранга Казарский Игорь Антонович!

Казарский долго смущался и бурно возмущался «в кулуарах» тем, что прыгает через голову всего штаба бригады и замов командира. Более-менее утих он только после того, как начштаба и зам по строевой заявили о давнем самоотводе. Заодно комбриг уточнил, что есть разница между офицером штабным и строевым. Должность же командира морской пехоты, как и десанта, требует вообще определенного склада характера.

Знал бы Казарский, сколько дел свалится на него после того построения! Иногда ему казалось, что голова распухла, оторвалась и летит за плечами, подобно детскому шарику на нитке. Тем не менее он еще и сам находил новые дела и заботы. Так, он пробил полную и обязательную переаттестацию всего личного состава, приурочив это разом и к переформированию, и к введению новой формы с новыми же знаками различия.

— Да что же это творится, — доказывал он необходимость такого шага во всей морской пехоте, — смотрю на подчиненного и не знаю, как к нему обратиться! Не то сержант, не то старшина второй статьи. Не разберешь, кто просто капитан, а кто капитан-лейтенант, — и тех, и других намешано! Раньше было понятно со званиями — у моряков знаки различия свои, но непонятно было, откуда это чудо на территории части. Теперь, спасибо новой форме, хоть сразу видно, что это действительно мой подчиненный, а не от соседей артиллерист забрел наших связисток кадрить!

В итоге переаттестация на единую, флотскую (раз уж подчинены структуре в составе штаба КБФ) систему была проведена. Сам Казарский, неожиданно для себя, в ходе таковой получил звание капитана второго ранга. Акулич, которого еще за бой с прорвавшимися немцами Игорь Антонович произвел в старшие сержанты, стал старшиной первой статьи. Как он ни хитрил на комиссии, как ни старался, не зля командира, увильнуть от такой чести, а осваивать должность «замка» — заместителя командира взвода — пришлось. Попутно выяснилась несообразность с «сухопутным» званием вроде как кадрового морпеха. Не то что он что-то скрывал, просто как-то не афишировал. Был Акулич кадровым, но пехотинцем, в 42-й дивизии. К морской пехоте с Припяти прибился в ходе арьергардных боев, когда остатки дивизии прикрывали прорыв группы генерала Карбышева. С новыми знакомыми выходил к своим, на их глазах был ранен и, по их же совету, скрывал некоторое время рану. Попал в итоге во флотский медсанбат, да так и прижился среди «черных бушлатов».

— Ты не дрейфь, это не надолго, — «утешал» Иосифа новый комбат, — на пару месяцев всего. Там, глядишь, и переведем.

И, глядя на повеселевшего бойца, добавил:

— Обязательно, из замов — в штатные командиры! Эх, замылят такого орла после курсов, как пить дать, уведут. Потому мичманские звездочки тебе не светят, уж прости, только что главным старшиной можешь стать, на взводе. Разве что очередной раз в госпиталь угодишь и оттуда попросишься.

— Я-а-а-а?! Усе вы шуткуете. Я в офицеры не полезу. И так сильно много мне букву «Т» на погоны, мне и лычка широкая давит…

Швейцария

Полковник Оруэлл рассеянно помешивал ложечкой кофе в чашке, рядом с ней примостилась тарелочка с меренгами. Встреча, назначенная в кафе на Марктплатц, переносилась дважды, и каждый раз из-за непреодолимых обстоятельств. Но найденное два дня назад в «почтовом ящике» послание сегодняшнюю встречу гарантировало стопроцентно. Оставалось лишь одно — угадать причину рандеву и обеспечить пути отхода в случае осложнений. Конечно, Швейцария — официально нейтральная страна, никто не запрещает представителям враждебных сторон обсудить тет-а-тет возникшую коллизию или щекотливую ситуацию, но одно «но» — жители данной страны очень не любят шум и публичность в закулисных интригах и переговорах. А посему — оскандалившихся «рыцарей плаща и кинжала», буде они остались более-менее живы и здоровы после конфуза, — весьма непреклонно выпроваживали взашей. Невезучих же равнодушно свозили в морги, где через недолгое время, по завершении необходимых процедур, кремировали, выдавая урны соотечественникам, если таковые объявятся, и взимая с них оплату за проведение церемонии.

«Надо же, — саркастически подумал полковник, — нейтралы — нейтралами, а действуют в духе гуннов…». Отпил глоток кофе, съел кусочек меренги. Элегический воскресный вечер в Базеле, масса народу в барах, кабачках и кафе, неспешно прогуливающихся на площади, создавали странную атмосферу безвременья. А где-то вдалеке, за Альпами, гремит война, солдаты стреляют друг в друга, — здесь же, в городе, будто бы сошедшем со средневековых гравюр и картин, — благостная нега…

Уэст Оруэлл поймал ускользающий взгляд лейтенанта МакКинли из группы обеспечения, изображавшего дремучего жителя из захолустного кантона, только-только спустившегося с гор в цивилизацию, и, сдержав неуместную ухмылку, слегка прикрыл веки. Тот в ответ поморщился, деловито потребляя сосиски под пиво. Кинув взгляд на ратушные часы, полковник отметил — до конца контрольного времени еще десять минут.

«Черт побери, да где же его носит», — уже раздраженно подумал он, отпивая очередной глоток кофе. Неожиданно МакКинли подал условный знак — «вижу „клиента“».

«Слава богу», — облегченно вздохнул полковник, внутренне подбираясь…

— Герр Кюллен? — вежливо приподнял элегантную шляпу над безупречным пробором здоровяк скандинавского типа.

— Не ошибаетесь, — встал полковник, — а вы, смею надеяться, герр Хаас?

— Именно, герр Кюллен, рад знакомству, — здоровяк коротко кивнул, воздержавшись от рукопожатия.

«Ух ты ж, скотина арийская, — весело и зло подумал полковник, отвешивая ответный кивок, — как деньги брать — руку тянуть не стесняешься, а тут из себя Мэгги-недотрогу корчишь».