Две свадьбы и одни похороны - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Старицкий cтр.№ 77

Мы уже пятнадцать минут стояли на берегу реки Мунви, разделяющей город, в ожидании этого чертова парома, который ушел у нас из-под носа.

С переправой тут была напряженка.

Нормального автомобильного моста не было совсем. Лишь дальше к северу, на окраине города, ближе к горам, между высокими берегами красовался вантовый пешеходный мост шириной в пару метров. Красивый.

Саму реку пересекали две нитки понтонных мостов, явно военных по происхождению, с односторонним движением, по которым пускали автомобили не выше определенного веса. Для чего перед въездом на мосты соорудили грузовые весы, как на советских элеваторах.

Услуга по взвешиванию — 10 экю.

И сам проезд — 10 экю.

Под грузовиками эти понтоны вели себя, как гибкая лента на волне. Лично мне ехать по такому мосту было страшно. Тем более за свои же деньги.

Но для таких трусов, как я, был предусмотрен танковый самоходный понтон, выдерживающий нагрузку до пятидесяти тонн, хотя и с ограничениями по длине, и «за очень дополнительные деньги».

Да и не жалко.

Лишь бы безопасно было.

Восточный Портсмут по сравнению с Порто-Франко производил жалкое впечатление. Вы когда-нибудь большой заводской поселок в российской глубинке видели? Так вот тут — то же самое, все углы в подтеках мочи — только с улицы, а не со двора. Замощены только главные улицы, а вокруг — цеха, трубы, бараки, заборы и — склады, склады, склады… На берегу моря — порт. Но за складами от него видны были только большие деревянные (!) краны. Это на юг в сторону моря. А весь восток ощетинился дымящими трубами.

Когда-то беленые стены зданий давно стали серыми от копоти. Что поделать, копоть — это обязательная плата за индустриальный рывок на угольном топливе. А Портсмут — второй центр металлургии Новой Земли после Демидовска. И хотя роза ветров тут благоприятна (ветер сносит промышленные дымы далеко в море, на «клятых англян»), городу все равно остается немало подпорченной экологии.

Низкая пропускная способность понтонных мостов создала в восточном Портсмуте крупный логистический узел, где с длинных тяжелых траков грузы переваливают на менее грузоподъемные автомобили, способные преодолеть хлипкий понтонный мост через Мунви и доставить груз дальше. Часть таких грузовичков просто челночила между берегами быстрой реки, а часть развозила товар дальше по Южной дороге. Морем, конечно, любые грузы возить дешевле, но море — это крупный опт по определению. Не всем посильно чисто финансово нанять целый корабль, пусть даже и небольшой.

Поначалу вся причина такого положения была именно в мостах, но позднее хитрованы-валлийцы раскусили всю коммерческую прелесть добавленной стоимости на перевалке, и такое положение вещей просто законсервировали. К примеру, китайских лесовозов принудительно сгружали на восточном берегу — в порту или на дровяном складе возле Свинцового завода — скупая длинномерный строевой лес прямо с машин. По принципу голландского аукциона. Китаец назначал цену на всю свою партию леса и пошагово опускал ее до первого согласия оплатить названную сумму. Просто и эффективно.

Для тех же, кто не рвался отдавать свой товар по ценам местных оптовиков, был пущен танковый паром по 250 экю за рейс, хотя проезд по понтонному мосту стоил всего 10 экю. Но понтонные мосты были муниципальными, а паром — частным. Таким образом, властями была соблюдена и выгода города, и свобода выбора для иногороднего продавца сесть на любой конец вил.

Китайцы, может быть, и заплатили бы, даже с удовольствием. Их строительная древесина, обладая природными антисептическими свойствами против гниения и паразитов, стоила дорого, и чем дальше по дороге, тем дороже, так как южнее Кхамского хребта она почему-то не росла. Но их лесовозы (вот жалость-то какая) не вписывались в габариты парома. А если бы и вписывались, то валлийские власти, не сомневаюсь, нашли бы способ паром слегка укоротить. Такие вот вилы.

Дальше этот лес либо пилился тут же, в восточном Портсмуте, либо перегружался на корабли. А своего торгового флота у местного Китая не было. Хотя ходили какие-то туманные слухи, что готовят узкоглазые сюрприз в виде постройки корабля из такого дерева, который этим же деревом и будет набит. И сплавят они его под парусом в залив. Но все это пока слухами и оставалось. Хотя чисто инженерно никакой тут сложности не было. В Сибири в позапрошлом веке так сортовой лес и сплавляли, чтобы его излишне не мочить и не терять ценные бревна на плотовом сплаве.

— Барон, а что там за пароходик? Вроде как военные на нем трутся? — спросил я, заметив небольшую пристань выше понтонных мостов, у которой грузился колесный пароход, курившийся высокой черной трубой.

— Военно-речной флот принца Кимри, — отозвался наш Вергилий, — угольный канонерский пароход «Мерлин», — тут же последовало разъяснение.

— Но его вроде как продуктами грузят, если я не ошибаюсь; куда им столько? Экипаж такое количество за год не съест.

— Это он почту развозит по речным селениям.

— Эти мешки и коробки?

— А что такого? Купцу подобной мелочевкой, которую планировать никак не возможно, заниматься невыгодно. Как и лавки ставить по деревням. Деревни маленькие. Оборот мизерный. Вот и устроили для них заказ по почте, по каталогу. А моряки развозят по всей реке вплоть до Нью-Кардифа, заодно и реку патрулируют. Все довольны.

— То есть сами флотские не торгуют? — потребовал я уточнения от майора.

— Избави бог. Даже думать об этом не смеют. Бизнес и служба — у нас вещи несовместимые. Мы не англичане, — майор просто оскорбился такому сравнению, но меня, как непросвещенного, тут же простил, пояснив: — На пароход приносят квитанцию и получают заказанный и оплаченный груз. Застрахованный. А заказы и деньги принимает почтовый чиновник, который катается вместе с моряками на пароходе. Следующим рейсом привозят заказ.

— Почта орденская?

— Нет, княжеская внутренняя, только по принципату. Ну еще и в Виго маршрут есть сухопутный. Все остальные направления перекрывает почта Ордена.

— Насколько это для агрария дороже получается? От цен в городе.

— Процентов на десять — двенадцать. Но все равно это дешевле, чем им самим за каждой мелочью по реке спускаться и подниматься обратно. Лодка топлива больше съест, особенно обратно — течение быстрое.

— Ваши пейзане, похоже, в горах просто сиднем сидят, безвылазно? — заранее пожалел я фермеров.

— Нет, док. И на праздники в город они приезжают, и на ярмарки. Несколько раз в год.

— Понятно. А вниз «Мерлин» идет пустой?

— Никак нет, сэр. Вниз его самого загрузят углем, и еще баржу тянет с углем же. Там в верховьях Мунви у нас карьер с очень хорошим углем, не хуже староземельного кардиффа. [219] Так что эта пристань так и называется — Угольной. Баржа потом здесь на дрова разбирается. Так что без отходов получается. Пропитавшаяся угольной пылью древесина очень хорошо горит в камине в мокрый сезон. А когда за окном ненастье, то очень приятно у камелька посидеть с чашкой грога в кругу семьи или друзей. Вот так-то, сэр.