Беги, Четверг, беги, или Жесткий переплет - читать онлайн книгу. Автор: Джаспер Ффорде cтр.№ 11

— Чертова ежевика! — негодовал он, пожимая нам руки. — Посмотрите только, по дюйму в день растет, а! Упорная дрянь, все поглотит, что нам дорого, ей только волю дай! Ну прямо как анархисты, честное слово! Вы, наверное, та самая Нонетот, да? Кажется, мы встречались на венчании моей племянницы Глории — за кого она там вышла?

— За моего кузена Уилбура.

— Вспомнил. А кто был тот старый дурак, который осрамился во время танцев?

— Боюсь, что вы, сэр.

Лорд Скокки-Маус немного подумал и уставился себе под ноги.

— Господи! Неужели? Я видел вас по телевизору вчера вечером. Странные дела творятся вокруг этой книжки Бронте, правда?

— Очень странные, — согласилась я. — Это Безотказэн Прост, мой напарник.

— Как поживаете, мистер Прост? У вас, я вижу, новый «гриффин-спортинас». И как вы его находите?

— Просто: где оставляю, там и нахожу.

— Да? Ну, заходите. Вас ведь Виктор послал, правильно?

Мы последовали за шаркающим Скокки-Маусом в ветшающий дом. За дверью раскинулся огромный холл, щедро увешанный головами всяких там антилоп на деревянных щитах.

— В нашей семье было много прекрасных охотников, — сообщил Скокки-Маус. — Но сам я, видите ли, к охоте равнодушен. Отец очень любил стрелять и набивать чучела. Умирая, настоял, чтобы из него тоже сделали чучело. Да вон он стоит.

Мы с Безотказэном остановились у лестничной площадки и с интересом посмотрели на покойного графа. С любимым ружьем за плечами и верным псом у ноги, он тупо таращился в пустоту из стеклянной витрины. Мне подумалось, что, наверное, стоило бы и его голову прибить к деревянному щиту, но предлагать такое вслух, пожалуй, было невежливо. Вместо этого я сказала:

— Он выглядит очень молодо.

— Так он и умер молодым! Ему было сорок три года и восемь дней. Антилопы затоптали его насмерть.

— В Африке?

— Нет, — тоскливо вздохнул Скокки-Маус, — на шоссе А-тридцать возле Чарда. Это произошло однажды ночью в тридцать четвертом году. Отец остановил машину, увидев распростертого на дороге прекрасного самца с великолепными рогами. Вышел посмотреть, и тут, понимаете ли, ему и пришел конец. Откуда ни возьмись, появилось стадо.

— Сочувствую.

— На самом деле в этом есть некая ирония… — монотонно продолжал старик.

Безотказэн с тоской взглянул на часы.

— Но знаете, что самое странное? — не унимался граф. — Когда стадо убежало, великолепный самец тоже исчез.

— Может, он был просто оглушен? — предположил мой напарник.

— Да-да, возможно… — рассеянно ответил Скокки-Маус. — Но ведь вы пришли не ради беседы о моем отце. Идемте!

С этими словами он горделивой поступью двинулся по коридору, ведущему в библиотеку. Нам пришлось перейти на рысь, дабы не отстать. Вскоре мы очутились перед арочным входом, забранным бронированной дверью — граф явно дорожил своим собранием. Я задумчиво погладила вороненую сталь.

— Да-да, — сказал Скокки-Маус, угадав мои мысли. — Понимаете ли, старая библиотека стоит кое-каких денег, вот я и решил обеспечить ей некоторую защиту. Пусть вас не обманывает дубовая обшивка внутри — на самом деле библиотека представляет собой огромный стальной сейф.

Ничего странного в этом не было. Бодлианская библиотека [6] в наши дни укреплена не хуже Форт-Нокса, а сам Форт-Нокс переоборудован под хранение наиболее ценных книг из библиотеки Конгресса. Мы вошли, и если я ожидала увидеть расставленные в идеальном порядке книги и рукописи, то меня постигло разочарование. Помещение скорее напоминало захламленный чулан, чем хранилище знаний. Книги громоздились на столах, в коробках, а большая часть — просто на полу, стопками по десять-двенадцать в каждой. Система в их расположении отсутствовала напрочь. Зато какие это были книги! Выбранный наугад томик оказался вторым изданием «Путешествий Гулливера». Я показала его Безотказэну, а тот в свою очередь продемонстрировал мне первое издание «Упадка и разрушения» [7] с автографом.

— Но вы ведь «Карденио» купили не вчера? — спросила я, внезапно почувствовав, что графского «Карденио» рано объявлять подделкой.

— Бог мой, нет! Понимаете, мы его только вчера нашли, когда занимались каталогизацией части личной библиотеки моего прадеда Бартоломью Скокки-Мауса. А вот и мистер Свинк, мой консультант по безопасности!

В библиотеку вошел толстяк с угрюмой брылястой физиономией. Пока Скокки-Маус представлял меня и Безотказэна, мистер Свинк сверлил нас недобрым взглядом, затем положил на стол пачку грубо обрезанных страниц, сшитых в кожаную тетрадь.

— А по каким вопросам безопасности вы консультируете, мистер Свинк? — спросил Безотказэн.

— По вопросам личной безопасности и страхования, мистер Прост, — без всякого выражения проговорил толстяк. — Эта библиотека не каталогизирована и не застрахована. Лакомый кусочек для преступных банд, несмотря на все предосторожности. «Карденио» — только одна из десятка книг, которые я сейчас держу в сейфе внутри библиотеки, а она сама по себе сейф.

— Я и не думал сомневаться в вашей компетентности, мистер Свинк, — заверил его Безотказэн.

Я переключилась на рукопись. На первый взгляд она производила впечатление подлинной. Поспешно натянув хлопчатобумажные перчатки (при осмотре «Карденио» миссис Хатауэй34 у меня даже и мысли об этом не возникло), я пододвинула себе стул и стала просматривать первую страницу. Почерк очень походил на шекспировский, с петельками на «L» и «W» и с энергичными обратными росчерками у «D». К тому же правописание оказалось небезупречным — еще один хороший знак. Все указывало на подлинник, хотя мне довелось повидать много блистательных подделок. Нашлось немало литературоведов, достаточно разбиравшихся в Шекспире, истории, грамматике и правописании елизаветинских времен, чтобы состряпать фальшивку, однако ни в одной из них не было ни остроумия, ни обаяния Барда. Виктор не уставал повторять, что Шекспира по определению невозможно подделать, ведь подражание убивает вдохновенное творчество, так сказать, лишает его души. Но когда я перевернула первую страницу и прочла список действующих лиц, по спине у меня пробежали мурашки. До того дня мне пришлось прочесть где-то пятьдесят-шестьдесят «Карденио», но… Я перевернула страницу и начала читать вступительный монолог главного героя:

Любовь моя, о, если б знала ты,

Какую боль терплю…

— Это нечто вроде испанских тридцатилетних Ромео и Джульетты, но с несколькими комическими мизансценами и счастливым концом, — с готовностью объяснил Скокки-Маус. — Не хотите ли чаю?

— Что?.. Да, спасибо…

Граф объяснил, что из соображений безопасности запрет нас, а на случай, если нам что-то понадобится, в библиотеке есть звонок.