Алмазы Селона - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Скидневская cтр.№ 82

— Вы хотите сказать — тогда он отпустит ее? Мне это уже говорили. Только что, во сне…

6

Сегодня у Хатча Макарски, как никогда, обострилось ощущение конечности собственного бытия. И виноват в этом был не унылый серый день с его надоедливо моросящим дождем и не придирки напарника по работе, а многодневное напряжение, который испытывал каждый из них. Начальник его отдела, Кромби, был шурином Хатча. Каждый раз после очередного тестирования он боялся смотреть мужу своей сестры в глаза, но никак не мог решиться обнародовать правду о полном несоответствии Хатча его должности. Психическое состояние подчиненного давно было далеко от нормы. Сегодня Кромби между делом спросил Хатча, знакомо ли ему такое понятие, как депрессия. Хатч усмехнулся и сказал:

— Это когда ты пробуешь золотистый сладкий пирог, который испекла Нани, а он тебе кажется черным и горьким, будто в него насыпали перца.

Сдав дежурство, он вышел из здания, где работал, сел в свой автомобиль, достал из-под сиденья пакетик с белым порошком, который тайком покупал у знакомого врача, и торопливо высыпал его себе на язык. «Сегодня дежурит Кромби, прикроет», — подумал он и стал считать до ста. Потом обвел глазами площадь и прислушался к себе.

На душе действительно полегчало. Даже дождь сразу кончился. Тучи на небе расступились, и выглянуло солнце, похожее на румяный пирог. Замухрышистая собачонка с кривыми ногами бежала между рядами автомобилей, обнюхивая лужи. «Славная животинка», — подумал Хатч и тут же вспомнил слова врача: просто все дело в том, под каким углом смотреть на вещи.

…Он погонял по кольцевой дороге четвертой автострады, чтобы выжать из машины все что можно и встряхнуться. Правда, скоро это наскучило, внимание неизбежно притуплялось — в самые опасные моменты компьютер брал на себя функции управления, и взбодриться не удавалось. Хатч нырнул на третью автостраду, что располагалась уровнем ниже. Здесь было больше автомобилей, и двигались они быстрее. Ему понравилось, поэтому вскоре он рискнул спуститься на вторую. Тут уж нельзя было сводить с дороги глаз — мигом расшибешься.

Хатч сделал круг, слизнул с бумажки еще один белый порошок, совсем отключил автопилот и впервые в жизни съехал на широченную, как взлетное поле, первую полосу. Тяжелые автомобили теснили его со всех сторон. Таких дорогих машин, как у Хатча, здесь не было совсем, и поначалу он чувствовал себя неуютно. Ему сигналили, обгоняя, плевали из кабин на ярко-желтый верх его «Слайды», смеялись и кричали обидные прозвища. Но Хатч быстро обнаружил, что он в более выигрышном положении, чем все остальные, и принялся нахально вертеться между монстрами-дальнобойщиками с колесами, раза в два большими, чем его автомобиль. Он с восторгом подрезал этих неповоротливых, тяжеловесных боровов, заставляя их дергаться и нервничать.

Хатчу уже несколько раз отчетливо привиделось в лепешку размазанное по серому покрытию дороги желтое пятно его автомобиля, похожее на солнце, но он все громче орал песни, матерился, вклинивался в многоголосие дорожного эфира бородатыми анекдотами и первым весело смеялся над их давно прокисшим юмором.

На очередном повороте дороги он слишком круто вывернул руль, и его вынесло прямо на зеленый автофургон, идущий слева и облепленный металлическими коробками с надписью «Неликвидные отходы». «Слайда» Хатча кувыркнулась, и пока фургон, вихляясь, с бешеным визгом тормозил, успела удариться об идущий справа малогабаритный грузовичок и снова отскочить на фургон. От сильного удара маленькой, но сделанной из тинталита «Слайды» часть коробок посыпалась на дорогу и на автомобиль Хатча.

Автомобили, не сбавляя скорости, привычно объезжали место аварии. Бледный как смерть, высокий сутулящийся мужчина в черном комбинезоне с проклятиями выбрался из кабины фургона и подбежал к наконец остановившейся «Слайде». Он заглянул в боковое стекло, и язык прилип у него к гортани — салон был залит кровью, а вместо лица у водителя было месиво.

Хатч что-то сказал, но водитель фургона жестами показал, что ничего не слышит. Хатч нажал кнопку и стекло опустилось.

— Что? — переспросил водитель, наклонившись.

— Возвращается как-то муж из командировки… — разбитыми губами прошептал Хатч и улыбнулся, — а дверь ему открывает голый мужчина…

— Жив, значит, придурок? — мгновенно осатанел водитель фургона. — Тебе еще добавить?

Хатч зашевелился, с кряхтеньем полез в карман куртки и вытащил «тузлу». Водитель сразу скис и оглянулся на свой наполовину разукомплектованный автомобиль.

— Ты когда-нибудь ел черный и горький пирог, мужик? — грустно спросил Хатч, машинально ткнув дулом «тузлы» в живот мужчины. — А я их ем каждый день, елочки зеленые… Что у тебя с прической?

Водитель, не сводя глаз с пистолета, пригладил вставшие дыбом волосы.

— На себя посмотри, — буркнул он.

Хатч взглянул в зеркало обзора. Его светлые волосы, выпачканные кровью, тоже стояли дыбом.

— Не сердись, друг, — вдруг почувствовав страшное опустошение, устало сказал он. — Иди себе… Не заслоняй мне солнце.

Мужчина попятился и побежал к своему фургону. Забрякал сигнал вызова. «Нани, я живой», — мысленно произнес Хатч, доставая телефон. Но это оказался Кромби. Хатч с трудом узнал его голос — в трубке сильно трещало.

— Где ты? — встревоженно спросил шурин.

— В преисподней, — сказал Хатч, хлюпая носом, из которого капала кровь.

— Что случилось? Что там за помехи?

— Это черти сковородками стучат.

Кромби помолчал, потом спросил:

— К тебе приехать? Где ты?

— Да все нормально… — Хатч уже окончательно пришел в себя. — Маленькая авария. Ничего. Сейчас вызову кого-нибудь…

— Приедешь домой — сразу позвони!

— Ага, — сказал Хатч и про себя удивился: «Чего это я должен тебе докладываться? Моя смена кончилась».

Пока Хатча пользовали в госпитале, он не мог отделаться от мысли, что сегодня с ним произошло что-то важное. Прикинув, что наскоком загадку не разгадаешь, он проанализировал каждый свой шаг после того, как закончил смену. Получалось, что во всем виноват звонок Кромби. Дважды повторенное им «Где ты?» не давало Хатчу покоя. Его телефон звонил беспрерывно, и Хатч знал, что это шурин, но с каким-то злорадством не реагировал на звонки, а потом и вовсе отключил связь.

Тут же по его потрепанному в аварии телу разлилось давно забытое и пьянящее чувство.

Хатч на все лады повторял про себя: «Где ты? Где ты?» — и улыбался разбитым ртом так широко, словно ему восемь лет и мать купила ему новых солдатиков да еще пообещала, что завтра они сходят на аттракционы. Острее этого счастья были еще только несколько моментов в жизни Хатча: день, когда Нани сказала, что любит его, свадьба, его первый автомобиль и их малыш, который прожил три дня.

Хатч попросил медиков сократить вдвое назначенный ему реабилитационный трехчасовой курс, и через сорок минут уже сидел в новой машине в новой одежде, которые заказал по больничному телефону.