Жизнь удалась - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Рубанов cтр.№ 7

– Сейчас самая модная музыка, – мелодичным голосом отозвалась длинноногая в простыне. – Наркоманская. Вся Европа слушает.

– Но мы ж не наркоманы, – возразил Никитин и подмигнул Матвею. – Кактус! Слышишь, Кактус! Скажи, мы разве наркоманы?

В полутемной глубине помещения обозначился маленький, узкоплечий, наголо бритый человек с жестоким, бедным на мимику лицом аскета, в круглых очках а-ля Джон Леннон. Этот тоже был в банном халате.

– Мы не наркоманы, – ответил он сипловатым, как бы жестяным голосом. – Какие же мы наркоманы? Мы просто кайфовые парняги. Час в радость, Матвей.

– Сколько раз повторялось, – неожиданно проревел Никитин, – что в моем присутствии уголовный жаргон не употребляется! Хочешь базарить по фене – иди на воздух…

– И то правда, – сразу ответил Кактус. – Здесь дышать нечем. Пойду я проветрюсь. А ты, Матвей, проходи, располагайся. Наталья, сделай гостю кофе. Я скоро.

Не посмотрев на Матвея, до сих пор стоявшего на пороге, маленький очкарик ловко боком протиснулся мимо него и вышел на крыльцо.

Как быстро приобретаются людьми хамские привычки! – подумал Матвей с сильнейшим вдруг раздражением. Почему они так со мной обращаются? Да, я должен деньги, да, не отдаю, как обещал. Да, неправ. Да, плохо поступаю. Но зачем срочно вызывать для важного разговора, а приехал – и что вижу? Многотрудную пьянку, шлюх, а ко мне относятся так, словно я случайно на огонек забежал…

Отвращение было так велико, что, если бы у Матвея в кармане лежал пистолет, он бы, не задумываясь, разрядил бы его в присутствующих. Но не имел он пистолета – не его стиль, потому, очевидно, и жив до сих пор…

А ведь я тебя, Никитин, помню совсем другим человеком. Быстрым, точным, осторожным. Худым и нервным. Корректным и приятным. Что сделало тебя, Никитин, свиноподобным мордоворотом? Деньги? Бог? Судьба? Или ты сам себя таким сделал?

– Чего набычился, дружище? – спросил Никитин и вдруг улыбнулся обаятельно и абсолютно трезво.

Матвей вспомнил предвыборный плакат: та же улыбка, тот же сокрушающе твердый взгляд, харизма сильно проявлена в серых зрачках и благородных морщинах красивого лба.

– О своем задумался, – мрачно ответил он. – Зачем звал?

Никитин молчал, но смотрел с симпатией. Длинноногая в простыне поднесла Матвею маленькую чашечку и улыбнулась накрашенным ртом. Пришлось вежливо осклабиться в ответ.

Он сделал несколько шагов и неловко, боком, сел на подлокотник дивана – того, где булькала, от удовольствия мелко пошевеливая розовыми ступнями, своим чилимом почти голая любительница дурного дыма.

Кофе оказался растворимым.

– Может, тебе лучше чего покрепче выпить? – спросил Никитин, мгновенно уловив мизер гримасы на Матвеевом лице.

Матвей пожал плечами. Он был готов ко всему. Вот сейчас ловко выскочат из потайной двери два тренированных быка, скрутят, потащат в подвал, в хорошо оборудованный звуконепроницаемый зиндан, пристегнут к стене, включат диктофон. И он будет долго, с мельчайшими подробностями рассказывать, как планирует рассчитываться со своими долгами…

– Наташка, плесни ему какой-нибудь отравы, – велел Никитин. – Коньяка, что ли. Или вон текилы.

– Текилу всю выжрали, – вежливо высказалась Наташка, поправляя простыню на богатых бедрах.

– Да? Ну водки налей тогда. Виски. Джину. Что там есть… Не видишь, гость нервничает. Ведь нервничаешь?

– Нервничаю.

– Не нервничай, – Никитин тяжело вздохнул. – У меня в судьбе… кое-какие изменения произошли. Неважно какие. И я подумал… и решил… списать твой долг. Совсем. Понял, нет?

– Нет, – сказал Матвей.

– Ты, – повторил депутат, – ничего мне не должен. Хорошо уяснил?

Матвей осторожно кивнул и почувствовал, что дрожит. Ему протянули рюмку. Он проглотил, не ощутив вкуса.

В такой острый момент, подумал он, обязательно надо что-то сказать. Что-то уместное. Правильное.

– Ты знаешь, – твердо выговорил он, – я очень переживал из-за этих денег…

– Напрасно. Из-за денег никогда не нужно переживать – и тогда они появляются в неограниченном количестве.

Что-то было в облике Никитина такое, что мешало глазу. Но Матвей, будучи собран и напряжен, как всегда в серьезном разговоре, смотрел в пол и лишь изредка поднимал на своего собеседника взгляд.

Матвей вернул рюмку длинноногой, и та тут же наполнила.

– Э, ты пока подожди его поить, подруга, – вдруг засмеялся Никитин, – у нас сегодня обширная программа.

– А мне без разницы, – хрипло заявила дама.

Матвей вдруг понял. Рукава роскошного махрового халата политикана были пусты и связаны на животе.

– Что с руками?

– Обжегся, – мрачно и кратко ответил Никитин.

Лязгнула входная дверь.

– Ты что? – закричал Кактус, едва войдя. – Ты его поишь?

– Самую чуточку. И ты тоже давай с нами, – приказал олигарх. – И мне налей.

Тщедушный очкарик осуждающе покачал головой, однако послушно наполнил бокалы, в один сунул соломинку, поднес к губам Никитина.

Невозможно пьяным, заплетающимся языком тот провозгласил:

– Выпьем, друзья мои, за дружбу, которой не мешают деньги! И за деньги, которые не мешают дружбе!

Да, подумал Матвей, у него есть будущее в политике. Однако зиндан, похоже, отменяется. Или все это какая-то изощренная психологическая игра?

– Одну минуточку, – кашлянув, сказал он. – Проясните мне еще раз ситуацию с задолженностью. Четко и определенно.

– Никакой задолженности нет, – едва не по слогам выговорил Никитин, закинув одну волосатую ногу на другую волосатую ногу. – Долг аннулирован. Тебе что, расписку написать?

– Можно и расписку.

Вдруг оба визави Матвея – оплывший, разящий потом и алкоголем бывший кандидат в депутаты Государственной думы Иван Никитин и его личный помощник и доверенный порученец щуплый человечек с незначительной физиономией Кирилл Кораблик по прозвищу Кактус – рассмеялись и переглянулись.

– Дамы! – позвал Кактус. – Не сочтите за неучтивость, но не прошвырнуться ли вам на пару минут попудрить носики?

– Легко, – ответила та, что была Наташка, и грубо ткнула свою подругу пальцем в бок. Та с неожиданной плавной грацией встала с дивана, и обе скрылись в ванной.

– Мы вас позовем! – вдогонку крикнул Никитин. – В нужный момент!

Затем воцарилась пауза: депутат стал серьезен, но при этом почему-то застеснялся, а Кактус сурово поджал губы, криво улыбнулся, бросил два внимательнейших горячих взгляда – первый на своего патрона, второй на Матвея – и развязал пояс на халате Никитина.

Матвей вздрогнул.