Паломничество жонглера - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Аренев cтр.№ 6

«Как в храме Стоногой».

— Ловко, — цокнул языком Иссканр. — А что теперь? Утку эти гады сперли, «орешки», кстати, тоже.

Быйца, словно угадав, что сейчас скажет Фриний, ухмыльнулся сытым котярой.

— Ты когда-нибудь пробовал жареных сколопендр? — спросил чародей.

Ответ Иссканра не смогло заглушить даже громогласное «Ап-чхи!» Мыкуна. Этому уж точно всё равно, что есть и где спать!

«Неужели ничего не почувствует, даже когда увидит вход? — мельком удивился Фриний, отдавая распоряжения по благоустройству пещерки. — Вот кому можно по-настоящему завидовать».

Потом он всё-таки сходил и отыскал несколько веток для костра. Иссканр долго вертел носом, но в конце концов не выдержал и присоединился к «пирующим» Быйце и Фринию. И даже запросил добавки.

Словом, вечер, за вычетом мелких неприятностей, определенно удался.

А утром они вошли в Лабиринт.

* * *

Появление Кайнора вызвало у костра вполне понятное оживление. Судя по выражениям усатых морд солдатни, гвардейцы радовались не меньше простодушной Друлли.

«Сейчас еще подхватят на руки и начнут качать, — обреченно подумал Гвоздь. — Если уж сегодня играем фарс — так на всю катушку, да?»

К счастью, обошлось без чествования.

— Ты где шлялся, старый козел? — Это, разумеется, Лютен, любимая. Вот и она сама — приближается, грациозная и преисполненная яда, аки древесная гадюка. Еще бы! Долгие годы выступления женщиной-змеей не прошли даром, ой не прошли! Язычок у нее что надо… во всех отношениях. Ну и яд тоже первосортный. — Я тебя спрашиваю, ты где шлялся?!

— По бабам, — честно признался Кайнор. Лютенино «старый козел» задело его за живое — не так «козел», как «старый». — Но смотрю, вы тут без меня не скучаете.

— Не скучаем, не скучаем! — Сбить Лютен с толку было не просто. — А ты хоть помнишь, что у нас вечером выступление?

Гвоздь в притворном изумлении заломил бровь:

— Так ведь уже вечер! Чего ж вы ждете, братцы?! Народ на площади заждался, наверное…

— Они знают, что вы не будете сегодня выступать, господа. — Капитан гвардейцев поднялся с лежавшего у костра бревна, скрипнул коленями и сапогами и повернулся к жонглеру. — Господин Кайнор из Мьекра, прозываемый так же Рыжим Гвоздем?

Гвоздь подхватил капитанов взгляд и удерживал до тех пор, пока гвардеец не стрельнул глазами куда-то за его плечо.

— Вы ошиблись, — ответил спокойно и с любимой своей нагловатой улыбочкой. — Не господин. В остальном — всё верно. А с кем имею честь?

— Жокруа К'Дунель, — представился капитан. — Скажите, господин Кайнор, мы могли бы поговорить наедине?

— Боюсь, Жокруа, у меня нет времени. Жителей этой милой деревушки кто-то ввел в заблуждение относительно нашего вечернего выступления. Видите ли, милейший, мы будем сегодня выступать… Да вот спросите хотя бы Жмуна. мы ведь выступим, Жмун? А времени у нас совсем мало.

— Сколько вы собираете за вечер, господин Кайнор?

— По-разному, Жокруа, по-разному. Бывает, один золотой «коготь», бывает — сто золотых «очей». А бывает — и тысячу.

— И сколько вы рассчитываете собрать сегодня?

— Думаю, около сотни. — И Гвоздь, и К'Дунель знали, что вся деревня стоила едва ли больше названной суммы, но гвардеец и глазом не моргнул.

— Я заплачу вам сотню — и вы не будете выступать. Именно вы, господин Кайнор. А остальные могут отправляться, если посчитают нужным.

— Сто золотых «очей» — большая сумма, Жокруа. Чего же вы от меня хотите?

— Вы поедете со мной в столицу, и там вам объяснят. — Капитан поднял руку, предупреждая следующее высказывание Гвоздя. — Любой другой сейчас спросил бы, что будет, если он всё-таки откажется. Но уверен, господин Кайнор, вы, как человек искусства, не опуститесь до столь пошлой реплики. А я не хотел бы опускаться до не менее пошлых угроз.

«Их семеро, — подумал Гвоздь. — Счастливое число. Но сегодня — не для меня, для них».

— Вот что мы сделаем, — сказал он капитану. — Мы действительно отойдем с вами в сторонку и посекретничаем. А потом мы все — разумеется, я не имею в виду вас и ваших людей — выступим на площади. И пока я буду выступать, я обдумаю ваше предложение. По рукам?

— Давно уже хотел посмотреть, как вы выступаете, господин Кайнор, — ответил К'Дунель. — Пойдемте, не будем мешать вашим друзьям готовиться.

Гвоздь кивнул Жмуну, мол, всё в порядке, делай, как уговорено. И зашагал в компании К'Дунеля подальше от костра.

— Я помню вас, — сказал Кайнор, когда никто уже, в том числе и гвардейцы, не мог их услышать. Он знал, что сейчас рискует жизнью, но не видел другого выхода. Ему необходимо было разобраться в происходящем, понять, что за игра завертелась вокруг и почему он вдруг стал осевым гвоздем в чьей-то карете. — Я помню вас, — повторил он с нажимом, пристально глядя в гранитные зрачки К'Дунеля. — И вы наверняка помните меня. Поэтому вас и послали за мной, верно?

К'Дунель, сощурившись, снова посмотрел ему куда-то за левое плечо.

«Как будто видит там мою смерть».

— Я знал, что вы меня вспомните, Кайнор. Но… те, кто меня послал, не знали, что мы знакомы. Просто так совпало.

— Кто послал?

— Этого я не могу вам сказать. Могу только гарантировать, что вашей жизни ничто не угрожает: ни сейчас, ни когда вы прибудете в столицу.

— Если я прибуду в столицу.

К'Дунель скривил губы, словно ценитель, различивший фальшивую ноту на конкурсе придворных менестрелей:

— Перестаньте. Я знаю, что вы одинаково ловко умеете жонглировать и факелами, и словами. Но приберегите это искусство для других. Вам нужно ехать. Я мог бы поторговаться и только потом сказать, но не хочу. Знайте, что я уполномочен выплатить труппе отступные за вас — сумму, достаточную, чтобы покрыть все издержки, связанные с вашим отсутствием.

— И сколько времени я буду отсутствовать?

— Максимум неделю, — отчеканил К'Дунель.

«А ведь ты врешь, Жокруа, — мысленно ухмыльнулся Кайнор. — А лгать нельзя — если не умеешь. Себе же дороже обойдется».

— Поговорим о сумме? — предложил он — и принялся медленно разминать пальцы, как всегда делал это перед жонглированием.

Или перед тем, как заняться мошенничеством.

* * *

Даже во сне Фриний не мог сбежать от того характерного терпкого запаха, который остается от легиона раздавленных сколопендр. Но запах был ничем по сравнению с видениями, в очередной раз явившимися по его душу.

Круженье — безумное, исполненное непостигаемого смысла — заставляло желудок выворачиваться наизнанку. И снова Фриний не мог понять, падает он или взлетает — собственно, он особо и не задумывался, захваченный этим кружением. Разноцветные сполохи перед глазами, вопли, издаваемые явно не человеческими глотками…