Паломничество жонглера - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Аренев cтр.№ 54

Этот разговор, случившийся осенью 698 года, и теперь, в 700-м, не давал Фринию покоя. Вернее, не сам разговор, а зрелище заключенного ихх-глистри — на первый взгляд обычного безумца, в действительности же…

«А что мы знаем о них на самом-то деле?»

Так или иначе, а тогда, стоя у мощной стальной двери камеры, он пообещал себе: «Я никогда не соскользну.»

— Я никогда не соскользну. — повторил Фриний сейчас (мысленно, как полагал он, — а в действительности тихим, надорванным шепотом). — Никогда!

Барельефная многощупальцевая тварь, штурмовавшая стены бароновой твердыни, вдруг подмигнула чародею с потолка: «Разумеется, никогда, дружище! Разумеется!»

С дороги!.. Трудно быть Найденышем. К'Дунель наблюдает за боем быков. Работка для гвардейца в отпуску. «Запретниками не становятся, запретниками рождаются»

Посуливши ответ, нас поймал хитрый век

в сети из рваных вен, из опущенных век.

Я давно уж не жду от него тех ответов —

вопрос-то забыл я, чудак-человек!

Кайнор из Мьекра по прозвищу Рыжий Гвоздь

В городишке под коротким и непонятным названием Сьемт уже вовсю хозяйничала осень, в чем пассажиры экипажа Н'Адеров убедились еще на подступах, когда размытая дождями дорога вдруг чавкнула и не пожелала отпустить колеса двуполки. Пришлось выбираться, подкладывать под колеса ветки и толкать завязшую махину; под улюлюканье перебравшейся на место кучера графиньки экипаж наконец тронулся с места, а Гвоздь, Айю-Шун и Дальмин, перемазанные грязью, с исцарапанными о ветки ладонями, вместе с Матиль, врачевателем и Талиссой погрузились обратно.

Как вскоре выяснилось, тут они явно поспешили.

— И это только начало! — пыхтел, налегая плечом на недвижную громаду, Гвоздь. — Нет бы нам переправиться через Клудмино у Нуллатона, там дорога-то посуше и паром ходит каждые два часа, а теперь будем тащить и лошадей и повозку на своем горбу. До самой северной переправы а до нее от Сьемта еще ехать и… тьфу, проклятье! — Он сплюнул: брызги из-под колес летели во все стороны, в том числе и в лицо.

— Не ругайтесь, господин Кайнор! — жизнерадостно отозвалась чернявая. Она снова правила вместо кучера, спровадив того толкать экипаж вместе с жонглером и тайнангинцем. — Мне нужно было забрать из Трех Сосен господина Туллэка, а возвращаться оттуда к переправе у столицы несподручно: слишком много времени потеряли бы.

— Сейчас мы его теряем вдвое больше, — проворчал Гвоздь. — Но вам там, сверху, безусловно, виднее, графиня… Ну, давайте на раз-два-три! Командуйте, командуйте, господин врачеватель!

Тот начал считать, неуклюже опираясь на трость и с растерянной улыбкой на лице. Несколько дней в дорожных гостиницах не пошли господину Туллэку на пользу, он поистрепался, подхватил где-то простуду, к тому же заныли старые раны. Графинька — добрая душа — снимала обычно общую комнату для себя с Матиль и Талиссой да две двуспальные: одну Айю-Шуну и Дальмину, другую Гвоздю с господином Туллэком. (Как подозревал Гвоздь, чернявая не хотела оставлять тайнангинца и врачевателя наедине.) Поневоле приходилось выслушивать кряхтение и стоны, особенно под утро, когда господин Туллэк забывался тяжелым потным сном. Однажды Гвоздь не выдержал: «А как насчет „врачу, исцелися сам“?» Господин Туллэк только пожал плечами: «Есть, знаете, болезни, от которых избавляет только смерть. А я еще не готов…»

Дорога в очередной раз снисходительно выпустила экипаж — на поруки его пассажиров.

«И почему бы ее батюшке не преставиться летом или зимой?» — злился Гвоздь, забираясь вовнутрь. Тут уже вся обивка была в грязи — ввек батальон уборщиц не вычистит. Кайнор пристроился в более-менее чистом углу и с отвращением оглядел себя: такое впечатление, что сутки не вылезал из земли, Цапля меня заклюй! Ну, теперь из Сьемта они не уедут, пока Гвоздь не навестит прачек, что бы там ни говорила чернявая!

Впереди их ждали еще две выбоины, и лишь потом — городские ворота.

— Такое впечатление, что здешний градоначальник о дорогах думает в самую последнюю очередь, — не вытерпела у себя за перегородкой графинька, когда они, пошатываясь из стороны в сторону на манер запойного пьяницы, въехали-таки в Сьемт. — Как будто мостовую здесь не обновляли лет пятьдесят.

— Больше, — уточнил Гвоздь. — И градоначальнику в самом деле не до дорог: у него на плечах висят с одной стороны Мясники, с другой — Ювелиры. И вот уже какое десятилетие решают, кто из них круче.

— Это после Бунта-то городов? — не поверила чернявая.

— А что Бунт? Ну отобрали у самых дерзких и вольнолюбивых Восточное право, ну посадили королевских людей надзирать и карать… дальше-то что? Во-первых, графиня, города бывают разные; это Таллигон или Дьенрок имеет смысл держать, фигурально выражаясь, под прицелом. А такие как Сьемт… Короне дороже обойдутся. Послали сюда какого-нибудь чиновничка из второсортных: что хочешь, то и делай, главное налоги вынь да положь. А здесь к нему местные князьки подъехали: будешь вести себя правильно — проживешь долго и со вкусом; нет — коротко и кисло. Он второсортный, но не дурак же — согласился. Сидит, налоги отправляет в казну, но в действительности, само собой, ни на что не влияет. До дорог ли ему? Опять же паломники к Ллусиму ездят либо южнее, либо северней Сьемта, так что и повода особо стараться нет никакого. А в городе своя головная боль: здесь от века цеховики друг с другом отношения выясняют. Высокие и низкие ремесла — и кто имеет больше права на власть.

— Вы-то за кого, господин Кайнор?

— Я, графиня, за дороги. Мне, по правде говоря, до Лабиринта, кто из местных толстосумов сломает хребет другому и отхватит кусок посочнее. Я от этого куска в любом случае ни крошки иметь не буду; они, само собой, местную рвань завлекают рассказами про равноправие и единогласие, но я такие байки сам сказывать умею, и еще убедительнее. А в действительности если бунт выльется в резню, а чернь — на улицы, король пришлет-таки сюда войско. Как думаете, кто после этого будет качаться на тех кленах, которые мы видели вдоль дороги? Готов поспорить: ни один из толстосумов не спляшет с ветром «Покойницкую» — сплошь мужичье. Так что я за дороги, графиня. Причем за те, которые ведут из города, а не в него.

— Вы просто прелесть, господин Кайнор! Так хорошо разбираться в политике…

Гвоздь поморщился. У чернявой были свои любимые словечки, которые он уже терпеть не мог. И если за время путешествия господин Туллэк сильно сдал, то графинька, наоборот, словно ожила, вдохнув вольного (и довольно пыльного) ветра дорог. Иногда ее жизнерадостность казалась даже неприличной, если вспомнить о недавно почившем отце.

— Странствующему жонглеру хорошо разбираться в политике так же необходимо, как наемнику знать, с какой стороны браться за меч, графиня.

— В таком случае держите свой меч покрепче, господин Кайнор. Думаю, в этом городе он может нам пригодиться.