Паломничество жонглера - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Аренев cтр.№ 100

Именно такие и попадали в священные жертвы: либо закоренелые, опасные преступники, либо зверонабожные люди, которые по тем или иным причинам стремились поскорее обрести беззаботность и естественность.

И в конце своего пути, хотели они того или нет, священные жертвы получали искомое. Такова была цена за смерть, которой им предстояло умереть.

Ты всегда сомневался, стоят ли даже зверобожественные беззаботность и естественность того, чтобы так умирать, — верно, капитан?..

— Кажется, проснулась ваша спутница, — негромко заметил брат Готтвин. При этом он продолжал сидеть спиной к Элирсе, так что вряд ли… а впрочем, сиди он и лицом к ней — много ли смог бы разглядеть через повязку?

Тем не менее монах не солгал: Трасконн уже приподнялась на локте и вертела головой из стороны в сторону. В первый момент, К'Дунель готов был поклясться, она очень перепугалась. Почти так, как и следовало человеку, потерявшему сознание и пришедшему в себя на грязной телеге от песни священных жертв, — почти, но всё же сильнее, чем следовало бы.

— Сколько времени я была без сознания?

Вот он, уровень подготовки Фейсаловых людей. Сразу к делу — никаких вам «где я?» и «кто здесь?», никаких «ах, как раскалывается голова» или «какой козел подложил мне под задницу эту подкову?!»

— О, а я ее как раз обыскался, — хмыкнул вовремя обернувшийся Ноздря. — Положьте с краю, сударыня. Ага, там; пасибочки. — И, заскучавший, видимо, в сугубо мужской компании, он позволил себе вежливый вопросец: — Ну, как вы себя… хм… чувствуете?

— А ты как думаешь? — Фраза эта вроде подразумевала некое поощрение к дальнейшей беседе, если не учитывать тон, каким была произнесена.

Ноздря тон учел и молча повернулся к дороге и лошадиным хвостам. Не обламывалось ему сегодня языком потрепать; неудачный, растудыть, день!..

Священные жертвы в фургонах затянули новую песню.

Дорога длинная, длань коротка.

А я, невинная, не буду лгать!

А я, виновная, упьюсь вином.

Наступит ноченька — забудусь сном.

— Как мы оказались здесь? — холодно поинтересовалась Трасконн у капитана.

— После того, как мы заблудились, а вы потеряли сознание… — И он под заунывное пение пересказал ей вариант истории, выдуманный для монахов.

А я, упрямая, ударюсь лбом.

А я, нарядная, порву любовь.

А я, бессильная, осилю смерть,

хоть попросили, мол, стонать — не сметь!

Хоть повелели, мол, не выть, не петь.

Да ведь другого мне — и не суметь.

Ведь не сбежать же мне, и мне — не жить.

И жизнь-пожар в душе не потушить.

— Выходит, — подытожила Элирса, — мы всё-таки направляемся к Храму.

— Более того, сберегли несколько дней благодаря тому, что срезали угол. — Капитан выговорил это легко и непринужденно, чтобы излишне чуткий брат Готтвин не услышал лишнего.

Но Трасконн, кажется, поняла, что он имеет в виду.

Плывет-качается клеть большаком,

везет отчаянье в себе фургон.

Ах псина-псинушка, ну что рычишь?

Что тратишь силушки, слепой малыш?

Ты прыгни, родненька, на грудь ко мне.

Клыков, слышь, росчерком даруй-ка смерть.

Ведь я — невинная, а ночь — длинна.

Ведь я — виновная, а нет вина.

Ведь я — священная, а свету нет.

Ведь я — безумная, а ты — вдвойне.

Ах, ты б поплакала, да ты — без глаз.

Ах, я б жила, жила!.. — да не смогла!

Через пару дней обоз прибыл в Храм Первой Книги.

* * *

В саду сэхлии был отведен отдельный участок для деревьев, которые сажали махитисы-первогодки. И всё то время, пока будущие чародеи учились, их ежедневной обязанностью было ухаживать за саженцами, поливать, охранять от насекомых-паразитов и так далее.

Год за годом махитисы росли — и вместе с ними росли их деревья, их будущие посохи. Причем лучшие, даже став посохами, расти не переставали.

Фриний пришел в сад вместе с даскайлем М'Оссом через день после того, как был признан чародеем и снял браслет ступениата.

— Ты последний, — сказал ему господин Мэрсьел. — Остальные прошли испытание быстрее.

— Но здесь еще стоят деревья… — Фриний замолчал, потому что догадался, и даскайль кивнул, подтверждая эту догадку.

— Ты был последним из тех, кто прошел испытание. Одного не удалось возродить, он чересчур перепугался, когда умирал, и это сказалось… Еще один утонул в бассейне, а двое сошли с ума.

Ну, начинай выкапывать дерево, только осторожно, не повреди корневую систему.

«И не задавай больше вопросов», — означало это, однако фриний решил, что имеет право знать.

— Неужели стоило допускать такие жертвы? Или обычно их не бывает? — Он уже и сам понимал, что бывают. Всякий, кто надевает ступениатский браслет, рискует жизнью, им это говорили с самого начала. Просто тогда мало кто из махитисов понимал, что слова о смертельном риске вовсе не оборот речи.

— Их могло бы быть меньше, — тряхнул своей козлиной бородкой господин Мэрсьел. — Если бы те, кто надевает браслеты, учились получше. Или хотя бы правильно оценивали собственные силы. Честнее поступают те, кто, не найдя в себе твердости и мужества, отказываются от испытания. Или ты забыл, чародей Фриний, чем тебе предстоит заниматься в жизни — тебе и тебе подобным? Мы оберегаем основы основ этого мира, сражаемся с тварями из Внешних Пустот, защищая жизни других людей. От твердости тех, кто принимает звание чародея, часто зависит слишком многое. И как доверить вам это «многое», если вы не способны справиться с самым главным врагом, которого следует победить прежде, чем вступить в битву, — с собственным страхом?! Тебе и твоим соученикам говорили об этом неоднократно — но многие ли из вас воспринимали эти слова всерьез? — Даскайль раздраженно махнул рукой: — Одни и те же ошибки! С каждым годом ступениаты становятся беспечнее и невнимательнее. — Кажется, он сейчас беседовал сам с собой, напрочь позабыв о Фринии. За те годы, которые тот провел в сэхлии, он привык к этой причуде даскайля, равно как и к предмету его сетований. — Мир вот-вот настигнет очередная катастрофа, и не нужно будет никакого Нисхождения, просто Пелена станет пожирать, кусок за куском, земли, пригодные для жизни, а чародеи окажутся не способны защитить людей!

«Испытания!» «Ступениаты!» Лет сто назад над нами посмеялись бы, а нынешних ступениатов отправили бы в самом крайнем случае целительствоватъ в какие-нибудь дальние деревеньки — и не более того!

Да, я был одним из тех, кто поддержал снижение требований во время испытания! И до сих пор уверен, что поступил правильно. К сожалению, если выбирать между сотней слабых чародеев и десятком сильных, я выберу сотню. Кто-то должен сдерживать Пелену в Сна-Тонре и прочих граничных городах. Кто-то должен истреблять тварей из Внешних Пустот. Из сотни половина поляжет в первой же схватке, но остальные выживут и, может, хоть чему-нибудь научатся.