Солдаты живут - читать онлайн книгу. Автор: Глен Кук cтр.№ 5

Ритм барабанов участился. Стал громче. Дети Кины запели мрачный гимн. Верующие пленники стали молиться собственным богам.

Тощий старик наблюдал за всем этим со ступеней храма в центре Рокового перелеска. Старик сидел. Он уже давно не вставал без крайней на то необходимости, потому что кость его правой ноги не правильно срослась после перелома и ходить ему было трудно и больно. Даже стоя он мучился от боли.

За его спиной виднелись строительные леса – храм восстанавливали. В очередной раз.

Чуть выше него стояла, не в силах сохранять спокойствие, прекрасная юная женщина. Старик опасался, что ее возбуждение было чувственным, почти сексуальным. А такого быть не должно. Ведь она Дщерь Ночи и живет не для того, чтобы угождать собственным чувствам.

– Я ощущаю это, Нарайян! – воскликнула она. – Оно приближается. И соединит меня с моей матерью.

– Возможно. – Ее слова не убедили старика. С богиней уже четыре года не было связи, и это его тревожило. Его вера подвергалась испытанию. Вновь. А ее дитя выросло слишком упрямым и независимым. – А возможно, лишь обрушит на наши головы гнев Протектора. – Он не стал развивать тему. Они спорили об этом с того момента, когда она три года назад воспользовалась еще неокрепшим и совершенно нетренированным магическим талантом, чтобы на несколько секунд ослепить тюремщиков и сбежать от Протектора.

Лицо девушки окаменело и на мгновение обрело жуткую непроницаемость, неотличимую от лица идола.

И она произнесла то, что всегда говорила, когда речь заходила о Протекторе:

– Она еще пожалеет о том, что так обращалась с нами, Нарайян. О ее наказании будут помнить и через тысячу лет.

Нарайян успел состариться в бегах. Преследование стало нормой его существования. Он всегда стремился к тому, чтобы культ пережил гнев его врагов. Дщерь Ночи была юной и могущественной и обладала всей порывистостью юности и неверием в собственную смертность. Ведь она была дочерью богини! И власти этой богини вскоре предстояло утвердиться во всем мире, изменив все. А при наступившем новом порядке Дщерь Ночи сама станет богиней. Так чего же ей опасаться? Та безумная женщина в Таглиосе – ничто!

Неуязвимость и осторожность всегда были непримиримыми противниками и столь же вечно неразделимыми.

Дщерь Ночи искренне верила, что она – духовное дитя богини. Она обязана ею быть. Но рождена она мужчиной и женщиной. И чешуйка человечности пятнышком осталась на ее сердце. И ей нужно было иметь рядом кого-то.

Ее движения стали более заметными, чувственными и менее контролируемыми. Нарайян поморщился. Ей нельзя выковывать внутреннюю связь между удовольствием и смертью. Богиня в одном из своих воплощений была Уничтожительницей, но отнятые в ее честь жизни отнимались не ради столь пустяковой причины. Кина не потерпит, что ее Дщерь поддается гедонизму. Она накажет ее, а самое тяжкое наказание, несомненно, падет на Нарайяна Сингха.

Жрецы были готовы. Они волокли рыдающих пленников туда, где они исполнят высшую цель своей жизни – расстанутся с ней, сыграв свою роль в ритуале освящения храма Кины. Вторым ритуалом станет попытка связаться с богиней, которая лежит сейчас в оковах магического сна, чтобы Мать снова благословила Дщерь Ночи своей мудростью и даром предвидения.

Делалось все, что следовало сделать. Но Нарайян Сингх, живой святой Обманников, великий герой культа душил, не был счастлив. Контроль слишком далеко уплыл из его рук. Девушка уже начала изменять культ, заставляя его отражать ее собственный внутренний мир. Нарайян опасался, что один из их споров не завершится примирением. Такое уже случалось с его настоящими детьми. Он поклялся Кине, что вырастит ее дочь правильно и что они вместе помогут ей начать Год Черепов. Но если она будет расти все более упрямой и эгоистичной…

Девушка уже не могла сдерживаться. Она торопливо спустилась по ступенькам и вырвала шарф-удавку из рук одного из жрецов.

А на ее лице Нарайян увидел выражение, которое прежде видел лишь на лице своей жены в моменты страсти, но уже так давно, что с тех пор, как ему казалось, Колесо жизни уже совершило полный оборот.

Опечаленный, он понял, что, когда начнется следующий ритуал, она вполне может броситься туда,» где жертв станут мучить. И она, в ее состоянии, может слишком увлечься и пролить их кровь, что станет таким оскорблением, которого богиня никогда не простит.

Нарайян Сингх чрезвычайно встревожился.

И тут же его тревога возросла еще больше, когда его непрерывно бегающий взгляд наткнулся на ворону, сидящую в развилке на дереве совсем рядом с тем местом, где проходил смертоносный ритуал. Но что еще хуже – ворона заметила, что ее увидели, и взлетела, издевательски каркая. По всей роще мгновенно откликнулись сотни других вороньих голосов.

Протектор знала!

Нарайян окликнул девушку, но та, слишком увлекшись, не услышала его.

Когда старик встал, его ногу пронзила боль. Как скоро здесь появятся солдаты? Как сможет он снова убежать? Как сможет поддерживать живой надежду богини, когда его плоть настолько износилась, а вера настолько ослабла?

Форпост стал тихим городком из широких улиц и белых стен. Мы переняли местный обычай белить все, кроме тростниковых крыш и декоративных растений.

По праздникам некоторые из местных белили даже друг друга. В прежние времена белый цвет стал великим символом сопротивления Хозяевам Теней.

Наш город – искусственный и военный, одни прямые линии, чистота и тишина. За исключением ночей, когда приятели Тобо начинают лаяться между собой. Днем шум ограничен тренировочными полями, где очередная группа набранных из местных жителей будущих искателей приключений изучает, как Черный Отряд делает свое дело. Меня вся эта суета касалась лишь когда я латал случайные раны, полученные новобранцами во время тренировок. Никто из моей эпохи делами уже не занимался. Подобно Одноглазому, я теперь реликт из прошлого, живая икона истории, что делает нас уникальным социальным клеем, скрепляющим Отряд в единое целое. По особым поводам меня вызывают и поручают читать проповедь, начинающуюся словами: «В те дни Отряд был на службе у…»

Стояла самая подходящая для привидений ночь, две луны освещали все вокруг, отбрасывая противоборствующие тени. А любимцев Тобо что-то чрезвычайно встревожило. Я даже стал замечать некоторых из них, когда они от волнения забывали о том, что им положено таиться и прятаться. И в большинстве случаев сожалел, что мне довелось их увидеть.

Какофония звуков в районе Врат Теней то нарастала, то стихала. Теперь к ней присоединились и огни. Как раз перед тем, как я добрел до штаба, у врат мелькнуло несколько выпущенных огненных шаров. Это встревожило и меня.

Штаб находится в двухэтажном строении в центре города, которое расползлось на целый квартал. Дрема наполнила его помощниками, служащими и функционерами, которые держат на учете каждую подкову и каждое зернышко риса. Она превратила командование в бюрократическое упражнение. И мне это не нравится. Разумеется – ведь я скрипучий старикан, еще помнящий, как все было в добрые старые времена, когда мы все делали правильно. То есть по-моему.